Наложница дракона (СИ) - Хант Диана - Страница 12

— Ценная дочь та, что покорна воле отца. Лучше мертвая дочь, чем та, что готова бросить вызов.

И в тот же миг воздух сгустился, стал тягучим, как кисель, принялся царапать легкие.

Я схватилась за горло, понимая, что меня банально дергают за магический поводок, как собачку. Превозмогая отсутствие кислорода и то, что отец сделал все, чтобы поняла, мне не выстоять против него…

Все же делаю какое-то непонятное мне мысленное движение… и, кажется, воздух начинает редеть… Затем снова сгущается. Но я уловила, как мне удалось разредить направленный со всех сторон враждебный поток. Я словно отзеркалила его.

На этот раз концентрируюсь и представляю себя зеркалом. В буддистских практиках это называется визуализация. Представляю, как руки и ноги покрываются ртутью, что отражает вообще все. Понемногу ртуть подступает к горлу, скользит по голове, лицу… И в следующий миг сгустившийся воздух звенит и осыпается осколками!

А я, обессиленная и упавшая на подушки, наконец, глубоко вдохнула.

— Лучше смерть, чем роль породистой драконьей самки, — прошипела я в спину родителю.

Готова поспорить, он услышал.

Но не сказал ничего, даже не оглянулся.

Молча покинул мои покои.

А я решила, что лишнего часа не задержусь здесь. Сбегу. И пусть отче делает со сворой «созванных женихов», что хочет.

Могла ли я, студентка двадцать первого века, еще месяц назад предположить, что стану пленницей в доме отца-дракона?

С памятного разговора с папахеном прошла неделя.

Я старательно зализывала раны и готовилась к марш-броску. Подальше отсюда. Желательно в Альма-матер, где меня вроде как ждут, но никто не говорит, где она.

Так что всю неделю я была кипец как занята… Тщательнейшим образом я выздоравливала, следуя всем заветам лекаря, и не менее тщательнейшим изображала умирающего лебедя (довольно убедительно, если что). А еще вспоминала азы стратегической и оперативно-тактической подготовки, а также диверсионной деятельности в стане врага. Даже жалела, что основы шпионажа прогуливала (там факультатив накладывался по рукопашному бою и стрельбе из лука, и вот я решила, что шпионаж мне точно в жизни не пригодится… а зря решила).

Перебирать содержимое рюкзачков было чревато — постоянно кто-то крутился рядом (сдается мне в местных школах шпионаж тоже преподают, и эти вот все не прогуливали его, как я). Но что касается чемоданчика — книжки я сразу по полкам расставила, только-только как вставать начала. Потому что валяться на кровати, даже при дикой слабости и в балдахин пялиться, было скучно.

Увидев меня впервые с книгой в руках, долго ахали и охали, а потом стали обращаться еще уважительнее (хотя я итак не жаловалась).

Так, за Гарри Поттером и коротала время. А еще за нехитрым планированием побега, трапезами, чтением и общением, которого у меня было много, даже чересчур, о чем позже.

А еще я познакомилась со второй женой отца, госпожой Митсуко. Это та брюнетка, которая у моей постели бдела и поила целительным соком межму. В том, что госпожа Митсуко о моем самочувствии папахену докладывает, я как-то не сомневалась. Но и ко мне у нее какая-то искренняя симпатия была, я чувствовала.

Еще меня навещали братишки. Их у меня, как выяснилось, чуть больше тридцати. То ли тридцать два, то ли тридцать три, я не запомнила. Почти все драконы. Кроме них, два лекаря в семье и два мага, алхимик и элементарист — по словам братьев, это был собственноручно выбранный путь, и глядя на них, я верила. Потому что не на лекарей и магов, а скорее на кузнецов похожи были, с широченным разворотом плеч и выразительной мускулатурой. По словам госпожи Митсуко от моего отца — только самые сильные сыновья рождаются. Я тогда справедливо возразила, что не только сыновья, девочки тоже, а госпожа Митсуко прищурилась и спросила, не стало ли мне лучше. Я тогда часто задышала, откидываясь на подушки и попросила глоток воды, если можно.

Что-что, а то, что стоит мне выздороветь, и опять на смотрины потащат, я помнила.

