Двойная старуха
(Фантастика Серебряного века. Том VIII) - Чулков Георгий Иванович - Страница 29

На этот раз преступление не осталось безнаказанным.

К дивному дворцу шел со своим отрядом Ричард Львиное Сердце… Утомленный король заранее мечтал об отдыхе среди благоуханного сада. Пустыня жгла его — он раз уже был здесь и торопился теперь скорее добраться до цели. К тому же и Зейнаб влекла его к себе неодолимой красотой… Но вот сады должны быть уже близко. Солнце, склоняясь к западу, обливает пустыню розовым сиянием. Ехавший впереди разъезд рыцарей вернулся и подскакал к королю.

— Там ничего нет…

— Как нет?

— Руины и обгорелые остатки сада, король…

Ричард дал шпоры своему коню… Его отряд понесся за ним с головокружительной быстротой. Вот они уже близко. Из черных, обугленных масс курится еще серый дымок кверху. Солнце в последнюю минуту своего прощания с землей золотит его и кидает свои алые отсветы на уцелевшие, но совсем закопченные стены дворца…

Рыцари бросились к развалинам.

В одном месте они услышали плач… Спрятавшаяся во время разгрома и случайно уцелевшая девушка вышла… Увидела Ричарда и опустилась перед ним на колени.

— Что случилось?.. Где Зейнаб?

— Убита.

— Кем?

— Крестоносцами!..

— Не может быть! — и кровь бросилась в лицо королю. — Между нами нет таких злодеев…

Но в это время его рыцари принесли с собой щит, забытый здесь.

И на нем был герб Черного рыцаря.

Очи короля вспыхнули от гнева.

— Вперед! За мной, благородные англичане! — крикнул он своей дружине, и она как вихрь понеслась вперед.

Солнце уже погасло; голубые тени давно слились в одну таинственную ночь. Над мертвыми песками пустыни зажглись великолепные созвездия южного неба. Скоро и месяц прорезался на востоке. Король Ричард бешено шпорил коня, и только горячий воздух сирийской степи свистал мимо ушей всадников. Через два или три часа показался впереди смутным, едва намеченным в сумраке ночи силуэтом убогий плоскокровельный городок с несколькими пальмами, склонившимися над ним, словно благословляя его глиняные стены. Невдалеке от города Ричард встретил караул…

— Кто здесь? — на скаку обратился король к воинам.

— Граф Фландрии и Бургундии.

— А еще?

— В восточном краю города — Черный рыцарь со своей шайкой.

— Сам Бог предаст его в мои руки!

Мстители живо проскакали по узким улицам города, прямо на площадь, на которой стояла высокая мечеть. Тонкий минарет ее уходил в темную синеву ночного неба. Казалось, он висел в ней. Король приказал трубачу подать сигнал, и спустя несколько минут площадь стала наполняться воинами. Прерывавшимся от негодования голосом Ричард рассказал им о том, что он только что видел, перечислил все известные ему преступления Черного рыцаря. Крики ужаса и мести раздавались в толпах крестоносцев.

— На суд, на суд убийцу! — решили они.

Судьба злодея была решена — они только ждали, чтобы он появился между ними.

Король послал одного из своих к Черному рыцарю, требуя его к себе. Но Черный рыцарь ответил с гордостью:

— Пусть придут и возьмут меня!

Солнце, поднявшись на безоблачных небесах, осветило картину отчаянной усобицы. Черный рыцарь дрался львом; но когда кругом почти вся его дружина была перебита, и он решился найти смерть в последней вылазке, перед ним вдруг появилась женщина… Точно разом выросла. Не было на этом месте никого за мгновение. Черный рыцарь хорошо это помнил. Он было занес на нее свой меч, но она взглянула на него так строго, что рыцарь впервые почувствовал робость и ужас.

— Кто ты?

— Беги!.. — и она властно подняла над ним свою руку.

— Скажи мне, кто ты?

Но тут и сам он вспомнил… Ее, именно ее видел он ночью во сне, в пещере убитого им пустынника… Ее, именно ее, — молившеюся перед той, так осмеянной статуей Мадонны.

— Беги… и кайся!..

