По краю лезвия смычка (СИ) - Тур Тереза - Страница 26

Москва. Гостиница «Реддисон»

Сон Мирры

Море шумит, волны кудрявыми пенистыми языками лижут мокрый песок. Солнце садится. Закат. Старик с длинной седой бородой играет на виолончели, водит смычком по серебряным струнам. Белый филин сидит у него на плече, вздрагивая от каждого движения.

Наверное, это очень неудобно, быть птицей и сидеть на плече у того, кто играет на виолончели…

— Ха-ха-ха-ха… Филин? Не волнуйся Мирра, он привык.

— Станислав Адамович?!

— Он самый. Скрипач Станислав Адамович, алхимик Мирр Тимаш и Волшебник Мирр. К вашим услугам!

— Станислав Адамович, что вы такое говорите?

— Хочешь загадать желание?

— Желание? Какое?

— Любое. Только пожелай — и оно исполнится.

— Пусть Лера завтра не упадет!

— Она и так не упадет. Попроси что-нибудь для себя.

— Мне ничего не нужно, Станислав Адамович. А вы не простудитесь? Ветер…

— Храни хрустальный шар, Мирра. Береги его. Не разбей ненароком.

— Станислав Адамович, мне пора.

— Иди, девочка. Иди…

Москва

Дворец спорта.

Афиша

— Лера! Лера, пасматри на меня, каму сказал?!

— Что?

— Что с тобой?! Ты с закрытыми глазами делала это все!

— Я не знаю.

— У тебя тренировка в Питере от тренировки в Москве, чем отличается? Здесь лед другой?

— Нет.

— Болит что?

— Нет.

— Лер… Может, случилось что? Ну, может, обидел кто? Влюбилась?! Ты скажи…

— Нет.

— Нет, говоришь…

— Нормально все.

— Музыку дать тебе еще?

— Да.

— Катай.

И она поехала. Прыжок — падение. Прыжок — падение. Сорвала вращение. Вообще никогда его не срывала. Ни разу! А тут…

— Стоп! Остановись! Лера, стоп, каму сказал!

Роберт Вахтангович засеменил по льду к ученице. Это был не просто плохой знак. Это был… конец. Во всяком случае, конец тренировки — точно.

Теплые руки легли на плечи. Погладили. Она не понимала, что с ней творится. Просто перестало получаться. Все! Роберт Вахтангович говорит, что в Питере, на тренировках, она все делала. Ну да, делала.

Может, от перелета не отошла? Утром прилетели — и сразу на лед. Через день — чемпионат. Шанс попасть на Европу. Она столько мечтала об этом. Программы нравятся. Форма хорошая. Что не так? Все не так. Ворон разозлил. С айфоном этим. Вот с чего? Они просто друзья. И не обижалась она на него.

А еще — сны… Дурацкие! Парень с виолончелью. С Мирркой переобщалась?

Как там она, интересно? У нее вчера был концерт в Веймаре. Первый в ее жизни настоящий сольный концерт! Это как чемпионат Европы выиграть, наверное. А она здесь. Не смогла поехать, чтоб поддержать. У нее тренировки. Тренировки, на которых она то и дело падает! Так не отберется никуда. И что? Что потом?!

Синие-синие глаза. Серебряные струны. Улыбка. Легкий ветерок касается ее губ, а вокруг цветут под снегом розы…

Ну вот, опять. Что с ней?!

— Лера что с тобой, девочка?

Голос у Роберта Вахтанговича мягкий, а глаза грустные. Неужели он больше не верит в нее? Наверное, нет. Сама виновата.

— Вот что я тебе скажу. Я в тебя верю. Верю в наш с тобой успех. Тренировка окончена, собирайся! Погуляй. Только осторожно, скользко на улице. Ложись пораньше спать. И главное — выкинь сегодняшние неудачи из головы! Не было этой тренировки — понятно? Представь, что сегодня у тебя просто был выходной. И все вернется. Ты устала. Перенервничала. Это бывает. Еще и не такое бывает. Все!

— Роберт Вахтангович, можно я последний раз….

— Нет! Вон отсюда, сказал!

В раздевалке не выдержала — разревелась. Да что ж такое-то? Роберт Вахтангович прав. Надо собраться. Выкинуть все из головы. Он всегда прав. Иначе и быть не может. Завтра мама обещала приехать.

