Время перемен - Ежов Константин Владимирович - Страница 16

Конечно, в ямчужные бурты вместо извести можно добавлять древесную золу и тогда получаться будет сразу калийная селитра, но вот она будет тут же вымываться. Останемся совсем без пороха. У нас не Индия, где из 6 килограмм земли получают целый килограмм селитры и всего за два года. На Руси земля в буртах зреет пять лет и ускорять процесс сложновато, зима, знаете ли, у нас бывает. Потому и надеялся на поташ. Благо его уже делали в промышленных масштабах, а посему просто приказал переделывать кальциевую селитру, в калиевую. В смысле, указ написали, чтобы ямчуг переваривали с ним.

Но всё равно для увеличения числа огнестрельного оружия, по всему выходило, что придётся снижать расход на выстрел, а значит уменьшать калибр. Вот потому и затеял эпопею со станками. Нужны будут свёрла, да не местные, а пушечные и ружейные.

— День добрый Великий Княже.

О чем думал, сразу позабыл. Это Шуйский Иван вломился ко мне в светлицу, даже не испросив разрешения. Да и в приветствии скорее превосходство и пренебрежение. То, что по местному счёту, он повыше будет, да и родственник, пусть и дальний, его не извиняло. Хоть бы сделал вид, что я тут главный. Даже такой мелочью пренебрегал. Фактически абсолютная власть вскружила голову. Нет, когда народу вокруг было, приличия соблюдал, но стоило оказаться мне в одиночестве или обществе Прохора, то Ивана несло.

Прохор по местным понятиям, почти никто. Род его не блещет знатностью и влиятельностью. Даже то, что близок к моему телу, его не возвеличило. В понимании власть имущих, главная его задача развлекать Великого Князя, чтобы куда попало, нос не совал. Он с этой задачей справлялся, потому и терпели. Робкие попытки наладить мосты через него пресёк на корню. По-прежнему всё шло через конюшего. Вот где на самом деле были страсти. Им теперь был Челядин Иван Иванович, бывший моим воспитателем до отъезда из Кремля. Честно говоря, впечатления ещё с раннего детства остались о нём не очень. Был он родственником князя Овчины. Тут родственные связи это ого-го! Но почему-то все решили, что ему со мной легче будет решать вопросы. Ну, решили и решили, только бы ко мне не лезли.

— Как здоровье? Уж не занемог ли? Митрополит вот на тебя жалуется, почто на службы не ходишь? — Продолжил он.

Просто так, или с подтекстом, его моё здоровье заинтересовало. Я с подозрением уставился на еду. Подозрение начало перерастать в панику. Блин! И никого из тех, кому доверяю, нет. Помирать отчего-то не хотелось. Какой к едрени порох! Честно, поначалу, думал уровень смертельной опасности снизился, вместе с кончиной Василия Шуйского. Шутка ли, после его финта со свадьбой, он обрёл прямые возможности на занятие великокняжеского престола. Яд в чай, ножик в грудь, шарфик на шею или табакеркой в висок, да мало ли естественных причин для смерти у Великого Князя. В таких условиях даже закоренелый атеист станет верующим.

Ошибался, ох как я ошибался. Хорошо Прохор как-то между делом обмолвился об опасности иметь родственников, причём живых. Радовало только то, что брат мой меньший, не совсем адекватен. В общем, списали его уже все в утиль и практически не занимались. Пришлось озабочиваться его судьбой. Но в случае чего это мне не поможет. Но не поднималась у меня рука на него, чего не скажу о дядьях. Пока руки были коротки, и добраться до них не мог. Порассказывал он мне истории про Василия Темного. Отстаивать право на престол совсем не хотелось, да ещё с такими последствиями. Его ведь ослепили! Жуть!

Собственно, именно из-за Шуйских встал вопрос с моей личной охраной подчиненной только мне и более никому. Свою армию нужно было создавать. Всё это очень острые вопросы и с кондачка не решаемые. Как бы ни хулили Глинскую, но именно она держала в узде подобных деятелей. Во что бы то ни стало, но хотя бы территорию Кремля должен контролировать полностью. Я не чувствовал себя в безопасности даже там. Желательно ещё и Китай-город, но это как уж получится. Может зря тогда Бельского не поддержал? Умудрялся Шуйский наводить на меня периодические приступы паники, что буквально отравляло жизнь.

