Взломщица (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 17

И уж конечно, Камилла Андерсон переехала туда после развода с мужем. Отец же в свое время предпочитал скромную, но очень уютную квартиру в Паддингтоне, предпочитая вкладывать прибыль компании в развитие. Ева тоже была равнодушна к показной роскоши. Ещё один повод для постоянных конфликтов с матерью.

Такси притормозило на перекрестке, и в лобовое стекло вдруг что-то ударилось, разлетевшись на осколки. Джессика взвизгнула от неожиданности.

Бродяга, швырнувший бутылку, что-то прокричал им вслед, сопровождая выкрик непристойными телодвижениями. Ева, поежившись, отвернулась.

Их такси скользило в плотном потоке машин и огромных, похожих на серых гусениц, автобусов. Подавляющее большинство машин управлялось компьютерами, поэтому движение было согласованным, плавным, идеально выверенным. Ева, вполуха слушая болтовню Джессики, разглядывала проносящиеся мимо пейзажи.

Это был какой-то другой, далекий от неё мир. Куда более призрачный и чуждый, чем любое творение вирт-дизайнеров в Эйдосе. Обветшалые здания, на уровне первого этажа почти сплошь покрытые несколькими слоями граффити. Кучи мусора на тротуарах. Через каждые двести-триста метров, обычно у перекрестков – будки полицейских патрулей, похожие на квадратные аквариумы с дымчато-серыми стенами. Сами полицейские – в шлемах с прозрачными забралами, в бронежилетах, вооруженные шокерами и иглометами.

И еще – люди на улице. Много людей. Что они делают здесь? Почему идут пешком? Почему вообще живут здесь?

Ты и правда избалованная богачка, одернула она сама себя. Едва ли один из десяти жителей Лондона может позволить себе аренду комнаты в небоскребах типа Блумсбери-Кьюб или хотя бы в Грин-Пэлэс, куда они с Джессикой собрались переезжать. Остальные вынуждены жить в старых зданиях с допотопной инфраструктурой. Дышать этим полным зловония воздухом. Пить воду из общего водопровода. Мириться с соседством тысяч беженцев и бездомных. Каждую секунду опасаться новых терактов со стороны нео-исламистов, которые не в силах дотянуться до хорошо защищенных Цитаделей, но охотно устраивают взрывы в их окрестностях.

Это единственная реальность, которую они могут себе позволить.

Хотя, нет. Еще они наверняка откладывают деньги на регулярные подключения к Эйдосу, чтобы хотя бы на время сбегать в другие миры – те, что им больше нравятся. Без этого бы их жизнь была совсем тяжкой.

В паре кварталов впереди уже поблескивала гигантская колонна Айвори-Тауэр, когда такси замедлило ход, а потом и вовсе остановилось.

– В целях вашей безопасности просьба не покидать транспортное средство! – отчеканил оператор.

– Да что там такое? – Джессика вытянула шею и, насколько позволял ремень безопасности, приподнялась с кресла.

Впереди, у самой площади перед Айвори-Тауэр, собралась большая толпа. Издалека были видны синие мундиры и белые гладкие шлемы полиции. Клубился черный дым – кажется, что-то горело. Отдаленные выкрики и хлопки выстрелов были едва слышны – звукоизоляция в машине работала прекрасно. Но все равно было не по себе. Страх постепенно нарастал, и неизвестность его только подстегивала.

– Оператор, сводку новостей. Район Айвори-Тауэр, – скомандовала Ева. – Вывести на экран.

Передняя панель машины была гладкой и белой – как раз для того, чтобы можно было развернуть на ней двухмерное видео.

– Крупнейшая за последние полгода демонстрация, организованная оппозиционным общественным движением «Альбион», как и предсказывали эксперты, закончилась массовыми беспорядками. Несмотря на усиленные полицейские патрули, ситуация быстро вышла из-под контроля…

– Антимонополисты! – понимающе кивнула Джессика. – Ну, могло быть и хуже. Я уж думала, эти… ну, страшные… бородатые.

– По-моему, сейчас нам от этого не легче, – проворчала Ева. – Они, кажется, прорываются!

Там, впереди, будто струи огромного фонтана, взметнулись водяные столбы брандспойтов, упруго захлестали по толпе, сметая темные фигурки людей, как сухую листву. Часть митингующих, отступая с площади, ринулись в их сторону – кто-то по тротуару, кто-то – между стоящими машинами, а то и прямо по ним.

