Крылья, ушки и хвосты (СИ) - "shizandra" - Страница 15

Но этот призрак закрыл дверь, переступив порог, оглянулся и, столкнувшись со мной взглядом, подошел ко мне. Нежно провел ладонью по лбу, коснулся скулы, привлекая внимание.

- Эрай? Что случилось? Ты не отзываешься уже четвертый день.

Я судорожно выдохнул, как-то разом возвращаясь в реальную жизнь. Поискал глазами комм, но тот, похоже, был завален грудой рам где-то на столе. Я снял его прямо в парке и отключил.

- Я немного увлекся, - я слабо улыбнулся. – Прости, не хотел, чтобы ты беспокоился.

Он покачал головой.

- Со мной связался секретарь Ассэта Форберри. Разыскивал своего шефа.

Я не вздрогнул при упоминании этого имени лишь чудом.

- Почему ты?

- Потому что ты был не доступен? – Фейлон смотрел на меня как-то странно. Расшифровать его взгляд я не мог, и начал нервничать.

- Окей, а почему я?

- Мистер Форберри… Кстати, это ведь с ним ты встретился тогда, на Новой Венеции? Ладно, неважно…В общем, он уехал, ничего ему не сообщив, да еще и забрал с собой свои рабочие инструменты. И на вызовы не отвечал. Ядран вспомнил, что ты был последним, с кем его шеф разговаривал.

- И как он вышел на тебя? – что-то во всем этом мне не нравилось, хотя выглядело вполне себе логично. Хотя… Ядран?

- Нашел контакты куратора, они на официальной имперской странице есть. Тот подтвердил, что Ассэт здесь, но связаться с тобой у него тоже не получилось. Так что он дал Ядрану контакты мои и твоих родителей. Родителям Ядран звонить не решился.

- Ядран? – я вскинул бровь, внимательно глядя на Фейлона, который неожиданно смутился.

- Он сам попросил называть его так.

Я только пожал плечами.

- Так вы не нашли Ассэта? – я очень старался, чтобы мой голос звучал, как обычно, но самому себе он показался деревянным.

- Нет, - Фейлон покачал головой и отошел от меня. Прошелся по мастерской, оглядывая беспорядок, и вдруг замер перед узким шкафчиком, в котором я хранил то, что может разлиться или разбиться. Денег все это стоило очень больших, так что, в каком бы состоянии я не был, в на этих полках у меня был всегда абсолютный порядок. Я уже почти отвел взгляд, когда увидел, как Фейлон тянется куда-то дальше.

- Нет! – я вскинулся, чувствуя, как меня прошибает холодный пот. Только не это!

Но я не успел. И только беспомощно застыл, глядя на то, как Фейлон извлекает на свет изрисованные холсты. Большие, средние, очень большие и маленькие. И на каждом из них Сэт. Сэт спит, свернувшись в клубочек на моей постели, Сэт на пляже, Сэт просто смеется, Сэт дуется. С ушками и без, совсем малыш и подросток. И та, которую я ненавидел искренне и всей душой: взрослый Сэт. Я написал ее за год до нашей встречи на Новой Венеции. Просто попытался представить себе, каким бы он стал. Что ж, моей фантазии до реальности оказалось далеко. Сердце сжалось и ухнуло куда-то вниз. Я не помнил, потому что не хотел помнить. Рисовал и складывал к другим таким же, запрещая себе даже думать. Он был маленьким, я не успел ни полюбить его, ни захотеть. Но из раза в раз все равно возвращался к нему мыслями, пока не заставил себя забыть. И забыл на целых два года. А потом встретил Фейлона, и кисть сама легла в руки. И появился тот самый, взрослый Сэт. Это была последняя картина с ним, нарисованная мной. Интересно, обрадовался бы он, если бы узнал, что не только он маялся попытками «поставить точку» в предложении, которое даже еще не началось?

- Расскажешь? – спустя долгое молчание, последовавшее за «находкой», спросил Фейлон. Он не стал убирать их на место, а просто прислонил к шкафу, и теперь «взрослый Сэт» смотрел на меня с немым упреком.

- Нечего рассказывать, - я повернулся к картинам спиной, уткнувшись взглядом в стену. Но Фейлон имел право знать, и я скупо, всего в нескольких словах описал то лето и нашу первую встречу. Разве что о своем «обещании» ничего не сказал.

- Почему ты ничего мне не сказал? – Фейлон, все это время упорно смотрящий за окно, резко развернулся ко мне.

