Фокус. Бизнес-роман про коучинг - Парабеллум Андрей - Страница 2

Хотя мама была не против, ты сначала просто запрещал. Без объяснений. Жестко и равнодушно, в твоей неповторимой манере.

Да, ты запрещал, но твой сын был очень настойчив. Маленькому тирану требовались аргументы серьезней простого «нельзя». Поэтому ты сказал, что не собираешься терпеть собаку в однокомнатной квартире, а когда и это возражение меня не впечатлило, объявил, что если заводить собаку, то только породистую, а на это нет денег.

Вот уж не знаю, как вышло, что в два года я уже понимал зависимость от денег, но так или иначе, твой финансово-аргументированный отказ я принял.

Отказ принял, но собаку хотеть не перестал.

Интересный факт: по стечению обстоятельств пару недель спустя я сломал руку, упав с велосипеда, руль которого ты не закрепил должным образом.

Видишь – все еще это помню…

Причем суммы детской страховки, которую мы получили, было предостаточно, чтобы исполнить мечту маленького мальчика, подарив ему породистого щенка.

Сейчас ни ты, ни я уже, конечно, не вспомним, куда ушли те деньги, но собаку ты мне так и не купил.

Похоже, примерно в то время и начались сбои в программе маленького человека по имени Арчи. Он сдался, позволив встроить в свой мозг установку на бедность, запреты и постоянное отсутствие денег.

Скажи, пап, как найти силы и изменить жизнь к лучшему человеку, которому с детства внушают, что бедность и ежедневные проблемы – это норма, а успех – системная ошибка?

Да, успех – это норма, а проблемы и бедность – системная ошибка, но, пап, какого черта мне пришлось убеждать себя в этом два десятка лет? (Вот видишь, я опять по привычке виню тебя в своих неудачах.)

Говорят, что все наши проблемы родом из детства…

Слишком долго я не осознавал, что моя самая большая проблема – уверенность в том, что у меня не должно быть проблем. Просто по определению.

И когда они появлялись, я воспринимал это так, как будто большие боги от меня отвернулись. Система сломалась. Мир в очередной раз повернулся ко мне своей задницей.

Раньше ведь было намного проще. И у меня практически все получалось. «Везунчик», – говорили мне соседи, знакомые и родственники. «Ну коне-е-е-е-ечно, тебе легко говорить, у тебя все само получается», – слышал я от одноклассников в школе и от одногруппников в университете.

И мне понадобилось довольно много бессонных ночей и жестких депрессий, чтобы понять: именно проблемы помогают мне расти, делая сильнее и лучше. Показывая, где моя новая точка роста. Где тот самый вектор, который даст наибольшие дивиденды в далеком недоступном будущем.

Еще больше времени ушло у меня на то, чтобы понять важность и ценность постоянно совершаемых ошибок. Ведь только совершая и исправляя их, совершая и исправляя, совершая и опять исправляя, я по капле выдавливал из себя того самого инфантильного «везунчика».

Не можешь предотвратить – возглавь, верно? Теперь уже и не вспомню, где впервые услышал эту фразу, но как же она чертовски точна.

Взяв ответственность за свою жизнь, я начал понимать, что все происходит вовремя, а мой отец, пожалуй, мой самый важный, ценный и самый близкий учитель. Тогда же я научился ошибаться с удовольствием.

Мне повезло делать это именно с тобой.

Да, папа, – именно повезло! Ведь ты сыграл свою роль и справился с ней просто блестяще.

И все же мне понадобилось время, целая уйма времени, чтобы наряду со всем, что ты разрушил и испортил, я смог разглядеть и признать все хорошее, что ты также сделал. В конце концов, если уж обвинять человека за все дерьмо, что он натворил, то надо его винить и за все хорошее, так?

Выходит, теперь мне следует обвинить тебя за всю красоту и радость, которые есть в моей жизни. Обвинить за ту прекрасную девушку, рядом с которой я просыпаюсь каждое утро и чьим отношением к себе я очень дорожу, зная, как бывает у других.

Я обвиняю тебя за приобретенную способность любить и чувствовать, за намерение создать крепкую семью и завязать со страданиями, коих было предостаточно за все эти годы.

