Любовь к драконам обязательна - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 33

От покупки туфель я хотела отказаться, но Фэйр заявила, что в конторских лодочках на бал идти неприлично, а босоножки у меня все без каблуков. Пришлось скрепя сердце заглянуть в обувную лавку. Как назло, юркий молодой человек, явно считавший, что женщины всех возрастов обожают обувь, нашел подходящую пару золотистых открытых туфелек.

— На вашу ножку отлично сядет, — улыбнулся он, протягивая мне крошечный размер, по виду детский. Польстил, конечно.

— Можно на три размера больше? — попросила я. — Лучше на три с половиной. Пожалуйста.

— О, какая изящная ступня, — не моргнул глазом прощелыга, как будто не понимал, что женская нога моего размера так же изящна, как лыжа.

Впрочем, не всем повезло иметь миниатюрную ножку, как у Золушки. Если бы принц случайно обнаружил мою потерянную туфлю, то наш роман был бы обречен. Глядя на калошу, он бы сначала содрогнулся, а потом расхохотался и решил, что совсем не хочет девицу, которой его охотничьи сапоги придутся впору.

Я натянула узкие босоножки, кое-как поковыляла по торговому залу, постучала каблуками по дощатому полу.

— Ну как? — спросила Фэйр.

— Отвратительно, — фыркнула я, не желая покупать ненужную пару обуви.

— Мы берем…

Когда Фэйр хотела, она действительно превращалась в добрую фею. Пятничным вечером после долгих сборов я смотрела на себя в зеркало и не могла узнать. Кажется, на выпускном балу в Институте благородных девиц выглядела хуже. Волосы уложены в изящную прическу, глаза аккуратно подведены кокетливыми стрелочками, ресницы накрашены тушью, а на щеках лежал нежный румянец из баночки с названием «Нежная роза». Пахла я тоже как утренняя роза. Правда, не по собственному желанию, а сестры поссорились из-за благовония и опрокинули флакон на меня. Хорошо платье не успела надеть.

Матушка заказала карету, чтобы мы подкатили к Гостиному двору с помпой. Когда возница подогнал к дому экипаж, то стало ясно, что нас точно заметят. Золотая круглая карета с резными дверцами была похожа на тыкву с огромными колесами.

— Ну, девочки мои, — принялась прощаться Летиция с дочерьми, как будто провожала их на войну, — да пребудет с вами женская сила и хорошее зрение! Не пропустите в толпе стоящего мужчину, но не забывайте, что ежемесячный доход у него должен быть не меньше шести тысяч шиллингов.

— Да, мамочка, — послушно кивнули окрыленные благословением дочери и, громко стуча каблуками, направились к пузатой карете.

Махнув рукой Фэйр, следившей за прощанием женщин моего дома с тайной иронией, я поковыляла следом. Туфли были чудовищными! Не понимаю, как они могли одновременно и пальцы жать, и пятки натирать. К счастью, в монструозном экипаже раскладывалась очень удобная ступенька, так что самым сложным было заползти внутрь и не наступить на подол. Мы кое-как упаковались, подобрали длинные юбки и тронулись на бал.

Город окутывал сизый безветренный вечер, и фонарщики начинали обходить улицы. За неделю тепла Аскорд покрылся зелеными перышками, но воздух все еще был пронизан особенным весенним холодом, а потому из сквозных окон сказочной кареты прилично дуло, зато благовония выветрились. По крайней мере, я стала пахнуть как утренняя роза, а не как перебродившая бочка розовой эссенции.

Гостиный двор с изящными колонами и широкой мраморной лестницей переливался огнями. От мостовой до раскрытых дверей тянулась красная ковровая дорожка. Подъехать красиво не удалось. Нам пришлось пристроиться к длинной веренице карет. Гости в вечерних нарядах и с лицами, закрытыми масками, быстро выгружались и с чинным видом, словно королевские персоны, направлялись к парадному входу.

Наша очередь практически подошла, когда Арона вдруг пропыхтела:

— Ой, Тесса, ты забыла оторвать ценник…

— Не надо! — рявкнула я, но поздно, в тишине раздался звук отодранной нитки.

Возникло чувство, будто ловкая не к месту сестрица только что разорвала мне сердце.

— Не отрывать? — с испуганным видом Арона разглядывала карточку. — Проклятье, ты вывалила за платье двести шиллингов?!

