Продавцы грёз. Том первый (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич - Страница 39

Боль пронзала каждую клетку его тела – от макушки до кончиков пальцев на ногах. Левый глаз и участок позвоночника, расположенный чуть выше поясницы, были своеобразными эпицентрами страдания.

Несмотря на муки, Алексей никак не мог выбраться из состояния полузабытья. Он понимал, что находится в бессознательном состоянии, знал – ему нужно прийти в себя как можно скорее, помнил об обстоятельствах, из-за которых он находится без сознания. Но в то же время ничего не мог поделать.

Хруст, раздавшийся когда выбитые позвонки встали на свои места, слышался, должно быть, на другом конце материка. В его позвоночник словно вонзили раскалённый прут: волны боли и жара хлынули от повреждённых позвонков к ногам, растеклись по всему спинному мозгу, острыми раскалёнными иголками воткнулись в мозг и дошли до левого глаза.

Стрелок застонал и, наконец, вынырнул из забытья.

Перед глазами предстал знакомая безрадостная картина – сероватый потолок, жёлтая лампочка, идеально ровные тусклые стены без украшений. Он наверняка находился в бункере подобном тому, в котором он отлёживался первые недели своего пребывания на Нейе. И, кажется, его сюда притащили те же самые люди.

Алексей прекрасно помнил бой, и чем он для него закончился. Положив руку на живот, он нащупал четыре бугристых шрама, оставшихся после пулевых ранений. Прикосновение вызвало небольшую боль, но раны совершенно точно уже затянулись. Не было даже повязки. Чтобы зажили такие раны нужна просто прорва времени... Сколько он провёл здесь?

Но дыры в животе – не самое страшное, что с ним случилось. Он отчётливо помнил то чувство, когда у него как будто полностью отстегнули нижнюю половину тела.

Буквально обливаясь холодным потом, снайпер попытался пошевелить пальцами на ногах. Позвоночник по-прежнему болел, по ногам вместо крови тёк кипяток, но пальцы шевельнулись.

– Что за хрень… – вырвалось у него. Голос был сиплым, горло совершенно пересохло, но он даже не обращал на это внимания.

Позвоночник цел. Цел, мать его!

– Так не бывает…

– Бывает, – раздался рядом голос Орайи, – если ты якшался с Продавцами грёз.

Алексей попытался сесть, но неуклюжее движение отдалось такой мукой, что он решил больше даже не пробовать. Орайя подошла к нему и протянула миску с бульоном. Словно и не прошли эти месяцы...

– Помоги сесть.

Совместными усилиями они кое-как привели Алексея в полусидячее положение. Он неторопливо выпил весь бульон и перевёл дыхание. Вопросов у него было море. В том числе, впервые, проснувшись, землянин совершенно чётко помнил сон (видимо, всё же не сон) о белом домике. И не только последний, но и все прошлые, с того момента, когда он впервые встретил девочку, и до того, когда его прогнали.

Но в первую очередь…

– Где остальные? Что с Капитаном?

Орайя горько усмехнулась.

– Твой Слепок работает всё лучше, хотя ты и заполучил его без году неделя. Ты приспосабливаешься к нему, он – к тебе.

– О чём ты?

Вместо ответа зеленоглазая протянула ему открытую пачку сигарет и, сев на край кровати, закурила сама.

– При курсе реабилитации после тяжёлых ран вряд ли рекомендовано курение, – проворчал Алексей, закуривая.

– Мы с тобой вряд ли доживём до последствий дурных привычек. – Орайя подняла к потолку указательный палец. – Ты ведь почувствовал, что в бункере кроме нас никого нет, ведь так?

Стрелок думал всего секунду.

– Да. Как я это сделал? И что, в конце концов, с остальными?

– Уехали. Дерек мёртв… хотя по выражению лица вижу, ты это помнишь. И чужой дирижабль помнишь?

– Меня с него подстрелили.

– Хорошо. Подстрелил он не только тебя. У нас был бой, и мы лишились большого количества гелия и почти всех баллонов. Если на остатках газа мы бы ещё как-то дотянули до мест поспокойней, то без целых баллонов… сам понимаешь.

– Почему уехали без нас?

Орайя фыркнула.

