Леший. Четвертые врата (СИ) - Геярова Ная - Страница 40
- Предыдущая
- 40/69
- Следующая
– Как вы представились?
– Кондрат Леший.
– Кондрат, – интонация изменилась, выдавая безумную усталость. – Я хотела бы сказать вам, что это была я и визитку вам тоже я оставила. Но… я, правда, не помню. Последнее, что осталось в памяти – я покупаю газету в киоске в парке. Бабулька милая такая. Я в очередной раз посетовала, что в нашем городе не происходит ничего интересного.
– Бабулька в парке? Парк Новославский?
Номин, не отвечая, кивнула.
Кондрат подавил вздох.
– Хорошая бабулька, – продолжала Номин. – Чаем поила – помню. А о чем говорили, не помню. Доберусь до города, съезжу к ней, разузнаю...
– Не узнаешь. – негромко проговорил Кондрат. – Нет больше ни бабульки, ни киоска.
– Снесли?
– Сожгли.
– Кто? – Ная распахнула разом ставшие огромными глаза.
Лешему захотелось передернуться, от холодящего ощущения пристального взгляда в затылок. Как будто пистолет приставила и ждет… Чего ждет?
– Я бы тоже хотел узнать, кто и зачем, – сказал он через ком в горле, от чего голос стал сиплым. – И мне казалось, что вы знаете больше ответов. Вы фотографировали странные символы у психушки. Вы поехали в Севольное, и что-то там искали. После вашего скоропалительного отъезда, убивают старушку газетчицу, у которой находят вашу визитку. Вечером перед отъездом вы звоните Семёну Рачинскому– дежурному Первомайского ОВД, с которым вы о чем-то до этого разговаривали у отдела, и я это видел. Утром Семена убивают.
Номин молчала. И лучше бы она сказала хоть что-то. От её молчания по коже шли мурашки.
Кондрат закашлялся и продолжил:
– Вы взяли старую карту в архиве и что-то в ней увидели. Что-то, заставившее вас начать собираться домой. Однако, вы встретились с Лукишной, подругой той самой бабульки из парка. Теперь скажите мне, Номин, не слишком ли много событий произошло за последнее время вокруг вас? Во что вы влезли?
Девушка вжалась в сиденье и обхватила себя руками, отводя взгляд от Кондрата.
– Я не помню… Я говорила с бабушкой… А потом пришла в себя на дороге. На пустой, темной, безлюдной дороге, – голос Номин задрожал странным пугающим холодом и отрешенностью. – Я испугалась и позвонила Еши. Это всё, что я могу вам рассказать, – она провела по глазам рукой, устало смахивая вновь накатившиеся слезы. – Вы можете меня вызвать в отдел, но и там я повторю сказанное. Я ничего не помню.
Кондрат покосился на Номин. Раскосые зелёные глаза на бледном лице, веснушки слишком яркие для такой светлой кожи. Рыжий волос. Свой ли? Странно.
– Номин, это ваш природный цвет волос?
– Это так важно?
– Это странно.
– Да, – кивнула она. – Отец бурят. Мама русская, рыжая с зелёными глазами. Вот так и получилась я.
– Вы необычно выглядите. Вас трудно не запомнить или с кем-то перепутать.
Девушка невесело улыбнулась, едва растягивая губы. Немного помолчала, а потом сказала:
– Если то, что вы говорите, правда, то я сожалею, что стала причиной ваших проблем.
– Вы не помните, но готовы поверить, – скептически поинтересовался Леший.
Номин на его интонацию не обратила внимания.
– Я журналистка, мы во многое готовы верить, – и закрыла глаза. Больше, за всю дорогу, она не сказала ни слова.
Вскоре появилась вывеска с ценниками на марки бензина, и сразу за ним домик с парой колонок.
Глава 27
Хорошая у Еши была квартира, не большая, но уютная. Одна комнатка, спальная. Зал: посреди диван, столик на котором восседал старый кинескопный телевизор, в углу компьютерный столик, на нем закрытый ноутбук, кресло плетёное с мятым пледом в углу комнаты. В другом углу, высокий цветок, упирающийся в самый потолок. Палас цветной, шторы в крупный цветок на окнах, люстра с длинными узкими хрусталиками.