Ева съежилась, чувствуя себя беззащитной в этой округлой прозрачной коробке.

Ринувшаяся на них толпа вовсе не была похожа на мирных митингующих. Многие были вооружены. Дубинками, битами, кусками арматуры, реже – иглометами. У некоторых, кажется, даже было огнестрельное оружие, хотя его пытаются вывести из обращения уже лет двадцать-тридцать.

– Ева, я боюсь! – прошептала Джессика, прижимаясь к подруге.

Та молча стиснула её руку. Сидела, не шелохнувшись, стараясь не вертеть головой. Боялась встретиться взглядом с кем-то из пробегающих мимо людей, чтобы не привлечь внимания. Крики, топот, завывания сирен, звуки ударов доносились снаружи приглушенно, будто из-под воды.

В одну из соседних машин по дуге приземлилась бутылка, заткнутая горящей тряпкой. Осколки разлетелись в стороны, выплеснувшаяся жидкость тут же вспыхнула. Пламя охватило прозрачную крышу, сквозь его всполохи темнела мечущаяся внутри фигура пассажира.

– Ева, надо бежать! Нас здесь всех сейчас…!

Джессика попыталась отстегнуть ремень безопасности, но тот был заблокирован.

– Успокойся! – рявкнула на неё Ева. – Не хватало еще паниковать! Сиди тихо! В машине уж точно безопаснее, чем снаружи.

Такси покачнулось – кто-то запрыгнула на него сверху. По стеклу заскрипели подошвы ботинок. Почти одновременно что-то бухнуло в левую дверь – один раз, второй, третий.

– Ева! – в голос завопила Джессика, больно вцепившись подруге в плечо.

Какой-то тип в камуфляжной куртке наотмашь лупил по их машине железным прутом. От ударов на стекле оставались белые отметины, похожие на огромные снежинки. Бить он старался примерно в одно и то же место, так что вскоре вся верхняя часть двери покрылась белой паутиной трещинок. Второй погромщик прыгал по крыше, стараясь раскачать машину посильнее, и что-то кричал. Джессика визжала, почти не переставая, но Ева будто не слышала её. Она, как завороженная, смотрела на новые трещины, появляющиеся на стекле, вздрагивая от каждого удара по машине.

Мимо, спасаясь от полицейских, пробежала большая группа демонстрантов – человек тридцать, не меньше – и увлекла нападающих за собой. Вслед за ними, прикрываясь стальными щитами, двигалась цепочка полицейских в белых шлемах.

Парень в камуфляжной куртке, напоследок саданув прутом по машине, приблизил лицо к стеклу, пытаясь получше разглядеть спрятавшихся внутри. Ева увидела, что у него разбита губа, а левый глаз заплыл, превратился в тонкую щелку в центре огромного лилового синяка.

Встретившись взглядом с Евой, парень что-то выкрикнул – слов было не разобрать из-за звуков приближающейся сирены – и плюнул в стекло красноватой от крови слюной.

Цепочка полицейского кордона приближалась к ним по тротуару, оттесняя демонстрантов все дальше. Стоящие впереди них машины постепенно начали продвигаться вперед.

– Просьба сохранять спокойствие и не покидать транспортное средство, – предупредил оператор. – В ближайшее время вы будете доставлены в безопасную зону. Приносим извинения за доставленные неудобства.

Толпа впереди почти рассеялась – лишь кое-где вперемешку с синими мундирами полиции мелькали разрозненные группки демонстрантов.

– Уф, ну и страху я натерпелась! – дрожащим голосом прошептала Джессика. – Боже мой, откуда в этих людях столько ненависти? Мы-то что им сделали?

Ева молчала, прикрыв глаза и пытаясь унять дрожь, охватившую все тело. Всё бы сейчас отдала за то, чтобы снова оказаться в своей детской комнате, забиться в угол дивана, обняв подушку в форме сердца…

– А ты молодец, храбрая. Если бы не ты, я точно бы в истерику ударилась… Ева, ну что ты молчишь?

Джессика обхватила её лицо ладонями, развернула к себе.

– Ну, ты чего? Испугалась?

Ева, смахнув слезы, ободряюще улыбнулась подруге.

– Все в порядке, Джесс. Просто… Просто я хочу домой.

– Опаздываешь! – вместо приветствия холодно произнесла Камилла Андерсон, когда дочь вошла в кабинет.