Я тебя не хочу (СИ) - Эрос Эви - Страница 7

— Ну конечно! — хмыкнул Сашка. — Если тебя просто за руку взять, ты, конечно, не дёрнешься. А вот если…

Он глубокомысленно замолчал. Я сглотнула.

— Если… что?

— Ну вот если я вдруг тебя приобниму, например, и пальцы твои начну нежно так перебирать… И в щёку чмокну…

— Ясно, — я постаралась не терять самообладание от подобных описаний. — Только давай… без фанатизма.

— Ну уж как получится, — развёл руками Сашка. — Главное — чтобы нам поверили, поэтому действовать я буду по обстоятельствам. Ещё что… А! В-третьих — если не знаешь, что ответить, лучше молчи, улыбайся и смущённо опускай глаза. А я сам что-нибудь придумаю.

— Знаешь, — я вздохнула, — у меня такое ощущение, что мы с тобой — два Штирлица в стане врага.

— Нет, Стась, — Лебедев улыбнулся. — Мы с тобой — Дон Кихот и Санчо Панса среди ветряных мельниц.

— Мда… Ну, можно и так.

Когда вечером в среду я пришла домой, Ленка вела себя на удивление тихо и задумчиво. Я насторожилась: зная сестрёнку, она вполне может обдумывать очередную пакость.

— Я не понимаю, — протянула вдруг Ленка, косясь на меня. — Что он в тебе нашёл?

А-а-а, понятно. И в этой луже мы тоже плавали, знаем.

— Ты некрасивая. И до ужаса скучная. С тобой даже поговорить не о чем!

— А ты у него спроси, — посоветовала я сестре, хмыкнув. — Так и скажи — мол, Саша, а что вы нашли в Стасе? Вдруг глаза ему откроешь? Он и передумает на мне жениться.

Ленка надулась, глядя на меня с мрачным упрямством подростка.

— А вот и спрошу!

— Спроси, — кивнула я, представляя, как развеселится Лебедев. — И я заодно узнаю, что он во мне нашёл. А то до сих пор недоумеваю.

Сестра задумалась, явно стараясь придумать, чем бы ещё меня уколоть. Глупышка.

Мне было двенадцать, когда она родилась. И так как я всегда была довольно самостоятельным ребёнком, мама с папой почти полностью переключились на Ленку, я же была предоставлена самой себе. Могла гулять, где угодно — благо, что допоздна не отпускали! — читать, что хочу, и даже если я прогуливала школу, родители особенно не ругались. Ленка много болела — у них просто не было сил.

Потом я поступила в институт, а сестра наконец перестала бесконечно болеть и превратилась в совершенно очаровательную малышку. Я сама её обожала и безмерно баловала. Но я тогда по сути тоже была ребёнком, хоть и училась в институте.

На последних курсах, когда я начала ещё и работать, я мало видела как родителей, так и сестру. Когда я приходила домой, Ленка уже спала, и продолжала спать, когда я утром убегала в институт или на работу.

Тогда она была золотой девочкой. Милой, доброй, только звёзд с неба не хватала, но их от сестры никто и не требовал. Хотя сейчас, оглядываясь назад, я понимаю — нет, и всё-таки уже в то время в Ленке активно прорастали побеги махрового эгоизма. Теперь же он просто в стадии активного роста и развития.

Возможно, у неё это пройдёт. Подростковый возраст кончится — и пройдёт. Я очень на это надеюсь.

Но у меня, ужасно устающей на работе последние несколько лет, совершенно нет сил бороться с сестрой. Хотя и меня порой выносило на тропу войны, но она быстро заканчивалась. Я по своей сути миротворец, к тому же, выжатый на работе собственным начальником почти досуха. Какие такие войны?

А вот Ленка хотела войн. Я это чувствовала — многие вещи она делала специально, назло, ожидая моей реакции, и даже расстраивалась, если я не начинала орать на неё. Интересно, кого она будет доводить, когда я к Сашке перееду?

Ох, поскорее бы…

— А я лимузин хочу. Белый, — вдруг сказала Ленка и посмотрела на меня с превосходством, словно это она замуж собиралась, а не я.

— Терпеть не могу лимузины, — отрезала я, и сестра скривилась.

— Ну я же говорю. Ты скучная.

— И Сашка терпеть не может лимузины, — вкрадчиво заметила я, и Ленка зависла. Как можно не любить лимузины, они ведь такие красивые! Особенно если свадебные. — Наверное, он тоже скучный. Поэтому и женится на мне. И будем мы с ним прозябать в скуке… и без лимузинов. Кошмарики!

