Любовь к драконам обязательна - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 11

— Пожалуй, воздержусь, — мудро отказался он.

— Знаете, вообще-то я малоежка, — для чего-то соврала я, прежде чем натрусить хлебными крошками на дорогущую обивку.

— Я заметил, — тщательно скрыв иронию, вымолвил шеф. — Приятного аппетита, госпожа Амэт.

К счастью, по возвращении в контору он оставил меня в покое, позволив тихонечко изучить некоторые папки. Пометки шефа были категоричными и заставляли шевелить мозгами. Как, оказывается, я мало знала о «Драконах Элроя»! Помимо мануфактур, где производились корма и товары для ручных драконов, Таннер ди Элрой владел большими торговыми домами, отелем, судоходной верфью в Ватерхолле и еще кое-чем по мелочи. Комментариев он требовал по каждому направлению. Даже к этим злосчастным мелочам. А надо сказать, когда дело касалось недвижимости, я превращалась в бедняжку Поппи, то есть договоры отказывались усваиваться в сознании и отправляли меня в летаргический сон.

Подперев щеку кулаком, я стоически вчитывалась в унылое письмо от какого-то арендатора, но строчки расплывались перед глазами. Пару раз клюнув носом, поправляла очки, снова пыталась вчитаться, ловя себя на том, что за полчаса не продвинулась дальше третьего абзаца.

— Соберись, Тереза! — похлопала я себя по щекам. — Солнце еще высоко!

Солнце уже садилось, и приемную заливал оранжевый грустный свет. Обычно в это время я красила губы, протирала очки мягкой тряпочкой и собиралась заняться личной жизнью, как любой законопослушный клерк после рабочего дня. В смысле пойти домой, наконец нормально поесть и с чашечкой натурального апрозийского какао почитать любовный роман…

— Госпожа Амэт, — раздался над головой незнакомый голос. — Госпожа Амэт!

— Что? Кто? Где? — выпрямилась я на стуле и в панике поправила на носу очки.

Диковато огляделась по сторонам, не сразу понимая, что заснула за рабочим столом, крепко прижавшись к папке щекой. Комната была погружена в темноту, и единственным источником света служила открытая дверь в кабинет Дракона Элроя. Он сам, одетый в плащ и с неизменными бумагами в руках (он вообще когда-нибудь не работает?), с недоумением наблюдал за тем, как новый личный стажер пытается прийти в себя.

— Что вы тут делаете? — спросил он, как будто ответ не был очевиден.

— Работаю, — едва успев прикрыть рот, широко зевнула я.

— Я впечатлен вашим рвением, но уже девять часов вечера. Собирайтесь, я вас подброшу до дома.

— Большое спасибо за беспокойство, — встав из-за стола, я едва остановила себя от сладкого потягивания, — но лучше возьму кеб.

Сняла с вешалки плащ. Тут Элрою удалось выказать галантность. Отложив папки, он взял плащ из моих рук и помог одеться.

— В такое время опасно ехать в кебе, — наставительно отчитал он.

— Опасно вам меня домой подвозить, — заспорила я. — Вы же видели моих родителей, когда… в субботу… Ну, вы понимаете.

— Доставил вас домой?

— Угу, доставили.

— Ваши родители — милейшие люди.

Какой, однако, наивный мужчина, а с первого взгляда не скажешь. Разве ему неизвестно, что маньяки всегда кажутся милыми людьми?

— Они уже считают, что вы обязаны на мне жениться.

— Простите? — поперхнулся Элрой.

— Вы перетащили меня через порог отцовского дома на плече. Считайте, подписали за нас обоих брачный договор, — пояснила я. — Если еще ваша тетушка действительно поверит, что между нами особые отношения, как вы пытались изобразить в ресторации, и захочет познакомиться с моими родителями, то мы сами не заметим, как проснемся женатыми.

— Вы берите мою карету, а я возьму кеб, — предпочел поверить мне на слово Элрой, не нарываясь на семейство свадебных маньяков. — И уверяю вас, госпожа Амэт, моя тетушка вашу семью не побеспокоит. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

Когда экипаж остановился возле нашего особнячка, время приближалось к одиннадцати вечера. Из-за кустов сирени, растущих возле дома, было видно, что на первом этаже горел свет. Трактир обычно работал до ночи, и рано семейство домой не возвращалось.

