Не будите Спящую красавицу (СИ) - "Королева Марго" - Страница 45

― Я нашел твоего отца. Сегодня мы едем к нему.

― К кому?! ― опешила я. — Отцу? Но даже я не знаю кто он и где.

― Зато об этом знаю я, госпожа Грановская.

Мозг лихорадочно заработал. Грановский? Кто-то с похожей фамилией уже был на моем слуху. Если я действительно Грановская и Соколовский знает об этом, то возможно и моя мать у него? В смысле не у Соколовского, а у предполагаемого отца.

― Поток вопросов закончился?

― Нет. Он только начался. Откуда такие сведения? С чего вы решили, что Грановская это я? — приподняла я одну бровь, выдавая тем самым свое удивление.

Соколовский поднялся из-за стола, подошел к окну, на котором грудой были сложены какие-то документы. Ничего удивительного в этом не было, так как такая же история была и на моей кухне. Перебрав несколько папок, Денис достал красный скоросшиватель. Вернувшись за стол, присел. Я с интересом наблюдала за действиями мужчины. Вытащив из папки несколько фотографий, мужчина положил их на стол передо мной.

― Как я понимаю, это ваша мать Соколова Елена Викторовна, ― ткнул он пальцем на первую карточку. Взглянула. Действительно, на ней была изображена моя мама. Фотография была сделана два года назад на ее день рождения.

― Да, это она, ― отодвинула я снимок на конец стола, когда передо мной положили очередную фотографию. На ней были изображены две личности. Я и моя мать.

Видеть перед собой снимки из своего архива было неприятно, ввиду того что они были не для общего обозрения.

― Откуда они у вас?

― Анна, вы забываете, кто я и где работаю.

― Это все равно не дает вам право копаться в моем «белье». Вы нарушили все видимые и невидимые границы. Хочу напомнить, что это уже вмешательство в частную жизнь.

― Вы хотите «пришить» мне статью?! — иронично улыбнулись мне.

― Нет. Даже и не собиралась. Состава там как кот наплакал, ― глаза Соколовского озорно сверкнули. В комнате поплыли запахи, которые ранее были мне незнакомы, некая смесь имбиря. Распознать в нем какую-либо эмоцию было тяжело, поэтому могла только предположить что это интерес к моей персоне, и, причем непросто интерес обывателя, а чисто мужской. Соколовский наслаждался моими трепыханиями пойманной в силки птички. Он знал все наперед, и теперь просто получал удовольствие от того, как я словно путник в темноте делаю осторожные шаги. Он охотник, а я дичь. И так будет всегда, пока я не буду знать всей правды.

― В вашей компетентности у меня нет сомнений.

Мои ладони непроизвольно сжались в кулаки. То ли от ярости, то ли от страха. А может и от того и от другого вместе взятых. Ноздри мужчины дернусь в ответ. Улыбнувшись, он произнес:

― Кошечка решила выпустить коготки? Похвально. Только свои эмоции нужно научиться контролировать, иначе быть беде. Противник не должен знать, что ты чувствуешь в настоящий момент. Для окружающих ты должна пахнуть собой и только собой и только в некоторых случаях ты должна показать его… свой запах, как эмоцию. Для оппонента твой аромат должен быть ложным. Если ты испытываешь страх, покажи ему противоположный аромат. Замаскируй его. Сбей со следа.

― Да? — положила я руки на стол перед собой, чуть привставая и поддаваясь корпусом вперед. ― Тогда открою вам тайну. Я постоянно чувствую, как меняются ваши эмоции. Вы просто кладезь ароматов… ― распалялась я все больше и больше, пытаясь поставить мужчину на место. Но в какой-то момент поняла, что он просто забавлялся мной. Мой пыл поубавился и в одно мгновение развеялся словно прах. Запах мужчины не изменился ни на йоту. В комнате присутствовал лишь запах мандаринов.

― Ну что же вы замолчали?

― Вы специально? Вам нравится играть со мной?

― Я еще и не начинал играть, Анна. Я учу вас распознавать ложь. Только на практике это можно понять. Теория не даст должного результата. Все то, что вы чувствуете от меня, есть правда. Я никогда не закрывался от вас эмоционально, так как мне это не нужно. Я хочу, чтобы вы доверяли мне и чувствовали во мне опору.

Я запуталась… окончательно запуталась. Его настроение менялось со скоростью звука, и были непонятны его настоящие мотивы в отношении меня.

― Вы же говорили, что не можете меня обмануть?

