Любовь к драконам обязательна - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 45

Я оправила юбку, решив промолчать о том, что совершенно неазартный человек. Более того, считаю дурным тоном просаживать деньги за игорным столом… И я не могла даже предположить, что ожидавший в воздушном порту экипаж привезет нас к закрытым воротам мрачного темного замка.

— Ты любишь аттракционы? — шепнул Элрой.

— Ночью парки развлечений закрыты, — уклончиво отозвалась я.

— Ошибаешься.

Над въездом горело название на первородном языке фей. Словно по мановению волшебной палочки, ворота медленно раскрылись, и экипаж вкатил на безлюдную въездную площадь. Таннер помог мне выбраться из кареты, и мы подошли к закрытым деревянным дверям с клепками. Постучали тяжелым молотком. Дверь отворилась сама собой — волшебство, да и только!

Мы пересекли подозрительную комнату с каменными полами, утопленную в разбавленный фонарным светом полумрак, и оказались перед парком аттракционов, сверкающим разноцветными огнями. Посетителей не было, зато работали все торговые палатки и исправно крутилось пустое колесо обозрения. Я поймала себя на мысли, что совершенно не хочу знать, во сколько обошлась ночная аренда целого парка развлечений.

— Братья Гриммальди? — уточнила я авторов, у которых Элрой стащил романтическую идею.

— Таннер ди Элрой, — тотчас уверил он, желая убедить меня, будто сам сочинил план обольщения, в смысле развлечения любимой девушки. — Как тебе?

— Лучше оперы, — выдохнула я, напрочь забыв о том, как плачевно закончилось наше последнее свидание на природе, и сразу поправилась: — Опера была отличная! Особенно мне понравился бас у тенора…

— Это взаимоисключающие понятия, — с серьезной миной объяснил Элрой, дав понять, что я полный профан в оперном исполнении, как будто кто-то сомневался. — У солиста — бас-профундо.

— То есть необычный голос?

— Уникальный.

Некоторое время мы молчали.

— Тебя в детстве заставляли музицировать? — резко спросила я, изучая тележку с карамельными яблоками.

— Каждый божий день, — признался Таннер, не глядя на меня.

— Бедный ребенок. Тебе повезло выжить в преисподней. Пойдем, я угощу тебя вкусненьким.

По краю пешеходной мостовой тянулись тележки со сладостями, обожаемыми и детьми, и взрослыми. Розовые шары сладкой ваты, карамельные яблоки, полосатые леденцовые палочки. Тут же пристроился торговец огромными воздушными шарами, сделанными из раскрашенных пузырей морских рыб. Наполненные особым газом, они стремились целым ворохом улететь в черное небо.

— Вату? — предложил Элрой.

— Яблоко, — покачала я головой. — На ночь надо есть фрукты…

О том, что фрукты опускались в растопленную горячую карамель, стекающую по наливным яблочным бокам почти прозрачной тягучей патокой, мы оба умолчали. Сверху еще посыпались шоколадной крошкой.

— Приятного аппетита, — протянул мне крошечное произведение искусства ловкий торговец.

Я измазалась, как поросенок, после первого укуса. Карамель была везде: на платье, в волосах, и даже капнула на туфлю Элроя. В безмолвии мы изучали густую, застывающую кляксу.

— Может быть, все-таки сладкой ваты? — сдержанно предложил он, видимо надеясь, что с поглощением розового шара, похожего на перезрелый одуванчик, дама справится ловчее.

Наивный, хоть и хозяин огромный конторы. От сладостей я отказалась наотрез, остатки яблока выбросила и умыла лицо водой из питьевого фонтанчика.

— У тебя немножко осталось, — пробормотал Таннер, глядя на меня.

— Где? — не поняла я, подняла руку, чтобы вытереть губы, но он перехватил мое запястье:

— Позволь мне.

Мужчина не поцеловал, а скорее лизнул мои крепко сжатые губы, и я забыла, как дышать. Он моментально отстранился, оставив девушку страшно недовольной, с кучей похабных мыслишек, прискакавших в голову. Потом указал на палатку с дротиками:

— Сыграем?

— На прибавку к жалованью, — с энтузиазмом согласилась я.

— А если я выиграю? — полюбопытствовал он. — Тогда урежу жалованье?

