Наложница дракона (СИ) - Хант Диана - Страница 19

Несмотря на размеры и почти полное отсутствие мебели, комната пустой не выглядела. Или это просто я люблю пространство? Вдоль стен на изящных белоснежных постаментах стоят ледяные статуи — драконы и какие-то странные существа.

Кроме той двери, через которую ушел Исам, и которая оказалась закрытой (вот кто бы сомневался?) здесь еще три двери было. Я тут же сунула туда нос. За одной ожидаемо оказалась, как здесь принято говорит, купальня и удобства. Причем удобства из серии только удобства с крохотным умывальничком еще за одной дверью были, из чего я заключила, что выпускать меня отсюда в ближайшие лет сто не собираются.

А потом вспомнила слова хранителя из храма ветра, дракона, который к ним звал, но советовал пожить сначала хотя бы тысячу лет… И я прям мурашками покрылась, представив перспективку — прожить эту самую тысячу лет в этой белоснежной тюрьме в качестве наложницы белобрысого тирана.

В общем, я бассейн небольшой и водопадик в скале только взглядом окинула и обратно выскочила, потому что интересно же, что тут еще есть.

За соседней дверью обнаружилась гардеробная. Не такая роскошная, как у папахена во дворце, но вполне себе приличных размеров. Я, если что, такое недавно своей комнатой считала.

И если в том гардеробчике преобладали красно-золотые цвета, то здесь, ожидаемо, белые. А еще кремовые, серебристые, голубые, бирюзовые. «Кимоно» здесь тоже было, только не из таких плотных тканей, как в Огненном дракарате, а больше из легких, струящихся. А еще много платьев по крою на древнегреческие туники похожих. Прежде, чем одеться, я облазила все полки, ящики, шуфляды в поисках белья. И такового вообще не нашла! Разные платки, шали, накидки, какие-то парео, даже плащи с капюшонами, подбитые белым мехом… но ни чулочков, ни бельишка, — ни трусиков, ни бюстиков!

— Вот, значит, как. Бельишка наложницам не полагается, — сквозь зубы процедила я. — Учтем.

Кто-то сильно, просто очень сильно нарывался. Можно даже сказать, уже нарвался. И я буду не я, если этот кто-то скоро сам не пожалеет об эдакой вот драконьей тирании!

— Гад чешуйчатый, — вырвалось у меня. — Ничего, от папахена ушла и от тебя уйду.

О том, что, если бы не Исам, уйти от папахена мне бы не удалось, я как-то старалась не думать.

Но прежде чем строить план побега, нужно было все-таки одеться. Нет, покрывало прекрасно грело, и вообще было очень удобным, но хотелось чего-то более существенного и менее скользкого.

Порывшись в вещичках, остановила выбор на легком белом платьице наподобие греческого хитона, с пояском. Ткань, конечно, тонкая, но тут все такое, зато это хотя бы длинное, до пят. Правда, с разрезами по бокам, высокими такими, если что, побегать можно. А что касается выреза… что ж. При некоторых блондинистых не буду наклоняться.

Теперь волосы. Возле большого овального зеркала в серебряной раме нашлись разные шпильки-гребни-заколки. Осмотрев богатство, а богатство в прямом смысле, потому что каждая, даже самая завалящая шпилечка была украшена жемчужиной или сверкающим камушком (и вряд ли стекляшкой), я хмыкнула и пробормотала под нос:

— И ни одной резинки или крабика! Он же не бабушку мою очаровать решил, а меня… Вот что бывает, когда мужчины пытаются…

Что мужчины пытаются, я не договорила, моим вниманием еще одна шкатулочка завладела, больше на сундучок похожа.

Приоткрыв крышку, я ахнула: здесь в футлярах и без них лежали разные цацки: кольца, серьги, ожерелья, браслеты, диадемы и еще небо знает, что, и все такое блискуче-переливательное, что стаю сорок хватило бы от счастья с ума свести.

В папахенском дворце мне украшения тоже полагались, но здесь, сразу видно было, побогаче как-то… Или это я уже разбаловалась.

К цацкам я с детства как-то равнодушна. До четвертого класса, помню, носила перстенек (пока налезал), который Виталий Владиленович в тире выиграл. Крохотное такое колечко с цветной стекляшкой, уж на что под конец облезлое, жалкое, а снимать не хотелось. Ну так то отчим дарил, которого я даже про себя боялась папой назвать, благоговела, а тут… Чешуйчатая блондинистая зараза, возомнившая себя богом и господином.