— Маме не говори, — буркнула я и, выхватив ценник, спрятала его в ридикюль.

На выгрузку нам дали всего пару минут. Эпатажный экипаж привлек внимание любопытной публики и зевак. Целая толпа народа насладилась уморительным зрелищем, как неуклюжая троица, бестолково толкаясь, оправляя юбки, тихо матерясь, пыталась изобразить грациозность. К слову, идти по красной ковровой дорожке — тоже сомнительное удовольствие, высокие каблуки все время цеплялись за морщинки. Клянусь, когда мы наконец добрались до парадных дверей и предъявили приглашения, то я вздохнула с облегчением.

Холл был огромен. С высоченного потолка спускалась многоярусная хрустальная люстра, заливавшая помещение ярким светом. В бальную залу вела мраморная лестница с широкими перилами. В углу на возвышении играл струнный квартет, но ненавязчивую музыку заглушали разговоры.

— Я так упарилась, что мне надо в туалет, — объявила Арона, невольно привлекая внимание аристократичного вида старушек, едва не грохнувшихся в обморок от почти шокирующей непосредственности.

— Надо говорить «дамская», — поправила Эзра и обратилась в старухам: — Правда, дамы?

Удивительно, как те не полезли в сумочки за нюхательными солями.

— Один бес, — обмахивая румяное лицо пухленькой ладошкой, фыркнула младшая сестра.

Чтобы выяснить, где находилась пресловутая комната, мы пристали к подавальщику с подносом шампанского. При виде трех решительно настроенных девиц, еще не успевших спрятать лица под масками, он ткнул пальцем в дальний угол зала. Пришлось прокладывать путь через разряженную толпу, но дорогу перекрыла невысокая девушка в сером костюме. Она оглядела нас с ног до головы, каждую по очереди.

— Кто из вас, дамы, Тереза Амэт? — строго спросила служащая с таким видом, будто я проникла на бал по поддельному приглашению и теперь незваную гостью собирались выгнать взашей.

— Она. — Сестры немедленно разошлись, раскрывая меня строгому взору.

— Я, — покаялась я.

На лице девушки отразилось такое облегчение, будто с плеч упал неподъемный груз.

— Отлично! — просияла она широкой улыбкой и протянула мне тиару из поддельных камней: — Золушка, держите в подарок корону. Вы участвуете в аукционе в десять вечера.

— В качестве кого? — уточнила я.

— В качестве лота, и не забудьте надеть маску, — скомандовала она и немедленно, пока изумленная «Золушка» не успела предъявить претензий, скрылась в толпе.

Ремонт в дамской комнате Гостиного двора определенно богаче, чем в нашей гостиной. На стенах поблескивала шелковистая ткань, стояли удобные козетки, зеркала в полный рост сияли от чистоты. Руки предлагалось мыть в мраморных раковинах, а в специальной корзинке лежали свернутые теплые полотенца.

— Хорошо живут аристократы, — пробормотала Эзра, подвязывая красную, под цвет платья, полумаску, — у нас дома ткань на стенах дешевле.

— Не понимаю, почему Тереза похожа на Золушку, а я на хрюшку, — пожаловалась Арона, поправляя складки на розовом платье.

— Потому что жрать поменьше надо, — безжалостно прокомментировала старшая сестра.

— Но почему Тереза ест все, что не прибито, а жрать поменьше надо мне? — справедливо обиделась младшая.

Я держала язык за зубами и старательно подвязала белую маску на бирюзовых лентах, оставлявшую открытой нижнюю часть лица: кончик носа, подбородок и губы. В прорезях можно было с трудом разглядеть глаза. Зачем только полдня чистила перышки и наводила лоск?

Маски в последний момент покупала Летиция, и что характерно — именно моя больше всего подошла бы маньяку. Честное слово, встреться мне такая безликая Золушка в темном переулке, я бы без лишних просьб отдала кошель с деньгами, сняла серьги, а затем умерла от страха.

— Хочешь масками поменяемся? — услужливо предложила я Ароне. Пусть у нее была розовая кружевная повязка неуловимого мстителя, но она, по крайней мере, оставляла лицо открытым.

— Тебе по цвету не подойдет, — отказалась младшая сестра. — Да и личико у тебя меньше, чем мое. Не втиснусь.