Истинный облик Лероя Дарси (СИ) - Петров Марьян - Страница 18

====== Часть 15. ======

Я возвращаюсь в комнату князя Сесилиа, и нахожу его в ужасном состоянии: спазмы и жар выкручивают тонкое, нежное тело. Нет больше обиженного на весь мир, высокомерного князя Андорры; есть измученный преддверием течки милый молодой омега, который ждёт избранного альфу. Роше и Майлз кивают мне, мол, действуй-злодействуй, и выходят. При этом мулат осторожно касается моего плеча:

 — Лерк, н-не будь… с ним груб, пожалуйста! Он, на самом деле, очень ранимый человек.

— Ага… Он в полном объёме продемонстрировал мне всю свою ранимость, — цежу я сквозь зубы и иду к постели, почти оглушённый крышесносным ароматом, наполняющим комнату. С моих губ срывается тихий призывный рык. Ну, встречай, отчаянный омежка! Напряжён каждый мускул, по коже прокатываются волны желания, а под кожей по венам уже течёт густая лава. От нашей чёртовой природы не скроешься, не убежишь! Луиджи приподнимает с подушки голову, влажные от пота светлые волосы облепили детское, немного усталое личико.

 — Где… тебя носило, кретин?! Так долго! — зло шепчет этот маленький тиран. — Я-я-я… я… — он краснеет и опускает голову. Я кладу на его затылок свою ладонь.

— Глупое высочество! Зачем так всё усложнять?! Тебе же стыдно?

— Да. Думаешь, я — шлюха, которой всё равно, с кем лечь в постель? Но никто не должен знать о том… что ребенок будет от тебя! — Особенно твой наречённый?

 — Да, — князь даже не удивлён, что я знаю о его помолвке с премьером Фениксом. — От тебя непременно родится альфа, — Лу краснеет ещё больше и вдруг резко меняется в лице. — Не кляните меня, Лер Дарси, я и так натворил столько страшных вещей, что вовек не отмолиться. Поэтому… дайте мне малыша… взамен того, что я… убил… — из зелёных глаз покатились крупные слёзы. От гнева у меня в горле перехватило. Я схватил глупого засранца и так встряхнул, что его голова беспомощно откинулась назад.

 — Ты! Ты… твоё… папу твоего… высочество, просто… больной выродок! Сделал аборт и прискакал на Доран приводить план в действие?! А ты, дурак, не боишься, что Господь повернётся к тебе тем местом, которое ты так бессовестно подставляешь сейчас мне?! — я замахнулся для хлёсткой пощечины, и понял, что Луиджи её покорно ждёт, закрыв глаза и сжав губы.

Я устало сел на кровать, даже при сильном аромате омеги моё возбуждение заметно спало. Лу тронул мою руку, словно хотел измерить температуру моего гнева.

— Лер, я… знаю тебя с пяти лет. Мой отец начал эксперимент, и твоё фото прописалось на его рабочем столе. Видишь… нас обоих использовали. И отец, и дядя стали одержимы идеей свести нас… как породистых собак. Они неистово верили в твою необычную способность и заразили меня этой верой.

— Мечтая о своём будущем, вы лишили нормального будущего меня и моих мальчишек. Этого я простить не смогу. Я лишь попытаюсь понять тебя, глупый омежка, насколько велико было твоё отчаяние… — я огладил юного князя пристальным взглядом: как можно долго на десерт сердиться?

Луиджи заскулил и лёг ничком на кровать, неконтролируемо двигая бёдрами.

— Уже… невмоготу? — я склонился над парнем, с наслаждением изучая длинные ножки и поджатый аппетитный маленький зад. — Давненько… у меня не было омеги…

— Мне… так… плохо… После аборта… пришлось быстро восстанавливаться и выпить много всякой гормональной дряни! — юный князь был в шёлковой пижаме, и штаны давно промокли насквозь.

Я стянул с омеги испачканную одежду и бросил на пол, потом медленно разделся сам. Моё грациозно-мускулистое, сильное, загоревшее под солнцем Дорана тело вызвало у Лу сдавленный стон. Я сгрёб дрожащего мальчишку, усадил на свои бёдра и крепко поцеловал. Зелёные глазища расширились, губы задрожали:

— Зачем?!

— Почему я, нахрен, должен всё по пальцам тебе объяснять, если ты меня знаешь так хорошо и с пяти лет?! Я делаю с тобой не долбанный генетический материал, а живого малыша. И уж раз в папаши ты выбрал меня, то изволь мне не указывать, как начинать тебя трахать!