— Ничего, он еще очень-очень пожалеет, — сказала я, обувая сандалики. На плоской подошве, тоже в греческом стиле, с ремешками-завязочками.

Волосы расчесала и решила распущенными оставить. А этими гребнями и шпильками пусть сам пользуется.

Выходя из гардеробной, взглянула в зеркало: на меня смотрела темноволосая девушка с нежной кожей, лицом сердечком, стройная, можно сказать, худенькая, но с манящими формами. От всех этих перелетов-оборотов лицо осунулось, чуть заострился нос, а ярко-зеленые глаза с серебристыми крапинками кажутся просто огромными.

Беглого взгляда было достаточно, чтобы отметить: что-то неуловимое поменялось в облике после обретения дракона. Что? Присмотревшись, я отметила, что черты лица не стали хищными, как у других драконов, наоборот странным образом смягчились, но стали какими-то аристократичными, что ли? А еще, что из-за перенесенной болезни, вызванной противостоянием папахену, под глазами пролегли круги, а сам взгляд стал каким-то настороженным…

Я приблизила лицо к зеркалу и ахнула: зрачок чуть вытянулся. Если не приглядываться, это не бросается в глаза, к слову, у Исама и Кеншина я ничего подобного не замечала, но это должно быть оттого, что драконы владеют магией. Вон они как ловко переодеваются вместе с оборотом. И шмотки прям настоящие получаются, я щупала.

Вот если бы мне так научиться, я бы в эту же секунду соорудила себе хотя бы трусята какие… в целях контрацепции исключительно. И назло белобрысым врагам.

В покои я вернулась, комкая в руках давешнее покрывало, которым, предварительно встряхнув простыни, застелила кровать. Аккуратность в том, что касается застеленной постели — привычка, тут уже ничего не поделаешь. Я в общаге и свою, и Ариэлькину кровать застилала, потому что не могу окончательно проснуться, глядя на разобранную постель. Бесит. Ариэлька еще прикалывалась, что я буду из тех жен, которые застилают половину кровати мужа, когда он ночью встает в туалет.

Вспомнив Ариэльку, нахмурилась. В глазах предательски защипало. Ну так нечестно, в конце концов! Она — где-то там, волнуется, наверное, переживает, а я, получается пленница блондинистых самодуров в драконьем мире. Хотя для подруги мамуль, наверное, что-то придумала. А может и рассказала все, как есть. Иришка девчонка понятливая и в том, что касается серьезного, не болтливая.

В задумчивости я подошла к окну. В прошлый раз обозреть вид помешала птица.

Подойдя, ахнула.

И стояла в ступоре минуту, наверно.

Способность рассуждать и вообще мыслить, вернулась не сразу.

Потому что из окна моей «темницы» открывался просто невероятный вид! Самый невероятный из всех возможных!

Во-первых, небо. Оно было… Везде! Синее-синее и одновременно прозрачное… Пронзительное!

Во-вторых… я уже забыла, что вчера мы летели между каких-то огромных парящих гор, так вот, дом Исама находился на одной из них! Судя по тому, что у меня перехватило дыхание, когда перевесилась через подоконник и глянула вниз, мы находимся чуть ли не на самой вершине!

И напротив — еще такая же громадина в домиках, лесах, реках… и с другого бока еще одна…

Парящие горы, громадные, покрытые зелеными пушистыми покрывалами лесов, опоясанные равнинами, с дырами пещер, которые, кажется, вот-вот подмигнут черными глазами…

Такие ступенчатые, сужающиеся кверху, с широкими дорогами, гейзерами, озерами, водопадами! Невероятное зрелище!

На макушке почти у каждой горы ледяная шапка, белая-белая, так и переливается на солнце. Я опустила взгляд, присмотревшись на их основания и ахнула — с озерами, даже отсюда видно, очень глубокими, горы соединяют водопады! Потоки воды выглядят ниточками, которые удерживают воздушные шарики… Чудную гравитацию я списала на магию.

И хоть мои собственные магические способности находились скорее в номинальном статусе, я чувствовала, что здесь все пропитано волшебством.