- О чем, малыш? О том, что семь лет назад я встретил хвостатого подростка, немного посидел с ним в пещере, а потом полоскал в ванне? – я говорил грубо, почти зло, сводя все это к ничего не значащим эпизодам. – Тогда, на Новой Венеции, я встретил его в первый раз. Не о чем рассказывать.

- Об этом? – Фейлон кивнул головой в сторону портретов. – Не лги мне, Эрай. Меня ты нарисовал всего один раз и то – только потому, что я попросил.

- Фей, ему тогда было всего пятнадцать! Я не знаю, о чем ты вообще говоришь! Тогда меня вообще больше его отец интересовал, и то только потому, что я никогда не видел такой внешности, как у него! Вот и все.

- Ты предложил куратору его скульптуры. Почему именно его?

И тут я застыл. Если Фейлон смотрел его страницу…

- Увидел одну на Новой Венеции, - сухо выдал я чистую правду. – Фей, не знаю, что ты там себе надумал, но тогда действительно была первая встреча с того лета. Я не следил за ним, я не искал его, я не знаю, как он жил все это время, и то, что он стал скульптором – для меня было сюрпризом. Я не влюбляюсь в детей, Фей.

- А во взрослых? – Фейлон повернулся к картине со взрослым Сэтом, глядя на нее с тоской.

Я бессильно выдохнул и опустился на свой рабочий табурет, с силой потирая лицо ладонями, запоздало вспоминая, что у меня руки все в краске. Ну и бес с ним.

- Я всего лишь пытался представить себе, каким бы он стал. Как видишь, на оригинал не особо похоже. И с той поры я не рисовал его. Я встретил тебя, - последняя, отчаянная попытка достучаться до Фейлона. Не знаю, зачем я все это вообще делал. Мы с ним не были любовниками в полном смысле этого слова, нас даже парой было трудно назвать. Но я не хотел, чтобы он вот так уходил. Не хотел, чтобы ему было больно. Наверное, надеялся на то, что у нас все-таки может что-то получиться.

- Фей… - я поднял на него глаза, и он шагнул ко мне.

- Ты не лжешь. Но и правды не говоришь. Только не могу понять кому: мне или себе, - он криво улыбнулся, качая головой. – Что мне сказать Ядрану о его шефе?

Я опустил голову, сдаваясь. Я был растерян, зол на себя и понятия не имел, что будет дальше, и что я могу сделать. Так что я просто назвал Фейлону адрес мастерской. Возможно, не стоило, но я был уверен в Сэте, о нашей близости он Фейлону не расскажет. Но, возможно, расскажет о своей «последней точке», и Фей успокоится.

- Спасибо, - Фейлон кивнул и направился к выходу. – Я вернусь, а ты хотя бы вспомни, что надо поесть. И да, включи коммуникатор, если не хочешь увидеть на своем пороге куратора или родителей.

Я безразлично кивнул, но сполз с табурета, когда дверь за Фейлоном закрылась. Нашел погребенный под завалами «художественного беспорядка» коммуникатор и включил. Пора возвращаться в реальный мир, тут Фейлон абсолютно прав. Проверил звонки, входящие сообщения, на кое-какие даже ответил, но от Сэта не было ни строчки, ни голоса. Значит, действительно все. Хотя чего я хотел? Сам же уверял Фейлона, что между нами нет и ничего не было. Лжец.

Коммуникатор пиликнул поздно вечером, когда я уже почти закончил с уборкой. Я захлопнул шкаф, обошел пятачок с портретами, на которые даже не смотрел, старательно отводя глаза, взял коммуникатор и, прочитав сообщение, судорожно вздохнул. Фейлон официально отозвал свое предложение о браке. И теперь я мог быть свободным от обязанности принять решение. Он больше не хотел быть моим супругом. Все.

Собирался я как в тумане. Ни перезванивать, ни требовать объяснений не стал. Я просто чувствовал себя раздавленным, и все, что мне хотелось – это оказаться в толпе, чтобы вокруг был шум, смех, разговоры. Так что через час я обнаружил себя стоящим перед дверьми того самого бара, в котором пил для храбрости перед тем, как пойти к Сэту. Казалось, это было так давно… Я мотнул головой, отгоняя ненужные мысли, и переступил порог, оказываясь в темном, немного душном зале. Сложил крылья поплотнее, окинул взглядом столики и замер, пойманный блеском янтарных глаз. Сэт. Желание уйти тут же накатило и ушло, сметенное взметнувшимся пониманием: мы можем больше никогда не увидеться. Космос велик, а у нас слишком мало точек пересечения. Так что я подхватил в баре бокал с каким-то пойлом, и опустился на стул напротив Сэта.