Ленка очень не хотела смеяться, я видела это по её лицу. Но всё же не выдержала и рассмеялась. Наверное, представила себе эту безрадостную картину — меня, Сашку… и никаких лимузинов.

В четверг перед обедом ко мне в комнату заглянул Лебедев.

— Стася, потопали.

Я, по-прежнему не признавшаяся коллегам в собственном статусе невесты, послушно поспешила на выход под удивлённые взгляды. Вышла, закрыла дверь и прошептала:

— Куда потопали-то?

Сашка фыркнул.

— Платье тебе покупать.

— Свадебное?!

С ума он, что ли, сошёл?

— Да какое свадебное! — засмеялся Лебедев. — Ты что, Стась! Мы же завтра с тобой к моим родителям поедем после работы. И в чём ты поедешь? Вот в ЭТОМ, что ли?

Нет, он так сказал «вот в ЭТОМ», как будто я на работу приходила не в приличных костюмах, а как минимум в сетке из-под картошки.

— Я переоденусь.

— Во что?

Я пожала плечами.

— Пока не думала.

— Вот! — Лебедев схватил меня за руку и потащил к выходу. — А я подумал. Сейчас вместе выберем, чтобы ты уж точно моим родителям понравилась!

— Так твои родители меня прекрасно знают!

— Они знают Стасю-однокурсницу. А я завтра поведу к ним Стасю — мою невесту. И вообще — молчи, женщина!

— Сашка, ты повторяешься.

— Молчи, говорю!

Я закатила глаза. Ну ладно, пусть играется… платье так платье.

Не пеньюар же!

Не зря Ксюша говорит, что я иногда бываю наивной. Я думала, мы войдём в торговый центр, быстренько выберем платье — и назад. Но Лебедев так зависал, что я минут через двадцать захотела его придушить.

Он всё отметал и отметал варианты платьев. Понравившиеся вытаскивал из недр вешалок и кидал мне в руки, вызывая этим у меня возмущённое сопение. Потом вновь рылся — и опять кидал…

— Лебедев. Я уже начинаю сомневаться в том, кто из нас женщина.

— О! — он поднял голову и усмехнулся. — Какие интересные заявления, Стася. Могу провести тебе урок анатомии, если хочешь. Называться будет «Отличие мужчины от женщины». Как, провести?

— Нет уж, — кажется, я слегка покраснела. С Сашки станется его провести! У него же ни стыда, ни совести не имеется.

— А может… — он вдруг оставил вешалки в покое и привлёк меня к себе, обхватив ладонями за талию. А так как руки у меня были заняты платьями, отбиться я не могла. — Может, устроить этот урок в первую брачную ночь? А, Стась?

— Нахал, — пробурчала я, пока Сашка, смеясь, наклонялся и тёрся носом о мою щёку. Стало щекотно, и я улыбнулась.

Лебедев между тем наклонился ещё ниже и теперь уже тыкался носом мне в шею.

— М-м-м… Хорошо пахнешь, Стась.

Мне было неловко, потому что Сашка уже прикасался там губами, вызывая волну мурашек по всему телу.

— Чем? Я же туалетной водой не пользуюсь.

— Ну собой, значит, пахнешь. И реагируешь, кстати, хорошо, правильно.

— А-а-а, — протянула я понимающе, — тренируешься, значит?

— Да. — Лебедев наконец отстранился, посмотрел на гору платьев у меня в руках. — Думаю, достаточно. Пошли мерить.

— Надеюсь, ты сам в кабинку не полезешь? — съязвила я, и Сашка рассмеялся.

— Если будешь хорошо себя вести — не полезу.

— Я всегда хорошо себя веду.

— О да, — он рассмеялся чуть громче. — Ты у нас приличная девочка.

И всё бы ничего, если бы Лебедев в этот момент не схватил меня за ягодицу. Я шла чуть впереди него и чуть не растеряла все платья разом, подпрыгнув от неожиданности.

А этот гад только заржал.

— Я тебе отомщу, — сказала я, вытаращивая глаза, чтобы самой не рассмеяться.

— Неужели? — усмехнулся Сашка. — Ну жду с нетерпением! Только чур слишком сильно не хватать, а то у меня попка нежная.

Я не выдержала и затряслась от беззвучного смеха. Никогда не могла всерьёз на него сердиться…

В кабинку ко мне Лебедев, слава богу, не полез. И дальше в целом было проще — я померила всего три платья из этой адской кучи, и мы с Сашкой сразу определились, что мне лучше идти к его родителям в классическом синем, с юбкой до колен, без рукавов и всяческих вырезов. Красиво, стильно, строго — то, что было нужно и ему, и мне.