Портниха (СИ) - Богатикова Ольга Юрьевна - Страница 5

   Когда-то, когда деревья были большими, моя мать надеялась, что сумеет с моей помощью удержать возле себя отца. Любила его очень. Гораздо больше, чем меня. Однако, папа все равно ушел. Вернее, мы ушли.

   Я до сих пор помню, как мама, бледная и молчаливая, собрала свои и мои вещи в большой чемодан, а потом отец отвез нас с этим чемоданом на вокзал. Вручил матери билеты и какие-то деньги и сразу же уехал обратно. А мы сели в поезд и прибыли в этот город.

   В минуты плохого настроения, которые в течение следующих лет наступали у мамы достаточно часто, она любила кричать, что это я виновата в том, что наша семья распалась. Что если бы во мне была хоть капля родовой магии отца, все могло бы быть по-другому. Я слушала, молча глотала слезы и чувствовала себя самым мерзким и гадким существом во вселенной.

   Да, я прекрасно понимаю Дэна.

   Тоже, будучи ребенком, изо всех сил старалась угодить своей родительнице. Задобрить, чтобы не кричала и не била. Доказать ей (или все-таки себе?..), что я не ничтожество.

   Помню, как не хотелось мне возвращаться после школы домой – там меня ждали равнодушные глаза и презрительные усмешки. Еще помню, как ненавидела занятия по экономике, которую стала изучать под давлением матери. И с какой радостью выскочила в девятнадцать лет замуж, когда в моей жизни вдруг появился веселый и богемный Грег Ланифи – будущий отец Эланы…

   Что ж, что было, то уже быльем поросло. Шишек я за свою жизнь набила немало. Надеюсь, дочь учтет мои ошибки. И ее приятель тоже.

   Первый клиент в этот день явился ближе к полудню. Если честно, я очень надеялась, что посетителей сегодня не будет вовсе – работы и так накопилась целая пропасть.

   С того момента, как четыре недели назад господин Лиззе принес мне заказ на простыни для детского сада, новые заказы посыпались, словно из рога изобилия. К тому же, вчера вечером начала барахлить швейная машина, а сегодня она и вовсе делала решительные попытки сломаться окончательно.

   …Колокольчик на двери тихо звякнул, и в маленький холл моего ателье вошла высокая худая женщина.

   - Добрый день, – вежливо сказала она, когда я, оставив дела, вышла ей навстречу. - Могу я заказать у вас ночную рубашку?

   - Конечно, – кивнула я. - Но она будет готова не раньше завтрашнего вечера, сейчас у меня очень много работы.

   - Хорошо, – ответила клиентка. – Такой срок меня вполне устраивает.

   Я указала ей на одно из кресел, и она послушно в него опустилась.

   - Какого фасона вы хотите сорочку?

   - Видите ли, ночнушка нужна не мне, а моей дочери. Вот, - женщина вынула из сумочки маленький лист бумаги и протянула его мне. – Здесь указаны ее размеры.

   - Почему же вы не привели дочь с собой?

   - Она… не совсем здорова. И я не хочу лишний раз ее тревожить. А рубашка ей нужна особенная. Дело в том, что в конце этой недели дочка отправляется на лечение в клинику, а по тамошним правилам пациентка должна обязательно иметь широкую ночную сорочку. Причем такую, чтобы на ее горловине была пришита специальная тесемка. Я принесла эту тесемку с собой.

   Клиентка снова открыла сумку и достала из нее длинную голубую ленту. С подобными лентами я уже работала не раз, и они, к слову, действительно особенные. Обычно такую тесьму используют, дабы укрепить некоторые слабые участки одежды. В частности, ее пришивают на смирительные рубашки, чтобы те, на кого их будут надевать, случайно (или не случайно) их не порвали.

   - Правильно ли я поняла, – медленно сказала ей, – вам нужна… специализированная одежда?

   - Не совсем, – грустно улыбнулась женщина. – Не думайте, моя дочь не сумасшедшая. Хотя многие наши знакомые считают иначе. Мила просто другая. Не такая, как все. У нее аутизм, в достаточно серьезной форме.

   Аутизм.

   Как странно. Я слышала, что им чаще страдают мальчики.

