L.E.D. (СИ) - "Illian Z" - Страница 25

— Всё нормально?

— Всё хорошо, — я помогаю ему освободиться от остатков одежды, и притягиваю поближе, кожа к коже, губы — к губам.

Целуемся, не видя друг друга. Обнимаем. Гладим. Шепчемся. Без тени сексуального желания. Мы слишком устали, и желаем только покоя и тепла. Любимый засыпает первый у меня на плече, перебросив руку мне через грудь. Я слышу стук его маленького, как у птички, сердечка. Запах его. Присутствие. Я абсолютно счастлив. Так, как за всю свою жизнь не был.

Комментарий к 14. Счастье

________________

1. Ориг. “So this is a case of a non-case.” - адаптивно “белыми нитками шито”.

========== 15. Кофе ==========

Телефон звонил. Противно, нудно, неуместно. Я решил стойко игнорировать, но звонок повторился ещё раз, потом ещё. Под боком завозился любимый, и всё же пришлось нехотя вставать и отправляться в темноту на поиски.

До конца не проснувшись, сдвинул значок на зелёное и поднёс аппарат к уху. Подумал сонной головой: «А как дальтоники различают кнопки приёма и отклонения вызова?»

— Где мой брат, отвечай, ты, урод! Да я тебя…

Всё ясно. Сморю на экран мобильного, из которого доносятся страшные проклятия. 5.30 утра. Её-то мать!

— Дай мне, — рядом появляется птенчик, трёт заспанное лицо.

Протягиваю ему свой телефон, любимый произносит тепло и внятно:

— Доброе утро, сестра!

И чудо, проклятья в телефоне сменяются на нежное воркование. Вот, значит, как. Припомню.

Чар, кажется, либо не обманул, либо затаился. Решаю проверить, как там Бек с утра. Не спит, неохотно поднимает взгляд от взвизгнувшей PSP. Я даже проглядеть умудрился, что он её со шнуром зарядки к себе уволок. Выглядит парень устало, наверное, не спал ночью.

— Кофе будешь? — спрашиваю.

— Вот, вот это — нормальное утро, — улыбается, — в постель, красавчик?

— В ебло горячим прямо в турке, если не перестанешь звать меня красавчиком, — вполне серьёзно обещаю ему.

— Отвязывай уже, — Бек позванивает цепью, — мне нормально.

Пока открепляю замок, выдаю результаты своих умозаключений:

— Я так думаю, без таблеток тебя не «снять».

— «Лестница», конечно, дело нежелательное, — парень спрыгивает с кровати и потягивается, — но без неё я не «чистым» стану, а мёртвым.

— Никто ещё от ломки не сдыхал, — я вынимаю из комода свежую футболку, надеваю.

— Тебе легко говорить, — отвечает Бек.

Но в его тоне нет «пожалейте-меня-кто-нибудь» нотки, поэтому от комментариев, что «ему никто не впихивал» я воздерживаюсь. Очень возможно, что и давали, и вкалывали насильно. Клиенты вообще обращаются с «котами» очень плохо, а уж если бандиты…

Птенчик встречает нас на пороге ванной, уже умытый и расчёсанный.

— Привет, ангелок! — здоровается Бек.

— Привет! — радостно-бесхитростно отвечает любимый.

Я бы приревновал, если бы не знал, что мой птенчик всегда такой. Со всеми. Да кого я обмануть хочу. Конечно, ревную. Ко всем. Ровно до того момента, как он улыбается мне:

— Кофе будете?

Совсем по-другому улыбается, знаете ли.

— Я скоро от зависти загнусь, — жалуется Бек, — сидя на кухне и наблюдая за тем, как я варю кофе. — Если бы меня хоть вполовину так же любили!

— Ты о чём вообще? — оборачиваюсь.

— Ты тупым родился или уронили в детстве? Слепой, что ли?

— Но он говорил… — пробалтываюсь я.

— «Говорил», — передразнивает меня Бек, — ты не слушай его, ты смотри! Ты что, с девушками никогда не общался?

— Да нет почти, а это причём вообще?

— Родился ты тупым, точно, я понял. И не лечишься.

— Я тебя сейчас стукну, — обещаю я ему, не всерьёз.

— Да зачем я вообще с тобой связался, — вздыхает.

Моё раздражение непонятностью этой беседы моментально гасит птенчик, входя в кухню, одним своим видом. Чистенький, опрятный, светлый, источающий доброту и покой. Осматривается:

— Как будто ничего здесь и не случалось!