Луиджи рыдал, пока я расписывал его бледную нежную кожу алыми страстными метками засосов и укусов. А потом он стонал и кричал от страсти и удовольствия, извиваясь подо мной, пока я пробуждал его тело и своё желание. А потом я, рыча, вдолбился в его жаркую, влажную от обильной смазки, глубину и, неистово подводя к самому пику ощущений, скрепил наш договор надёжным узлом. Когда крики в пересохшем горле омежки стихли, я уложил князя поудобнее и крепко обнял его сзади. Подбирающийся сон и сытая усталость окончательно сгладили все острые, как бритва, края в наших непростых отношениях. И остались лишь альфа и омега, которые только что, возможно, зачали своего ребёнка.

— У меня… есть требование, твоё высочество, — пробубнил я в полусне, потираясь лёгкой щетиной о его спину.

— М-м-м-м? — он трепетно сжал тонкими пальцами моё предплечье и поёжился от бесхитростной ласки.

— Придёт время рожать, бегом позвонишь мне, я приеду к тебе хоть на Луну! Не хочу больше ничего важного пропустить! И назовёшь сына Дарий, ясно? Моя блажь — к твоему исполнению!

— Ты… сумасшедший, если думаешь, что я…?!

— Раньше надо было думать, кому попу подставлять… – рядом тонкая шейка, в которую ничего не стоит вцепиться зубами и запечатлеть свою метку на нежной коже. И вот я муж андоррского князька, и его высочество... Нет... Нельзя... Держись...

— Старое чудовище… – мурчит мальчишка и вжимается в меня всем тельцем.

— Кто бы говорил? Корзинка с кактусами!

— Чу… до… ви… ще… — он уснул на моей груди уже через минуту.

Пробудила меня осторожная возня рядом: все омежки одинаковые, чуть узел спадает сразу же бегут в ванную! Луиджи, сверкая попкой в засосах, на цыпочках удалился в интим-зону. Я сыто зевнул и лёг на спину. Секс заряжал меня особой энергией. И как бы я не сердился на юного андоррского деспота, я всё же получил немалое удовольствие. Шум воды успокаивал, я погладил себя по груди, будоража соски легкими пощипываниями. А ведь, чёрт побери, теперь мне охота быть снизу! В этом плане наши со Святом безумства уже стали неотъемлемой частью моей жизни. Майлз? Мысль отпала сама собой. Я просто снова его бессовестно использую, чтобы погасить пожар в заднем проходе, а это уже подло! За ленивыми потягушками меня застал Лу в пижамной рубашке. Он сел рядом, положил мне руку на поджарый, каменный живот.

— Ты в хорошей форме. Никогда бы не сказал, что тебе за сорок. Фениксу сорок, но его тело довольно рыхлое, хоть и сильное.

— Ты… как, высочество? Я не перестарался?

— Я не ожидал, что ты проявишь такую нежность в постели, — зелёные глаза смотрели без надменности и злости. — Спа… сибо, что не пометил. И кстати, почему Дарий?

— Если забеременеешь — это для тебя будет подарком судьбы, маленькая деспотичная сволочь! — я скалю белые крепкие зубы.

— Да! — как-то спокойно и счастливо выдохнул омега. — Можешь… спать тут до утра, — и князь просто лёг мне под бок, повернувшись прохладной попой и прижавшись к моему бедру. От такой милости захотелось поскорее сбежать!

Я хотел было встать.

— Прошу, не уходи сейчас. Останься… — раздался его умоляюще тихий шёпот.

— Чёрт тебя дери, высочество! Я рушу все свои принципы! — рыкнул я и виновато поцеловал его в плечико. — Спасибо за всё, что было. Но, уж прости! Не останусь! Фаби… совсем изведётся.

— Я… ненавижу… то, во что я превратился, Лер Дарси. Но так мне легче, — маленькая зараза даже не открывает своих глаз.

— Верю! Лучшая защита — это нападение. Кстати, чего это старина Майлз так о тебе печётся? — ага! Зелёные бессонные очи опять до меня снизошли.

— Он из Андорры. Служит мне, — Луиджи говорит холодно и коротко, чтобы ненароком не выдать лишней информации.

— Почему Фаби его не узнал? — я честно отработал эту привилегию расспроса.

— Фаби известны далеко не все верные мне псы, — Лу чуть морщит милый нос.

— А. Ясно! — я встал, сверкнув наготой перед очами мимолетного любовника, замер, давая ему надо-о-о-лго запечатлеть в памяти мой незабываемый образ, и начал одеваться.