Айдол-ян. Книга 1 (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 5

 На несколько секунд за столиком устанавливается тишина.

 – Будем надеяться, что этого не случится и ничто не повредит здоровью вашей дочери, – произносит бабушка.

 Мама наклоняет голову, и начинает быстро моргать, пытаясь скрыть появившиеся в глазах слёзы. Бабушка делает вид, что не понимает, чем занята её собеседница.

 – Я думаю, – говорит она, – что сейчас, лучшим для нас с вами вариантом, будет просто выждать время.

 Мама молчит, не поднимая голову.

 – ЧжуВону служить ещё достаточно долго и отсутствие каких-то событий вроде помолвки, или свадьбы, легко можно объяснить этим фактом. За это время история позабудется, и, если её не начнут раздувать в СМИ, а я позабочусь о том, чтобы этого не случилось, всё можно будет завершить короткой строчкой – расстались из-за изменившихся жизненных приоритетов. Или, что-то вроде того. Сейчас много подобного пишут...

 – А что будет с репутацией моей дочери? – поднимает голову мама.

 – Да, этот вопрос серьёзный, – кивает МуРан, – но, разве ваша дочь, ДжеМин, не решила строить музыкальную карьеру? Смотря на её успехи, можно сказать, что у неё есть все шансы стать знаменитостью Кореи. А когда она станет знаменитой и богатой, вам потом будет не сложно подобрать для неё хорошую партию.

 Мама обдумывает льстивые слова бабушки.

 – Я спрашивала ЧжуВона, – продолжает МуРан, – он сказал, что между ним и ЮнМи нет никаких чувств. И ваша дочь, как я понимаю, их тоже, к нему не выказывает. Они никогда не встречались ради романтических отношений.

 Мама молчит.

 – Поэтому, – говорит бабушка, – наилучшим вариантом я вижу возвращение к тому, что было. Пусть ЧжуВон и ЮнМи ещё поиграют роль парочки, как они делали это раньше. У них это хорошо получалось...

 – Что они делали? – с изумлением поднимает глаза на бабушку ДжеМин.

 Бабушка, в свою очередь, с удивлением смотрит на неё.

 – Так вы не знаете? – не верит она удивлению собеседницы, – Ваша дочь вам ничего не говорила?

 Мама несколько теряется от вопроса.

 – ЮнМи мне ничего не говорила, – отрицательно покачав головой, отвечает она.

 – Однако, – тоже качая головой, но уже осуждающе, произносит бабушка, – ммм... Что же делать? Тогда, пожалуй, мне придётся рассказать вам эту историю. Не зная зачем, я почему-то взяла с собою досье... Словно, как чувствовала...

 Обернувшись, бабушка жестом подзывает своего секретаря, стоящего у двери, и, когда тот подходит, берёт из его рук тонкую папку. Мама, с удивлением наблюдает за происходящим.

 – Вот, взгляните, ДжеМин-сии, – предлагает МуРан, достав из папки фотографию и протягивая её маме, – чтобы это фото не попало в СМИ, мне пришлось заплатить миллион вон...

 Мама берёт фотографию и первое, что она с удивлением видит на ней, это свою дочь, сладко прикорнувшую на плече у ЧжуВона. Потом, во вторую очередь, её глаза замечают, что ЮнМи в мужской одежде и находится она за какой-то решёткой...

 Мама, увидев целиком всю картину, издаёт крайне изумлённый звук. Словно человек, внезапно обнаруживший в своём маленьком и уютном туалете рыжего орангутанга в цилиндре и с трубкой в зубах, читающего на унитазе газету. Бабушка, очень довольная столь непосредственной реакцией собеседницы, с огромным удовольствием смотрит на маму, предвкушая продолжение своего рассказа.

 Время действия: этот же день, вечер

 Место действия: общежитие «Корона». В двери входит ЮнМи.

 Так, а это что такое? Наблюдаю у входа две мои большие сумки, с которыми я сюда перебрался. Аккуратно поставленные, аккуратно застёгнутые и, судя по их раздутым округлым бокам – не пустые. Странно, кому они понадобились...

 В этот момент в общий коридор выглядывает СонЁн, видно привлечённая стуком входной двери.

 – Добрый вечер, СонЁн-сонбе, – здороваюсь я с ней и спрашиваю, – Сонбе, а что с моими сумками? Почему они здесь стоят?

 – Это твои вещи, – отвечает она, – КюРи их собрала и сложила, чтобы тебе было проще их забрать. Чтобы тебя не задерживать.