   Помнится, когда моя Элана была маленькой, в детском саду, который она посещала, была секция для «особенных» детей, чьи родители не имели возможности оплатить магическое лечение их психического здоровья.

   Был среди этих ребят мальчонка с аутизмом. Рыжий, очень худенький. Он всегда, даже в помещении, носил кепку с длинным козырьком – плохо переносил яркий свет и категорически не любил громкую музыку и любые резкие звуки. Еще он каждый раз долго и жалобно плакал, когда родители приводили его в садик. А потом садился в уголок и целыми часами раскладывал ровными рядами пластиковые кубики. Ни с кем не играл, ни на кого не смотрел, ни с кем не разговаривал, кроме, разве что, старенькой нянечки и педагога-психолога, которые чем-то ему нравились. Других обитателей детсада он к себе не подпускал. Стоило кому-нибудь «неугодному» нарушить его личное пространство, с рыжиком случалась истерика.

   Я сама неоднократно видела, как во время прогулок этот мальчик сидел отдельно ото всех и с сосредоточенным лицом перебирал камни, палочки, пожухлые листья. Ни с того, ни с сего он мог вскочить на ноги и начать кружиться, как волчок. Мне говорили, что все эти незамысловатые действия его успокаивают, потому что каждый раз, когда он выныривал из своего внутреннего мира,испытывал настоящий стресс…

   - Когда Мила нервничает, она начинает рвать на себе одежду, - продолжила между тем заказчица. - Платья, кофточки, сорочки очень быстро приходят в негодность. Я хотела купить ей укрепленные вещи, но их можно изготовить только на заказ.

   - Знаете, - задумчиво сказала я, – я, конечно, сошью для вашей дочери ночнушку, но мне будет нужно сделать примерку, чтобы хорошо подогнать ее по размеру.

   - Зачем? – удивилась женщина. – Это же не бальное платье. Если рубашка окажется Миле великовата – не беда. Она в ней будет спать, а не танцевать.

   - Мне бы хотелось сделать свою работу хорошо, – улыбнулась я. — Неужели у вас нет возможности привести девочку сюда?

   - Возможность есть, – вздохнула клиентка. — Но это будет стоить всем нам кучи нервов. Мила очень не любит незнакомых людей и никогда не позволит чужому человеку к себе притронуться.

   - Я не буду ее трогать. Просто посмотрю, как на ней сидит рубашка. Один раз. К тому же, мне нужно знать, в каком количестве пришивать укрепитель, чтобы он не вызвал дискомфорт. Вы ведь знаете, что если не рассчитать его длину, он может удушить?

   В глазах женщины мелькнул испуг.

   - Ну, раз так,тогда я, конечно, ее приведу, - пробормотала она. - Скажите только когда.

   - Сегодня, - ответила я. - Часа через три.

   - Но ведь вы сказали, что у вас много заказов, – удивилась клиентка.

   - Так и есть. Но, думаю, для вашей сорочки смогу выкроить немного времени.

   Когда женщина ушла, я сразу приступила к делу. Все прочие платья, юбки, блузки и комбинезоны отправились отдыхать – ими решила заняться позже. Все-таки для пошива ночной рубашки действительно много времени не нужно. Зато, судя по уставшим измученным глазам клиентки, ее дочери помощь нужна в первую очередь.

   Саму девочку увидеть нужно обязательно, хотя бы на пару минут, чтобы знать над чем конкретно нужно работать.

   …Милу ко мне привели только вечером. Что интересно, ребенок, страдающий аутизмом, оказался миловидной шестнадцатилетней девушкой.

   Когда она переступила порог «Милагро», черты ее лица сначала стали жесткими, напряженными, однако спустя всего несколько секунд, разгладились,и Мила с искренним интересом начала осматриваться по сторонам.

   Пока мать уговаривала дочку отправиться за ширму и примерить новую ночнушку, я внимательно рассматривала ее магическим взглядом.

   Господи Боже! Такого полотна я в своей жизни еще не видела ни разу.

   Во-первых, сама энергетическая ткань оказалась соткана не так, как у остальных людей. Очевидно, «особенность» Милы была врожденной или же приобретенной в раннем детстве после какого-то серьезной происшествия. Возможно, во время родов она получила травму или же перенесла серьезную болезнь, и поэтому полотно выткалось необычным образом.