Картак (СИ) - "Гераклион" - Страница 53

Особенность картака в том, что он имеет способность накапливать магическую энергию, как обычный маг, но вот использовать ее — нет, только при помощи костылей-артефактов. А ходячая батарейка, которая будет всегда при тебе, постоянно восполняющая свой резерв — это отличное подспорье для мага. Пусть и есть неодушевленные аналоги «батарейки», но они не умеют так защищать хозяина, как раб, жизнь которого зависит от жизни владельца ошейника.

Для картака у людей существовало три пути: армия и относительно свободная жизнь; рабство у мага и работа охранником-батарейкой; рабство при королевском дворе, где охрана короля комплектовалась из картаков и магов (третий вариант от второго мало чем отличался). Быть свободным гражданином у таких магоинвалидов шансов практически не оставалось. Некоторым богатеям закон не писан, и если им захотелось заиметь «батарейку на ножках», то они ее приобретали, не взирая на твое мнение. Остановить их могла только сильная структура, например такая, как войска.

Почему за картаками велась такая охота? Они были редкостью. Соотношение владеющих силой было примерно таким: тысяча магов на одного картака. Причем среди картаков тоже были какие-то уникальные, еще более редкие кадры, обладающие способностью «берсерк».

А теперь представьте богатых и влиятельных магов. И помашите перед их носом магической редкостью. Что потом произойдет? Вот именно…

Большинство истязаний и побоев мне досталось из-за неверия дознавателя о том, что я не знал про свою способность. Треть досталась за утверждение, что у меня нет хозяина, ведь дознаватель знал местные реалии и был немало удивлен моему заявлению. И остальное мне досталось за клинок бастов и непонятную мне способность, которую дознаватель называл «берсерк». Видимо он имел в виду мое состояние, когда на глаза падала кровавая пелена, а сила начинала бить через край.

Наверно только мое упрямство и непонимание это ли он имеет в виду или нет, позволило мне сохранить такую мою особенность втайне. Похоже, я уникальнейший картак, причем мои мучители даже не подозревали насколько. Хотя нет, вру, подозревали и поэтому допрашивали. Но так и не узнали всей правды…

Затем, после допроса, меня принесли в мою камеру. Этого у меня уже не осталось в памяти. Последнее, что запомнилось — как палач прижигает мне ногу раскаленным железом, а затем спасительная темнота. Видимо организм слишком сильно перенапрягся и не перенес еще одну дозу мучений.

Проснулся я от ощущения ноющей боли. Меня кто-то гладил… или натирал. Когда получилось открыть глаза, то я смог рассмотреть лекаря Жани, который сидел на стульчике возле моего лежака, весь обставленный бутылями и горшочками. Вокруг валялась куча тряпок вымазанных в крови, а на коленях у него находился моток с еще чистыми.

Он отрывал лоскут от этого мотка, смачивал чем-то резко пахнущим, затем макал тряпку в один из горшочков и начинал протирать мое тело. Ощущения от этого были очень неприятными, особенно когда он проходился по порезам или ожогам. От этого я стонал и пытался отползти куда-нибудь подальше. Жани такие попытки пресекал, требуя, чтобы я лежал тихо и не шевелился, пока он не промоет раны и не наложит заживляющую мазь с повязками.

Мне было настолько хреново, что в промежутки, когда он смачивал новую тряпку, я погружался в полудрему и снова просыпался от его прикосновений. Так продолжалось некоторое время, пока измученный организм не перестал чувствовать что-либо вообще, кроме сильного истощения. Только тогда мне удалось снова погрузиться в тяжелый, вязкий полубред-полусон.

Следующее пробуждение произошло, когда мне принесли еду и воду. Лекарь все еще был здесь, готовил мазь и повязки. Он-то и заставил меня поесть и утолить жажду, потому что сам бы я этого сделать не смог, да и не лез мне кусок в горло…. без посторонней помощи.

Затем еще несколько коротких мгновений сна без ощущения боли, после которых пришла пора вставать, иначе наложить повязки было невозможно. К утру я частично стал напоминать мумию, весь в бинтах и «забальзамированный». Теперь лекарь, не спавший всю ночь, обрабатывал чем-то мое лицо, которое украшали синяки, разбитые губы и похоже сломанный нос.