 – В смысле? – оторопело спрашиваю я, – Что значит – не задерживать?

 – Но, ты же исключена из группы? Значит, жить здесь теперь не можешь...

 – А когда меня исключили из группы? – удивляюсь я.

 – Сегодня. Когда ты была у президента СанХёна, – удивляется мне в ответ СонЁн.

 – Президент СанХён мне об этом ничего не говорил, – отрицательно мотаю я головой, – наоборот, сказал, что у меня будет много работы в группе!

 – Да-а? – замирая с отставленной в сторону рукой, озадачивается на это СонЁн.

 В этот момент в коридоре появляется КюРи.

 – Онни, – поворачиваясь, обращается к ней СонЁн, – ЮнМи говорит, что президент СанХён оставил её в группе.

 КюРи вытаращивается на меня как на факира, доставшего из кармана пижамы настоящую механическую пишущую машинку.

 – Как это может быть? – спустя пару секунд спрашивает она у меня, – Разве после нарушения контракта из-за свадьбы ты можешь быть айдолом?

 Молчу, соображая, что сказать. Почему бы и нет? Свадьба, свадьбой, айдол, айдолом...

 – Может, тебе всё же стоило вначале поговорить с менеджером Кимом? – спрашивает СонЁн у КюРи, видя, что я молчу.

 – Его не было сегодня целый день, – отвечает ей та, – я ждала, но он так и не приехал.

 – Надо было позвонить, – укоряет СонЁн.

 Ага! – соображаю я, – Самоуправство! Девочки услышали историю про женитьбу и, когда меня вызвали к СанХёну, решили, что меня позвали туда для выдачи «волчьего билета». Ладно, сейчас я наведу порядок! Кто тут меня выселял? КюРи? Обрадовалась, что снова будет жить одна?

 – КюРи, – обращаюсь я к ней, опуская всякие уважительные приставки вроде «сонбе», – Никто меня, ни откуда, не выгонял. Я – член группы. Поэтому, пожалуйста, возьми мои сумки и отнеси их назад. И вещи из них положи туда, где они лежали!

Обе, КюРи и СонЁн, вытаращиваются на меня с неподдельнишим изумлением.

 – Иначе, – говорю я, решив сразу начать с угроз, – я возьму телефон и позвоню менеджеру Киму. Скажу, что КюРи меня выселила из общежития и исключила из группы, и пусть он теперь замещает меня как хочет! Может даже вместо меня выходить на сцену!

 В этот момент, сообщая о входящем звонке, в моём кармане задёргался, поставленный только на вибрацию, телефон.

 – ЮнМи, подожди! – восклицает СонЁн, увидев, как я его ловко достала, – Зачем сообщать менеджеру о недоразумении, которое можно решить самостоятельно?

 – Верните мои вещи на место! – требую я, держа в руке беззвучно вибрирующий аппарат, – И я не буду об этом никому говорить.

 СонЁн и КюРи переглядываются.

 – Это был поспешный поступок, – говорит СонЁн КюРи, – и ЮнМи имеет основания обижаться. Думаю, если мы вернём вещи туда, где они были, это будет правильно.

 – Давай, я тебе помогу, – предлагает ей она и направляется к сумкам.

 Я и КюРи озадаченно смотрим на неё. Чёрт этих девчонок разберёт! То так, то сяк... Вспоминаю о дёргающемся в ладони телефоне, смотрю, кто звонит. О, ЧжуВон! А ему-то что понадобилось? Скорее всего, хочет дать новые инструкции. Те, которыми он грузил меня в ресторане, обращены в пыль госпожой президентом, наверное, придумал новые. Хорошо, послушаем, что он там придумал...

 – Почему трубку так долго не берёшь? – начинает сразу с наезда ЧжуВон, стоило мне только ответить, – Думаешь, у солдат в армии много времени, чтобы столько «висеть на телефоне»?

 – Ты же «висишь»? – резонно возражаю я, – Значит, есть.

 Секунды две ЧжуВон молчит, соображая ответ, я же, пока он думает, смотрю на СонЁн, неспешно удаляющуюся от меня с сумкой в руках. Похоже, она откровенно «греет уши», прислушиваясь к моему разговору.

 – Наглая такая? – рожает, наконец, вопрос ЧжуВон.

 – С чего бы это? – удивляюсь я, – Как аукнется, так и откликнется, ЧжуВон-сии! Попробуйте начинать разговор со мной, с приветствия. Вы удивитесь, насколько изменится его тональность!