Все! Что сказал тренер? Гулять! А тренера надо слушать. Сейчас она вытрет слезы, пройдется пешком до гостиницы, а вечером в интернете посмотрит Мирркин концерт. Потом ляжет спать, и утром у нее все получится!

Утром стало еще хуже. Падение через раз. Роберт Вахтангович опять ее выгнал. Только она не плакала. Обещала успокоиться, собраться к завтрашнему дню, и убежала в раздевалку.

Там, в рюкзаке лежал телефон. В нем фото и статья из интернета. Вчера у гостиницы висела афиша. Четыре виолончелиста. И…он. Парень с синими глазами. Она эту афишу как увидела — пропала:

«ГРУППА „SILVER WIND“. Мировые рок-хиты на виолончелях».

«Квартет создали братья Вихровски — Дориан, Рей, Майкл и Филипп. Вчерашние выпускники Московской консерватории за короткое время покорили музыкальный олимп! Наряду с классическими произведениями ребята исполняют хиты известных рок-групп в стиле виолончельный металл…»

Ну и так далее. Классно играют. Тот, что с синими глазами — Рей.

Рей…

Москва

Дворец спорта.

Чемпионат России

День второй

Произвольная

Розы

«Мегаспорт» гудел, словно разъяренный улей. Парень с огромным футляром за спиной и букетом алых роз, из-за которого ему было не видно, куда идти, пытался протиснуться к трибунам. Еще один, рослый, в спортивной куртке, нес над головой огромную плюшевую панду. За ним, спотыкаясь, семенила худенькая девушка в очках, коротеньком сером пальто и длинной юбке. Цветастый шарф, обмотанный вокруг шеи, почти полностью закрывал бледное личико. Длинные, прозрачные пальцы прижимали к груди скрипку. Девушка явно переживала. В такой толпе с инструментом может что-нибудь случиться.

Рей пробирался к первым рядам. Хорошо, что он в некотором роде звезда! Ну… в определенных кругах, конечно. Но можно сказать и так. Во всяком случае, связей хватило, чтобы раздобыть билет в первом ряду, поближе к Kiss and Cry.

— Ой… девочки! Смотрите! Это же он!

— Да ладно!

— Тот красавчик, из «Silver wind»! Давайте скорее, пока не ушел!

— Ой… Здравствуйте! Мы у вас на концерте были…

— Можно автограф?

— И мне, можно?

— А напишите на руке!

— Девочки, маркер есть у кого?!

Рей изо всех сил пытался расписаться на протянутых руках, бумажках, рюкзаках, у кого-то даже нашлась его фотография. Вместе с букетом, который весил, чуть ли не больше самой виолончели, это было не просто. Плохо, что он в некотором роде звезда… Когда ж они отстанут!

Он должен. Должен ее увидеть! Девушку с афиши, которая не шла из головы. Сегодня ночью ему снилось, как фигуристка вращалась в воздухе, у самых звезд, а вокруг, под искрящимся снегом цвели алые розы. Он купил такие. Сто одну штуку. Пока шел, на лепестки падал снег. Белый, пушистый. Красиво…

— Леночка, вы только не волнуйтесь!

— Я не волнуюсь, Эсфирь Моисеевна…

— Только не волнуйтесь, Леночка!

— Эсфирь Моисеевна, я не волнуюсь!

— Ой, Леночка… Я так волнуюсь!

— Не волнуйтесь, Эсфирь Моисеевна… — симпатичная шатенка с лицом, белее горного снега и подрагивающими от волнения руками усадила маленькую, полненькую старушку подле себя и протянула бутылочку с соком.

— Смотрите. Видите ребят? Справа? Миррочка с Кириллом. Видите?

— Где? Где, Леночка, где?

— Вон там. С огромной пандой.

— Ой! Боже мой, Боже мой, какая красота! Какая красота, Леночка, Боже мой!

— Не волнуйтесь, Эсфирь Моисеевна.

— Я не волнуюсь. Боже мой!

— Вот скоро все закончится, и приходите к нам встречать Новый год. Обязательно.

Женщина с силой вцепилась обеими руками в шейный платочек. Так, что побелели костяшки пальцев.

— Вы любите фаршмак, Леночка? Я непременно принесу фаршмак…