Любовь к драконам обязательна - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 42

— Это было бы очень сложно — они все были мужчины.

И пока я искала достойный ответ, прижался губами к моему приоткрытому рту.

Когда мы сгребали с пола рассыпанные бумаги, то я заметила, что на некоторых листах остались пыльные отпечатки от туфель. Во время страстного поцелуя за каким-то бесом мы топтались по холлу.

— Я могу тебя перевести в отдел судебных заступников, — предложил Элрой, забирая собранную пачку документов.

— Тогда все решат, что я получила должность через постель… — немедленно осознав, что сморозила, я прикусила язык.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — ухмыльнулся коварный соблазнитель.

— Знаете, господин ди Элрой, время близится к ужину. Я поехала, а то матушка будет волноваться… — решила я сбежать, проклиная себя за то, что теперь могла думать только о том, где в доме находится спальня.

— Если я пообещаю ужин, останешься?

На самом деле возвращаться домой не хотелось. На балу Эзра умудрилась познакомиться с каким-то «перспективным клерком», а господин «пять тысяч триста шиллингов» сбежал, и Арона возревновала. Моя спальня в тот же час превратилась в комнату для постоя младшей сестры, а дом — в арену для боев. С затаенной надеждой я ждала, когда скандалистки разбушуются и разобьют самогонную установку, кажется уже пустившую корни в углу комнаты.

— Уговорил, — проворчала я.

Предлагая еду, он забыл упомянуть, что отпустил слуг и стряпать нам придется самим. Наверняка Таннер своровал романтичную идею о совместной готовке в какой-нибудь из конфискованных сентиментальных книжек, для того и завлек меня в гости, но он не учел одной мелкой детали — ни один из нас не умел готовить.

Удивительно, но Элрой знал, где в его жилище располагалось царство кулинарии. Идеально чистая кухня в апартаментах была небольшой. Некоторое время в гробовом молчании мы изучали обстановку, и оба ощущали себя шпионами на вражеской территории. Вместо очага, на котором готовили простые смертные, использовалась плита — мраморная столешница с вживленными кругами огненного камня, нагревавшегося от прикосновения с посудой. В теории я знала, что самый большой черный блин должен раскаляться добела, а маленький — грелся едва-едва. Кухонная утварь висела на крюках, в круглую мраморную раковину опускался хобот крана.

Очевидно, Таннер надеялся, что процессом начнет руководить женщина, но мой растерянный вид лучше любых слов говорил, что нам стоило придумать другое мило-глупое и ужасно романтичное занятие, а главное, не грозящее пищевым отравлением. Однако отступать было поздно — мы уже стояли перед плитой.

— Посмотрим, что у нас есть в холодильном шкафу, — жизнерадостно потер руки Элрой, стараясь скрыть, насколько дезориентирован.

— Ага, — зачарованно согласилась я.

Мы с опаской раскрыли створки холодильного шкафа и остолбенели от продуктового разнообразия на полках. Изнутри шел пар, холод испарялся, я лихорадочно пыталась вспомнить хотя бы одно простейшее блюдо, неспособное довести человека до лекарской койки. Жаль, что Таннер своровал идею в любовном романе, а не в кулинарном альманахе с рецептами.

— Омлет! — хором вымолвили мы. Заговорщицки переглянулись и синхронно кивнули, охваченные коллективным кулинарным вдохновением.

Дружно вытащили ведерко с куриными яйцами, зелень, ветчину, сладкие красные перцы и пузатый, налитый соком помидор. Сложили на столешницу, с благоговением посмотрели на дело рук своих. Продукты выглядели до безобразия свежими.

— Я режу ветчину, ты взбиваешь яйца, — вдохновленная перспективой соорудить кушанье, не уступающее блюдам из королевской кухни, распорядилась я и надела поварской фартук.

— Давай помогу подвязать, — предложил Дракон.

— Шарли Пьетро? — уточнила я, пытаясь припомнить, у кого из авторов он стащил обходительный жест.

— Таннер Элрой. — Он завязал бантик, а потом мягко поцеловал чувствительную точку у меня за ушком, и по спине побежали мурашки.