Будь у меня «идеальный» отец, стал бы я тем, кем горд быть сейчас?

Хороший вопрос, да, пап?

Я прошу прощение за то, что так долго не писал и даже не звонил. Как только разберусь с ситуацией, в которой оказался, мы обязательно встретимся в каком-нибудь баре за самым лучшим и дорогим бренди, и начнем самый продолжительный разговор, какой только велся в его стенах.

Поверь, пап, это очень долгая история, требующая не менее значительной предыстории. Но если дослушаешь до конца, то, несмотря на все сложности и натянутость в наших отношениях, ты сможешь мной гордиться.

Хочу, чтобы ты знал: вопреки препятствиям твой Арчи бесконечно упрям во всем, что касается достижения целей, фантастически терпелив и до безумия усидчив.

«Если у носорога плохое зрение, это ведь не проблема носорога, так ведь?»

И еще, пап.

Последние несколько месяцев я игнорировал и слал к чертям проблемы, не замечая, как день за днем они ослабляли мою волю к радости. Твой сын запутался, но из кожи вон лез, стараясь быть прежде всего честным с самим собой в надежде, что это поможет выйти из лабиринта сложившейся ситуации.

Я уже писал, что сейчас переживаю не самые простые времена. И пусть я до сих пор чувствую страх, но с каждой новой, пусть даже незначительной победой меня наполняют спокойствие и уверенность. Уверенность в том, что смогу двигаться дальше, доводя до конца все свои задумки.

Сегодня я знаю, каким человеком, бизнесменом, мужчиной и отцом хочу быть.

И я не жду, что ты поймешь меня в полной мере. Не жду, потому что у нас никогда не было возможности просто сесть и обговорить все наши сложности и переживания.

Но для меня это борьба. История твоего сына – это многочисленные ошибки, провалы и редкие достижения, которые теперь все вместе и одновременно поглощают его целиком.

И мне сложно этому противостоять.

В поисках ответов я перерыл бесчисленное количество книг и сотни различных сайтов. Посетил десятки дипломированных специалистов, которые все как один говорят однотипными фразами, объясняя причины моих проблем и страхов, но не помогают найти решение.

Я найду выход сам.

Даю слово.

Возможно, у тебя на все это совсем другой взгляд и абсолютно противоположная точка зрения. Возможно, мне не следовало отправлять тебе это письмо, и я, пожалуй, еще раз попрошу у тебя прощение за все эти годы натянутой тишины.

Я уважаю твое решение больше со мной не общаться, но если захочешь поговорить – звони в любое время.

Твой сын Арчер».

Перечитав текст письма еще раз, Арчи вдруг выпрямил спину и сел ровно – точь-в-точь как в детстве, когда слышал требовательный оклик отца.

«Да уж, – пробурчал он себе под нос, – эта часть моей личной истории заслуживает пары глубоких вздохов и глотка чего-то покрепче, чем давным-давно остывший кофе».

Уже не в первый раз за последние пару недель Арчер обнаруживал себя сидящим в одиночестве на кухне в безуспешных попытках избавиться от непонятного чувства вины. И ведь это притом, что сейчас в его жизни все было хорошо. И не просто нормально, а действительно здорово.

«Так почему же именно сейчас, черт тебя подери? – звук его собственного голоса, какого-то искаженного, словно принадлежал он совсем не ему, вернул Арчера в реальность. – А может, дело вовсе и не в моем прошлом? Может быть, я просто отношусь к типу людей, которым запредельно сложно почувствовать счастье? Вот какие еще условия нужны для радости такому человеку, как твой сын? А может быть, во всем этом есть какой-то секрет?»

Сделав глоток давно остывшего кофе, Арчи брезгливо поморщился и принялся перечитывать текст письма, стремясь понять, мог ли он что-нибудь изменить в их с отцом отношениях. Так много людей в разные периоды его жизни по поводу и без произносили фразу, в которой говорилось, что история не терпит сослагательного наклонения.

«А что, если бы…?»

На мгновение ему показалось, что, если крепко-крепко зажмурить глаза, досчитать до десяти, а потом открыть, чувство вины, медленно сжигающее его изнутри, может исчезнуть.