И ее опять не стало… Ужас охватил Черного рыцаря. Он первый раз столкнулся с загробным миром. Перед ним поднялся уголок завесы, за которой ослепительно блеснула ему вечность. Черный рыцарь помнил только последнее ее слово: «Беги!..» Он вскочил на коня и одному ему известным выходом выбрался на улицу, где не было никого, по ней доехал до пустыни и только тогда почувствовал себя спокойнее, когда бедный сирийский городок слился вдалеке с однообразными охватившими его песками пустыни. В эту пустыню и кинулся Черный рыцарь. Он не знал даже, куда он несется… Ему хотелось только поскорее оставить между собой и своими преследователями как можно большее пространство. Он поминутно оглядывался назад… Теперь вот только и видны минарет мечети да несколько пальм… а погони нет. Или его сочли убитым, или битва еще продолжается. Судьба как нарочно вела его к месту недавних его преступлений. Он заметил вдали пожарище… Огонь уже давно потух, и сизый дымок, почти замирая, в двух или трех местах вился к небу тонкими струйками. Черный рыцарь узнал остатки им уничтоженного дворца. Теперь ему, впрочем, было не до того. Лишь бы напиться. Он знал, что в пустыне только здесь найдет он воду…

Тишина царила кругом.

Черные деревья как скелеты простирали в знойный воздух свои обгорелые ветви; искривившиеся и помертвевшие кусты были лишены цветов, еще недавно так пышно благоухавших. Высохшие листья висели на них. Ни пения птиц, ни голоса человека. В пепле одни змеи, шурша, скользили, точно радуясь, что и этот, еще два дня назад заповедный для них утолок теперь достался им!.. Черный рыцарь сошел с лошади и стал пробираться вперед, прислушиваясь. Вот каменный остов дворца. Почерневшие стены и колонны торчат из целых груд обвалившихся карнизов, балконов, балок… Наконец, рыцарю послышался говор фонтана, и он живо направился туда…

Один этот фонтан не умер, один он жил еще посреди мертвой пустыни.

Всюду валялись тела убитых женщин… Если бы Черный рыцарь был здесь не один — едва ли что-нибудь шевельнулось бы в его сердце… Теперь же его объял бессознательный страх. В одном месте он даже зажмурился. Лежавшая тут мертвая женщина указывала прямо на него закостеневшей рукой. А вон целая груда таких же… А фонтан все громче и громче. Чудится рыцарю, что струя его негодующе жалуется на что-то. Тем не менее он поспешил подойти и напиться, как вдруг нечто вовсе неожиданное остановило его.

У самого фонтана лежала раненая газель и жалобно, не имея силы сдвинуться с места, смотрела на рыцаря.

Когда последний подошел к ней, в прелестных глазах животного показались слезы.

Но отчего Черный рыцарь так вздрогнул, и бледность его лица стала еще более резкой?

— Это ее глаза… ее глаза… — шептал он, в ужасе отступая от нее. — Само небо преследует меня… Это она… она!

Но тут газель жалобно заблеяла, бессильно протягивая к воде свою изящную головку…

У нее оказались перебитыми ноги… Кое-как она доползла сюда, чтобы напиться, а к самому фонтану дойти уже не было силы. Рыцарь понял это — и непонятное ему самому чувство жалости охватило его. Он приподнял газель на руки и поднес к фонтану. Она начала с жадностью пить…

— Ее глаза… ее!.. Глаза султанши Зейнаб, убитой им!.. Это она…

И странное чувство какой-то тихой печали проникло в его душу, когда она, эта газель, обернула к нему взгляд, полный благодарности и кроткой ласки. Он обмыл ей ноги… Перевязал их… Когда он вернулся к коню — к ужасу его оказалось, что коня не было. Оставленный на свободе и не принадлежавший никогда Черному рыцарю, конь бросился назад, вероятно, в тот сирийский город отыскивать свое-го хозяина. Напрасно Черный рыцарь звал его и кричал ему — увы! — уже далеко-далеко золотистое облачко показывало то место, где копыта бегуна взрывали песок пустыни… Если бы кто-нибудь через несколько часов встретил Черного рыцаря, он увидел бы его медленно бредущим по пустыне с раненой газелью на руках, которая, положив ему доверчиво голову на плечо, дремала… «Ее глаза, глаза султанши Зейнаб!» — повторял убийца.

И почему-то ему казалось, что он видит эту несчастную красавицу, прикрытую только своими чудными волосами… Она обнимает его колени… Умоляет о пощаде… И вдруг — глубокая, в грудь нанесенная рана… Она хватается за нее руками… Сквозь ее пальцы хлещет кровь… Синяя тень ложится на ее лицо… Из горла раздается какое-то хрипение… А раненая газель, все так же доверчиво положив голову на его плечо, дремлет на руках Черного рыцаря… Но что это? Впереди в песке пустыни что-то шевелится. Черный рыцарь подходит… Какой-то измученный пустынник едва поднимает свою голову.