С опаской я вошла в тихий холл и обнаружила на полу прочерченную белым мелком от стены до стены полосу. Дверь, к слову, была поделена на половины. В гостиной на полосатом диване точно посредине проходила полоска.

Хмурое семейство восседало на кухне за столом, тоже расчерченным мелом. На одной стороне сидела матушка с сестрами, на другой — угрюмый отец с заплывшим, подбитым глазом.

— Что тут происходит? — удивилась я.

— Мы с твоим отцом разводимся! — с надрывом в голосе заявила Летиция. — И делим дом! Будешь моим судебным заступником.

В растерянности папа моргнул только одним глазом — второй не открывался.

— Не хочу показаться грубой, но дом и все, что в нем находится, ну, кроме дивана цвета детской неожиданности, по праву наследования принадлежит мне и не является совместно нажитым имуществом, — нудным голосом напомнила я.

Матушка в ярости изогнула брови:

— То есть при разводе я толком ничего не получу?

— Диван и самогонную установку вы поделить можете, — тут же уверила я.

— Дочь! — взвыл отец, видимо не желавший делить золотоносную деточку с вздорной супружницей.

— И трактир тоже, — подсластила я горькую пилюлю.

Мы обе знали, что трактир в прошлом году был два раза перезаложен (деньги пустили на развитие: изготовление самогонной установки и покупку сорока бочек с королевским виски) и теперь готовился быть перезаложенным в третий раз.

— Предательница! — воскликнул он. — Я тебя, между прочим, учил, кормил и одевал.

— И никакого дома? — уточнила Летиция.

— Вообще.

— Неблагодарное дитя, — вздохнула она и приказала сестрам: — Девочки, стирайте мел. Мамочка передумала разводиться.

Мы перевели дыхание. Проходя мимо отца, мачеха замахнулась тяжелой рукой, и бедняга вжал голову в плечи.

— Старый хрыч!

Потом не удержалась и все-таки хлестнула лысоватого ловеласа в штанах с подтяжками полотенцем по затылку.

— Что случилось-то? — шепнула я на ухо Эзре.

— Матушка застала его в подсобке с новой подавальщицей. Страшно разозлилась.

— Подавальщица жива?

— Ковыляет помаленечку.

Под гнетом обстоятельств я даже забыла сказать, что получила повышение. А когда поднялась к себе в спальню, то с удивлением обнаружила соседку — самогонную установку, занявшую половину не самой просторной в доме комнаты.

На следующий день госпожа Паприкавикус, когда-то принявшая мою анкету для собеседования с Элроем, восседала за столом и выглядела удивительно здоровой для приболевшего накануне человека. В приемной у стены неожиданным образом появились стулья, а на подоконнике — пара горшков с цветущими комнатными розами. В голову закралось подозрение, что вчерашнее отсутствие преданного секретаря было связано с нашествием невест. Возможно, она даже находилась в преступном сговоре с теткой ди Элроя и являлась вольной пособницей.

— Доброе утро, госпожа Паприкака… кивус… викус… мм… — Я поняла, что пора заканчивать с перебором, так до мата недолго договориться, и бодро объяснила: — Меня вчера назначили…

— Я знаю, кто вы, госпожа Амэт! — отрезала мадам Паприка таким тоном, что окажись я попроще, то свалилась бы в обморок, но у меня за спиной Институт благородных девиц и наставница Ру, то есть было о чем вспомнить и вздрогнуть. — Вы опоздали!

Одновременно мы посмотрели на настенный хронометр. До начала рабочего дня оставалось пятнадцать минут. На месте секретаря я бы посчитала за честь сидеть в той же луже, где плескались и руководитель отдела продаж, и хозяин конторы, но она недовольно поджала коралловые губы.

— Господин ди Элрой уехал до конца недели инспектировать верфь в Ватерхолле, — объявила помощница.

— А что мне делать? — растерялась я, мысленно костеря Дракона Элроя последними словами за то, что вчера даже не намекнул об отъезде. — Возвращаться обратно в общий кабинет?