— Терпи, терпи парень. — Причитал он, смазывая очередной синяк. — К вечеру будешь как новый.

— Шутишь, старик? Как я могу быть новым после этого? — Проскрипел я сорванным голосом.

— Зря не веришь. От меня уходят либо здоровые люди, либо не уходят совсем… ну ты понял. Единственное, с чем не могут справиться мои руки и ум — это магические болезни. Дара нет у меня.

— Люди-то может уходят. И я наверно уйду, но уж точно не к вечеру.

— Тебе сегодня положено усиленное питание. Будешь есть — будут силы. А будут силы, то мои мази прекрасно справятся со всем до вечера, вот увидишь. — Убедительно произнес старик. — Ох-хо-хо, что же они тебя так. Отпирался наверно?

— Нет, не отпирался… Они не поверили, что не знал о своих способностях, и что у меня нет хозяина. Да и за отцовский клинок досталось.

— Дык как ты не мог знать-то про свои способности?

— Жани! Глянь на меня. Я в лесу всю жизнь жил. Кто мне это мог рассказать?

— А родители? Ты не смотри, мне доклады после твоего допроса на стол не клали. Я к ним отношения не имею, поэтому и спрашиваю. Но если не хочешь — не отвечай.

— Нету в этом мире у меня родителей… — Проскрипел я. — Мать не помню, только отца. Он мало рассказывал, в основном как выживать. Про людей тоже говорил неохотно, сволочами всех называл. Теперь я его понимаю… В один прекрасный день он ушел на охоту без меня и больше не вернулся. Не знаю, что с ним случилось, задрал ли зверь, или я так надоел, что он убежал. Это тайна для меня по сей день. Я искал его, обошел все знакомые места, старался быстрее вернуться домой, вдруг он лежит там раненый и ему нужна помощь… Встречали меня только пустые стены. Поиски ничего не дали, и я просто ждал, год, два… А потом не выдержал и ушел. Теперь я здесь, побитый и замученный.

— Кхм… Печальная история… — Немного смущенно произнес старик.

— За клинок мне досталось, потому что я не знаю, откуда он у отца. Когда уходил из дома, я перерыл все вещи, в том числе и отцовские. Среди них-то и нашел клинок. О том, что он принадлежит каким-то бастам, понятия не имел. Но мне не поверили… Жани, сегодня ночью меня снова будут пытать?

— Нет. Ты отправишься в тренировочный лагерь.

— Почему? Я же ничего не сделал.

— Не в этом дело. Сейчас об этом не говорят, но слухи наверху ходят, — ткнул он пальцем в потолок, — что в Мазэмо неспокойно, и начинается подготовка к военным действиям. Пока не ясно, против кого собираются силы, но наш король решил подстраховаться. Идет набор. Можно, конечно, откупиться или выставить раба за себя, но у тебя нет таких денег, да и раба думаю тоже. Тем более ты картак, поэтому так просто тебя не отпустят. Был бы шанс, если бы у тебя был серьезный покровитель, да и то очень малый. Такие, как ты, очень сильно требуются в войсках. Но большинство картаков служат либо при короле, либо спрятаны богатеями в подвалах, ведь толстосумы прекрасно знают, что их могут лишить такой прекрасной «игрушки». Так что тебя, свободного во всех смыслах, без боя не отдадут никому. Ты зря беспокоишься, поверь, для картака войска это неплохая альтернатива. Останься ты свободен и в один прекрасный день кто-нибудь из магов все равно нацепил бы на тебя ошейник. А у них служить, скажу я тебе, очень тяжко.

— Понятно… — Задумчиво протянул я. — Наверно ты прав.

На самом деле я думал о другом. О том, что военная подготовка здесь будет не лишней, ведь я не умею драться и владеть холодным оружием, а в этом мире оно одно из основных. И попутно буду искать способы сбежать, не может быть «замок» без «ключика», и ошейник тоже должен как-то сниматься. Беспокоило другое — Мэр-ро остался один. И воображение уже тысячу раз нарисовало, как он бросится в город в поисках меня, и люди поднимут его на вилы. Или какой-нибудь маг распластает его тушу для опытов.