— Тогда я подам на тебя в суд.

— Может, не будем играть? — тут же сдался Таннер.

— Не переживайте, господин ди Элрой, у вас все равно нет шансов выиграть.

Думаю, он отчаянно пытался мне поддаться, специально мазал, но даже усилия благородного партнера, отчаянно рисовавшегося перед дамой сердца, не помогли этой самой даме попасть в цель. Или хотя бы близко к ней. Один дротик проколол воздушный шар, другой унесся в кусты, третий прилетел в служащего, и тот испуганно ойкнул, подпрыгнув, точно кот, поймавший камень.

— Извините, — поморщилась я и махнула рукой. — Дайте мне еще дротиков!

Парень жалобно вздохнул и с мольбой в глазах покосился на Таннера, мол, спасите, добрый господин.

— Пойдем, пока он не стал калекой, — пробормотал Элрой мне в ухо и потянул в сторону аттракционов. — Ты любишь качели?

— Так же, как оперу, — призналась я, не желая отступать. В конце концов, я обязана попасть хотя бы в пределы круга!

— Прокатимся на колесе обозрения?

Только один раз в жизни мне довелось подниматься над Аскордом, и я до сих пор помнила, как была восхищена потрясающими видами столицы, словно превратилась в птицу и наблюдала за большим городом с огромной высоты.

— Знаешь ты, как отвлечь девушку от игрушек, — фыркнула я.

— От убийства, — поправил Таннер. — Ты практически прикончила дротиком бедного парня.

Кабинки оказались открытыми и неустойчивыми. Ветер бил, что называется, в физиономию и ерошил давно растрепавшуюся прическу. Мы поднимались все выше над макушками вечнозеленых деревьев, и постепенно сверху открывался удивительный вид на сверкающий огнями лес…

Едва мы добрались до верхней точки, а у меня перехватило дыхание от местных красот, как свет потух, и парк развлечений погрузился в кромешную темноту. Колесо обозрения остановилось. Мы зависли в неустойчивой кабинке высоко над землей. Выше нас было только бархатное небо, усыпанное звездами, да пассажирский дракон с поблескивающим вагончиком под брюхом, темной тенью пролетавший на фоне огромной голубой луны.

— Про нас забыли? — прошептала я.

— Господа! — донесся снизу голос смотрителя парка.

— Что случилось, господин смотритель? — крикнул Элрой.

Темнота не позволяла рассмотреть мужскую фигуру внизу.

— Разрядился магический накопитель, простите великодушно! Мы все исправим, скоро вы спуститесь!

— Не торопитесь! — огорошил Таннер. — Мы в полном порядке!

— А как же я? — горячо заговорила я. — Я совсем не в порядке. У меня завещания нет!

— При чем тут завещание?

— Да при том! Я, между прочим, невеста с приданым! У меня дом, который можно придать… передать. А еще есть драконье яйцо и коллекция книг! Я должна подумать, кому оставить свою библиотеку! Ни одного достойного кандидата…

— Тереза? — пресек мой испуганный лепет Таннер.

— Что?

— Есть отличный способ справиться со страхом.

— Досчитать до десяти?

— Отвлечься. — Он резко придвинулся ко мне, расшатав неустойчивую конструкцию, как качели. Прежде чем я захлебнулась чистой, ничем не замутненной паникой, прижался губами к моему приоткрытому рту.

Недолго думая и я вцепилась в рубашку Элроя, с жаром отвечая на страстный поцелуй.

Таннер оказался прав. Ни страха, ни скромности, ни мыслей — ничего не осталось. На секунду вынырнув из сладкого тумана, я осознала, что, забыв про всякий стыд, сижу у него на коленях и бесстыдно расправляюсь с мелкими пуговицами на рубашке. Даже не помню, когда преодолела жилет. Аккуратно уложенные Фэйр волосы окончательно рассыпались, превратившись в спутанную гриву. Руки мужчины сжимали мои бедра, смело забравшись под платье.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

Свет зажегся так же неожиданно, как погас. Ошарашенные возвращением в реальность, мы смотрели друг на друга. Глаза Таннера потемнели от желания, в ширинке явно было тесновато.

— Господа, мы вас спускаем! — прикрикнул снизу смотритель, как будто мы сами не могли догадаться, что кабинка опускается.