Сосредоточенно, чтобы не оттяпать полпальца, я кромсала ветчину. У Летиции из-под ножа всегда вылетали маленькие красивые квадратики, потом аппетитно выглядывавшие из желтого омлета, у меня же выходили разновеликие отрезки, словно я ветчину не резала, а казнила. У Таннера тоже дела шли ни шатко ни валко. Первое яйцо лопнуло в руке, пришлось тут же его бросить в миску, а потом ложкой вытаскивать скорлупу. Кое-как раскурочив две трети десятка, он принялся взбивать яичную массу венчиком.

— А где Ральф? — вдруг вспомнила я о вороватом хулигане, ставя на большой черный кругляш чугунную сковороду.

— Заперт, — объявил Элрой и добавил: — В спальне.

При запретном слове щеки вспыхнули, и пряча глаза, чтобы мужчина не заметил бесстыдный блеск, я ссыпала труху из ветчины в моментально нагревшуюся посудину. Однако что-то пошло не так. Ломтики не пожелали покрыться приятной золотистой корочкой, а намертво прилипли к днищу — лопаткой не оскребешь. От сковороды пошел дым, кухня скоро наполнилась запахом гари.

— Скорее заливай яйца! — догадалась я.

Взбитая до пены яичная смесь плюхнулась на почерневшие ветчинные шкварки. Дым усугубился.

— Давай ложку! — с серьезным видом предложил Элрой и принялся намешивать неаппетитную массу с темными пригорелыми вкраплениями.

Не теряя времени, я добавила куски помидора и перца, окрасившего омлет в розоватый цвет.

— Надо снимать, — посоветовала я, начиная подозревать, что еще чуть-чуть — и соседи вызовут пожарных.

Сковорода с грохотом опустилась на столешницу. Ошарашенные коротким, но яростным боем с омлетом, мы с изумлением смотрели на готовое блюдо. Кулинарный шедевр потрясал своим несъедобным видом.

— Красного вина к ужину? — предложил Таннер. Видимо, догадывался, что без противоядия до конца вечера мы вряд ли дотянем.

Я отскребла омлет от сковороды, разложила по красивым тарелкам и поставила на белые салфетки, найденные в кухонном ящике. Хотя за окном еще было светло, Элрой зажег свечу и разлил по бокалам тягучее темное вино. В общем, добавил романтики и предложил емкий тост:

— За нас.

Я скромно улыбнулась, пригубила напиток. Хотела бы сказать, что оценила букет аромата, ощутила мягкую терпкость на языке и прочее, но как истинная дочь трактирщика, разбавлявшего королевский виски сивухой, в благородном спиртном я разбиралась так же, как свинка — в апельсинках.

А потом пришло время снять пробу с ужина. Некоторое время в нерешительном молчании мы взирали на содержимое тарелок. Кому-то надо было рискнуть первым. Элрой поступил как истинный мужчина — взял на себя риск внеурочно отправиться на тот свет. Он положил в рот кусочек и с задумчивым видом принялся жевать.

— И как? — осторожно уточнила я.

Интересно, он сильно расстроится, если я подожду пятнадцать минут, посмотрю, не нужно ли вызывать лекаря, а потом поем? Таннер запил еду вином и резюмировал:

— Мы забыли посолить.

Посыпав сверху неаппетитной массы крупинки соли, я все-таки решилась испробовать кулинарный изыск. На зубах моментально захрустела яичная скорлупа вперемешку со сгоревшей ветчиной. Кое-как сглотнув, я шмыгнула носом. В голове всплыло воспоминание о задорной тележке с едой, прятавшейся под красно-белым полосатым тентом.

— На выезде из города стоит уличная едальня, — вытащила я из омлета шкварку. — Там продают отличные свиные сосиски… А добираться всего пятнадцать минут…

— Поехали, — радостно поднялся из-за стола сотрапезник. — Заодно Ральф прогуляется.

Мы сидели на скамье в вечернем парке. Оголодавшие и довольные жизнью, жевали булки со свиными сосисками, запивали дорогущим вином из одной бутыли на двоих и следили за тем, как Ральф в наморднике гонялся за перепуганной белкой. Выпущенный на свободу дракон размахивал кожистыми крыльями, выставлял когтистые лапы и выглядел абсолютно счастливым. Окажись рядом с нами репортеры — в парне, наслаждавшемся подростковой романтикой, они вряд ли узнали бы известного дельца, пару дней назад отвалившего целое состояние за танец с собственным стажером.