– В тебя попало четыре пули. Две прошли на вылет, одна застряла в позвоночнике, ещё одна в кишках. Ты не должен был выжить. И тебя сейчас интересует только, почему команда уехала без нас?

Стрелок ухмыльнулся и потянулся за второй сигаретой.

– Вопросы здесь задаю я, – сказал он, прикуривая сигарету от окурка. – И давай уж либо начинай с самого начала о моих новых способностях, том кто меня ими наделил, о белых домиках со злобными детишками, и прочих вещах, о которых я никакого представления не имею и даже не знаю, с чего начать расспросы. Либо я просто начну тебя спрашивать, а там уже потихоньку расскажешь мне о том… что здесь к чему.

– Ладно. Мы чудом отбились от нападающих…

– А что с деревней? – прервал девушку Алексей.

– Этого мы не знаем. Спасали тебя… и свои шкуры. И наш дирижабль. В общем, мы отбились от нападения и почти сутки летели с дырявыми мешками, чтобы оказаться от места боя как можно дальше. К этому времени…

***

– Либо мы садимся и понижаем давление в баках, либо нам придётся продавать этот чёртов дирижабль, чтобы дожить до следующего года. Гелий в наше время очень дорогой.

Капитан подняла затуманенный от недосыпа взгляд. Она не отходила от постели Алексея весь день – через пару часов после завершения боя у него поднялась температура, две раны открылись и время от времени начинали кровоточить. Авер кое-как влил ему в горло две миски бульона с толчёным пенициллином около часа назад, но это была вся помощь, которую он мог оказать.

Не считая того, что из тела раненого нужно ещё извлечь две пули. Но врач попросил подождать, пока он сам хоть немного придёт в себя. “Боюсь что-нибудь ему зацепить”, – добавил он.

Как будто человеку с простреленным позвоночником ещё можно зацепить что-то жизненно важное.

– Хорошо. Останавливаемся, снижаем давление газа в баллонах. Сядем всей командой на машину, заберём кассу и часть припасов и доедем до ближайшего города, там купим бодрюш…

– А что дальше? – довольно резко спросил Крог. – Опять в бега? За нами и дальше будут охотится?

– Дальше? – переспросила Ивалла. До этого момента её лицо выглядело рассеянным, но сейчас приобрело выражения крайней степени гнева. – Дальше будет то, что я прикажу. Полетим на юг, я думаю. Там тёплые зимы и работы, говорят, море. Перезимуем прямо на дирижабле.

Крог успокаивающе поднял ладони и затряс головой.

– Ладно, шеф, не кипятись. Мы сядем на машину и доедем до города. Но сама подумай – как мы повезём по неровной земле Алекса? Думаешь, он переживёт эту поездку?

– Думаю, да, – раздался из коридора пьяный голос Авера.

Костоправ ввалился в каюту Капитана и, пошатываясь подошёл к постели. В левой руке у него был скальпель, в правой – бутылка.

Ивалла взвилась с постели, вцепилась ему в куртку и несколько раз тряхнула. Бутылка вывалилась из ослабевшей руки Авера и со звоном упала на пол, но скальпель он держал крепко.

– Ты совсем охренел? Ты что, в таком состоянии собрался его оперировать?

– Я всегда оперирую в таком состоянии. Посмотри,– Авер поднёс раскрытую ладонь к лицу шефа, – руки ни капельки не трясутся.

– Да ты…

Алексей тихо застонал и заметался в кровати. Учитывая, что нижняя часть его тела оставалась совершенно неподвижной, выглядело это жутко. Руки раненого выкручивались, голова поворачивалась то налево, то направо, грудь то тяжело вздымалась при глубоких вздохах, то едва-едва шевелилась при частом поверхностном дыхании. Он явно пытался повернуться, но ни ноги, ни поясница его совершенно не слушали.

– Как сломанная кукла, – сказал Авер. – И мне кажется, он пытается сесть.

– Сесть?

– Может, связать его? – неуверенно предложил Крог.

– Уверен, он пытается сесть, – твёрже сказал костоправ. – Поможем ему.

Авер шагнул к кровати, но Капитан отстранила его резким движением. Она сама села на кровать и приподняла Алексея. Почти сразу из двух его ран хлынула кровь, заливая колени Иваллы, простыни и пол. Капитан схватила одеяла и как могла зажала раны.