Буду считать это комплиментом на свой счёт.

Пьём кофе, изредка перебрасываясь фразами, в основном, обсуждаем вчерашний вечер. О том, что делать дальше, предпочитаем не думать. Со стороны — святое семейство. На деле — демон-соблазнитель, змей-искуситель и ангелочек, который не понимает, куда попал.

Но если не заботиться о будущем — она само позаботится о тебе. Звонок. Не телефона. Дверной.

Выразительно смотрю на Бека, тот кивает.

Идёт в спальню, ворча на ходу о концлагере, невозможности помыться, обещанной ему таблетке.

— Тихо, — предупреждаю я его.

Беру Glock со столика, иду открывать.

— Кто? — наученный опытом, спрашиваю.

— Полиция! — отвечает уверенный голос.

Да, это было ожидаемо. Хотя бы не бандиты. Опускаю пистолет в карман висящей рядом куртки, на случай, если это неправда, и приоткрываю дверь.

Два человека в форме, за забором припаркована полицейская машина. Похоже, без обмана. Не дожидаясь просьбы с моей стороны, демонстрируют удостоверения. Соседний уорд. Офицеры. Странно.

— Господин Найдр?

Киваю, но поправляю:

— Наэйдр.

— Господин Найдр, мы хотели бы с вами поговорить, — не здороваются, игнорируют моё замечание, — мы войдём или проедем в участок?

— Проходите, — я впускаю офицеров в дом, — а в чём, собственно, дело?

— Доброе утро, — приветствует их птенчик. — Присаживайтесь. Хотите кофе?

Обезоруживающая улыбка. Доброжелательный тон. На сосредоточенном лице одного из полицейских проступает что-то человеческое:

— Да, пожалуйста.

Ещё бы. Рождественские каникулы, седьмой час утра, а они уже на своей собачьей работе. Тоже можно понять.

— Скажите, мистер Найдр…

— Наэйдр.

— …Найдр, это ваш родственник?

— Друг, — отвечаю я не очень дружелюбно, — так какое ко мне дело?

— Мы хотели бы побеседовать с вами лично, — офицер выразительно смотрит на птенчика, подающего ему кофе.

— Никаких проблем, — так же лучезарно улыбается любимый и возвращается на кухню.

Надеюсь, это не выглядит странно. И у ребят напротив нет ордера на обыск. Не паникуй, соберись. Успокой внутреннею змею.

— Вы знаете этого человека? — офицер показывает мне фото на планшете.

— Да, — я не вижу смысла скрывать, — только не под настоящим именем. Что-то случилось?

— Да. Вчера его нашли мёртвым в собственной студии. Он был занят проявкой ваших фото.

Второй офицер бросает на стол пачку снимков. Да я на них в суд подам за такое обращение с моей натурой!

— Сочуствую. От меня вы что хотите?

— Где вы были вчера между пятью и одиннадцатью вечера? — офицер готовится что-то записывать.

— Здесь, — я стараюсь отвечать спокойно и не ёрзать на табурете, — у меня есть свидетель.

— Какие у вас были отношения с погибшим?

Намекает, не трахались ли мы. Вон как гадко ухмыльнулся. Непрофессионально.

— Деловые. Он — фотограф, я — модель.

Я расслабился. Визит полиции не связан с Чаром и его компанией.

— Были ли у вас разногласия?

— Нет, никаких, даже финансовых.

Полицейские переглядываются. Да, дело глухое. Несложная задача.

— Есть ли у вас соображения по этому поводу? — задают дежурный вопрос.

Если они надеются, что на этот вопрос только старушки мнительные отвечают, то ошиблись.

— Есть, — улыбаюсь, а это зрелище не для слабонервных, — вчера вечером компания людей просили у меня сигарет. Не местные.

Офицер вздыхает и захлопывает блокнот. Ещё бы. Сколько раз он выслушивал такие же разумные «соображения»?

— Мы примем к сведению, мистер Найдр, — полицейские собираются уходить.

Я уже не поправляю. Меня и в школе так вызывали, и в университете. Не объяснять же каждому, как правильно мою фамилию читать, по каким правилам.

— Могу я забрать свои фото? — осведомляюсь.

— Нет, это вещ.доки.

— Хотя бы непристойные?

Полицейские ухмыляются уже явно:

— Когда закроем дело, приходите, забирайте. Благодарим за кофе.