Кухонька небольшая с угловой мебелью. Всё как в обычных квартирах, цветы на подоконнике. Единственное отличие от обычной среднестатистической квартиры, посреди стола самовар, с блестящими золотистыми боками. Электрический, но самовар. Кондрат вошёл в кухню, самовар тихо шумел, готовый вот-вот закипеть. Номин сидела в углу кухонного диванчика, прикрыв глаза. Еши рылся в холодильнике.
– Сыр, колбаса, существенное не готовлю. Дома почти не питаюсь, – оправдываясь, сказал он, положив на стол выуженные из холодильника продукты. Взял из шкафчика досточку, ножик, начал все быстро нарезать. – Хлеба нет, старый засох.
Леший только кивнул. Можно и без хлеба.
– Ольга Марковна нас потеряет. Обещали в город свезти, и пропали, – Еши нарезал колбасу большими кусками.
Кондрат, не смотря в глаза журналисту, быстро ответил:
– Отвезём. Разберёмся во всем, тогда и отвезём.
– Разберёмся, – Еши положил колбасу в тарелку и принялся за сыр. – А в чем ещё разбираться? Номин вернулась…
– Короткая у тебя память. У меня тётка в больнице, – прервал Леший. – И ворачиваться нам с ней некуда…
Еши поставил на стол бокалы и сахар.
– Может, не было никакого синего света? Взрыв был, так им пусть органы и разбираются. Ребят своих привлеки… а синий свет… мутно это как-то.
– Ребят своих? – Кондрат взял с тарелки кусок колбасы, сунул в рот. – Ребят, эт можно. Только где уверенность, что те же ребята вместе с Семёном не готовили взрыв в моей хатке? Где уверенность, что завтра эти же ребятки меня и не порешают?
– Неужели нет проверенных, надёжных?
Кондрат усмехнулся.
– Семён был проверенным, надёжным, он взялся за еще один кусок колбасы. Повертел тот в руках и сунул в рот. – И свет был. Кузьма – кузнец поселковый, его видел.
– И где сейчас Кузьма? – насмешливо поддел Еши.
Кондрат глянул на журналиста исподлобья.
– Синий свет, – голос Номин тихий, растянутый, прервал разговор мужчин. – Я видела синий свет…
Еши и Кондрат уставились на девушку.
– Когда пришла в себя, в машине, – встрепенулась девушка. В зеленых глазах заблестели темные искорки воспоминаний. – Синий свет… он удалялся к лесу. Я думала, мне показалось. Двигался рывками, то замрёт, то рванёт. Потом опустился к земле, скулил, как собака, поднялся и колыхаясь исчез в деревьях. Мне чудилось, как будто за ним стелется след. Как кровь. Потом все пропало. Исчез свет, и я позвонила Еши.
– След, – повторил за Номин Кондрат. – След… Кровавый след. Кузьма его ранил.
Леший развернулся к Номин. Девушка задумчиво мешала ложечкой чай в кружке.
– Ты ведь его искала? Это существо? Да?
Номин пожала плечами. Взяла со стола колбасу, начала ломать кусочками и скармливать нежившейся у ног собаке.
– Зачем ты фотографировала у больницы? Что за цифры это были?
– Даже если я что-то и фотографировала, рассказать об этом не смогу, – пожала плечами девушка. – Пока вас ждала, смотрела кадры на фотоаппарате. Пусто. Ни одного. А я… – она посмотрела на Еши. – Я, правда, ничего не помню.
– Нужно сходить к больнице. Узнать, кто это пишет и зачем. И как синий свет с ним связан.
– Уверен, что связан? – спросил Еши.
– Уверен, – потянулся Кондрат и встал. – Слишком часто они переплетаются. Вы отдыхайте, я схожу.
Майор взял кружку, одним глотком выпил чай, сунул в рот кусок колбасы и вышел в прихожую.
***
Тайру можно было оставить с Еши и Номин. Но идти одному к собственному дому, страшно. Всё же, журналиста, брать с собой Кондрат отказался, Номин нужно было отдохнуть, а оставаться одна она не желала. Губы девушки побледнели и начали дрожать при одном упоминании того, что журналист хотел бы отправиться с майором. Потому Леший, недолго думая, отправился один, вернее с Тайрой.
- Предыдущая
- 40/69
- Следующая