― Правильно, но мне и прилагать усилий не нужно. Вы все равно не поймете, где я слукавил, а где сказал правду.

― Тогда к чему весь этот разговор?! — злость возвратилась.

― Будем учить тебя жизни. Сейчас от тебя пахнет злобой и чуть-чуть ненавистью. Это нечто среднее между ароматом сушеных слив и изюма, ― сделал он щелчок пальцами, как делают это повара, и поднес руку к лицу, еще раз глубоко вдыхая. ― Этот запах присутствует со мной уже на протяжении довольно длительного времени, практически с рождения. Я смогу его распознать, даже если вы завуалируете его другим ароматом.

― Вы предлагаете мне поиграть? — с сарказмом ответила я.

― Да, ― улыбнулся он одними уголками губ. — Сохраните это настроение, но замаскируйте совершенно другим запахом. Мне без разницы, главное ― сделайте это.

― Зачем вам меня учить?!

― Вам нужны знания, мне сильная лаффи.

― Кто это? — тут же задала вопрос, так как слышала это слово из уст мужчины уже дважды, а значения так и не узнала.

― Узнаешь, когда придет время.

Злость никуда не делась, и даже наоборот набирала обороты. Меня постоянно ставили на место, не заботясь о том, что выглядело это со стороны так, словно я, маленький котенок которого тыкают мордочкой в молоко.

― Молодец, ― дергал ноздрями мужчина. — А теперь смени ракурс. Обмани меня.

Такого обманешь. Я опять почувствовала себя маленькой девочкой, и волна отчаянья накрыла меня с головой. Неужели нельзя найти другой подход? Почему он так со мной? Я все же женщина…

Женщина? Да! Я женщина! Мозг лихорадочно подкинул идейку. Точно. Я же женщина, притом красивая. Плечи расслабились, спина выпрямилась, отчего грудь приподнялась. Футболка, жалко, что не рубашка соблазнительно обрисовала контур полушарий. Взгляд Соколовского оторвался от моего лица и медленно опустился ниже, туда, где четко выделились соски. Покачав головой, вернул взгляд на лицо.

― Ты верно подметила. Только теперь сделай это через запах. Мне нужны эмоции, а не движения, ― а в глазах предвкушение.

И как я это должна сделать, если во мне кипит злоба и обида? Телом показать легче, чем через запах. Это же нужно работать с разумом. А тут нужно сделать два в одном. Хотелось завыть…

― Не думай, делай! — отчетливый приказ.

Вот же…гавнюк! Так ладно, будем импровизировать. Откинувшись на спинку стула, прожигала его ненавистным взглядом. И с чего начать? Взгляд опустился на шею, плечи… Соколовский, будто почувствовав, подвигал ими, отчего отчетливо прорисовались отдельные мышцы. Захотелось прикоснуться к ним. Провести рукой. Вторя моим мыслям, рука дрогнула. Не-е-ет… моя рука прикоснется к этому телу только в одном случае. Чтобы сжать эту шею с хрустом.

― Плохо стараешься, ― прокомментировали мои действия. — Хотя результат есть. Я чувствую заинтересованность и злость. Но они мелькают как кадры в кино. Сконцентрируйся! Давай… Ну же! Или ты ни на что не годная?!

Последняя фраза стала решающей. Я разозлилась по-настоящему. Возникло внезапное ощущение жара в теле, словно мелкие сосуды и капилляры вдруг резко расширились, и поток крови хлынул к коже, неся тепло. Еще недавно все было в норме, а тут неожиданно стало жарко. Колючие спазмы содрогали мой организм, и казалось, что я сейчас закиплю.

― Лучше! Сейчас ты показываешь мне злость в чистом виде… ― подначивал меня мужчина… — …но мне нужно другое! Или тебе помочь?! — расслабившись, Соколовский откинулся на спинку стула, окинув меня прищуренным взглядом.

Результат тебе нужен?! Сейчас тебе будет результат! В голове зазвучали первые тревожные сигналы, но я их проигнорировала. Теперь я не одна. Нас двое. Я не слышала свою ведьму, но была уверенна, что она во мне, и никуда не пропала, и теперь, как и я была зла.

Прикрыв глаза, и втянув запах мандарин, стала представлять, чтобы я чувствовала к Соколовскому, будь он обычным представителем сильного пола, который бы к тому же являлся моим возлюбленным. Наверное, я бы чувствовала постоянную потребность в его ласке, чтобы его пальцы обдавали теплом и страстью каждую частичку моего тела, чтобы я плавилась только от одного его голоса. Мда… «Юпитер понесло…»