Кроме братьев и еще парочки жен папахена меня навещали племяши — мальчишки и девчонки. Классные все. Чем-то на Кирлика похожие. Сначала дичились… Но у меня, если что, с собой полрюкзака с шоколадом было (вот именно, что было), поскольку я боялась, что в драконьем мире наверняка хуже делают. Сладости с малышней все уничтожили, и когда за детьми джошу пришли, те опочивальню не узнали. К своему стыду, мы с драконятами бой подушками устроили… да и вообще… пару плиток шоколада у кого-то в ручонках подтаяли. Но малые нормальные оказались. Не сдали меня. Хоть и мелкие, а что-то понимали, и сказали джошу, что принцесса Таши почти не поднималась с ложа.

И почти не соврали. Под потолком драконом я действительно не летала, хоть малышня и канючила, просила показать свою драконицу.

Драконицу предъявить по понятным причинам не смогла, но когда мы все вместе у меня на ложе устроились, и они вцепились в «тетю Таши», я порычала им. Точнее драконица порычала. Детвора заверила, что слышала. Не знаю, может и врут. Точнее, педагогичнее сказать, привирают. То есть сочиняют.

В общем, болезнь где-то на руку пришлась. Смогла, хоть и не покидая собственных покоев, немного в этом драконьем мире разобраться. С братьями и племяшками опять же, познакомится, с папахенскими женами. Которые вовсе не противными тетками оказались, скорее другими, не такими совершенно, к каким я привыкла.

Я вот смотрела на них и понять не могла — ну что с ними не так… Красавицы — глаз не отвести, как говорится. Но какие-то все… пришибленные, что ли? Грубовато, но подходит. Только Митсуко нормальная, но и она слишком уж… осторожная. А как-то братишки ко мне не только с малышней, но и с женами нагрянули, и вот когда я посмотрела на драконов с их женщинами одновременно, все встало на свои места. Паззл в голове, что называется, сложился.

Девчонки хорошенькие, да. Нарядные, прям по последней местной моде, все в шелках и драгоценностях… Но рядом с мужьями они терялись. Это как уток и селезней сравнивать. Или других птиц. Или не птиц. В дикой природе самец всегда красивее самки. Но, что касается людей, оно как-то иначе все же. Я привыкла, что в нашем мире только девчонкам положено «расфуфыриваться», а мужчины как-то сдержаннее в подобных вопросах. А если не сдержаннее, то вообще печальная может быть картина, потому что на мужчин (в моих исключительно глазах) всякие там пижоны походить прекращают.

А тут… Драконы — все, как один, блистательны и мужественны просто до невероятности… такой силой от них прет, что дыхание перехватывает… У жен. У меня нет. Меня кроме братьев, драконы не навещали. А к этим, понятно, познавательно-родственный интерес был.

Было интересно на них посмотреть, ведь я привыкла, что у меня только один Кирюха… а тут… Джиро, Иоши, Керо, Изаму, Широ, Хизаро, Ясуши, Акио… В именах братишек я путалась. И были они не все, как папахен черноволосые и зеленоглазые, были и блондины и даже один рыжий, который Акио, словом, должно быть, от матерей внешность досталась.

Я бессовестно объедалась сладостями, которые мне приносили, и с интересом слушала местные новости. Братья, хоть все, как один, шовинисты оказались (и в кого только?), но то, что их сестра — дракон, как-то их с моим существованием мирило, похоже. И кроме интереса и обычной вежливости, я еще и симпатию чувствовала.

Чуть язык узлом не завязался, пока им о нашем мире рассказывала, потому что по сто раз повторять приходилось, что женщины у нас живут не в огороженных специально для них загонах, пусть эти загоны и дворцами считаются, и учатся, и даже работают наравне с мужчинами. А кто-то лучше и больше (тут обычно голос срывать приходилось). С женщинами считаются, их уважают… Да, я училась вместе с мужчинами. Нет, не потому что мечтала стать воином, а потому что чувствовала себя воином. Вот чувствовала и все. А еще всегда хотела летать, поэтому поступила на Авиационный факультет. Что делала, если кто-то желал сделать меня своей женщиной? Хмурилась и била в челюсть. Или не хмурилась, все же и симпатичные ухажеры случались. Просто в челюсть. Да. И в кадык. Показать? Вот приду в себя и покажу еще не такое…