Поэтому-то заход моих дядьёв по поводу, что такие дела надо бы менять, упал на благодатную почву. А когда они привели с собой митрополита Иосафа, то, мягко говоря, это удивило. Что-то Иван неудачно сторонников выбирал. Когда же он заговорил про высвобождение Бельского из темницы, то чуть глаз не выпал. Но ситуация опять повторялась, я практически ничего не знал, о происходящем вокруг. Нет, какие сплетни через Таисию узнавал, но женские интересы довольно специфические и не всегда по теме. Нужен был лазутчик в стане врага. Вот им-то и стал Трофим. Человек, у которого всё хорошо, что бы не происходило, и знал который обо всёх и каждом, кто чем дышит. Ещё говорят женщины сплетницы! Как говорится, судьба.

Из-за двери выглянул Василий. Не, не человек. Так звали того самого кота. Вернее появилась только его наглющая морда, и с подозрением уставилась на меня. Я всегда, при случае его гонял, но сейчас это было кому и без меня сделать. Разъяренный клубок шерсти, бывший ещё мгновение назад Муркой, пролетел в его сторону со скоростью выпущенного из пушки ядра. А он что думал, тут котята. Чуть до смертоубийства не дошло. Бежать-то ему было некуда.

В общем, пока их разняли, вернее оторвали Мурку от Васьки, да выпустили того на волю, успел позабыть о чем говорил, да и думал. Хорошо взгляд наткнулся на кружку из обычной глины. Прямо скажем, не шедевр. С китайским фарфором близко не стоял, имелись у нас тут образцы. Да ни с чем пока наша керамика близко не стояла. Даже глазурью облить не догадались. Хотя зачем им, основные потребители — крестьяне. А вот изразцы и даже муравлёные уже есть, а значит, ничего невозможного нет. Но пока, как говорится, видит глаз да зуб неймёт, ведь никаких других глазурей-то и нет.

Глина не такая уж и белая оказалась, а скорее сероватая, была там ещё и жёлтая. Попробовали даже сделать облицовочные кирпичи, но местная технология их производства почти нивелирует разницу между жёлтым и красным, а белый выходит хуже силикатного. Белый камень оказался гораздо лучше, но и дороже заметно. Так что именно он будет использоваться, хоть от этого и мороки…

Кирпичи здесь совсем не нашего качества. Кремль, вон, пятьсот годков отстоял, а попробовал бы он это сделать, если бы его из кирпича будущего сделать. Хорошо если через год дождём не размоет. Был прецедент, растуды твою в эту принудительную сушку. Реально совковыми лопатами собирали. Сэкономили, называется. Особенностью местного кирпича было то, что он в отличие от своего будущевременного собрата воду не впитывал. А в наших широтах именно вода главный враг всех строительных материалов, особенно весной и осенью.

Вся история вокруг белой глины прошла тогда мимо боярского завистливого ока. Их тогда золотая лихорадка охватила, да и не только. Пока одни за золотом гонялись, другие занялись политическим процессом. По-простому по-русски — заговор готовить, значит.

Вдруг, в июле 1540, именем Иоанновым, с торжеством вывели Бельского из темницы, посадили в Думу, а Шуйский, изумленный дерзостию Митрополита и бояр, не успел отвратить удара: трепетал в злобе, клялся отмстить им за измену и с того дня не хотел участвовать в делах, ни присутствовать в Думе. Ага вдруг. Держи карман шире. Собственно и родственники, которые мне совсем не родственники, век бы их не видеть, Глинские именно тогда и отметились. Правда, вся их деятельность свелась к мелкой, посреднической, но даже это позволило им возвеличиться заметно.

— Прохор! Полезай ко мне в возок. — Прокричал я.

Из-за этого вся наша, довольно внушительная, колонна остановилась. Ехали мы посмотреть нашим великокняжеским оком на песочек. Это так, повод. Тем более недалече это было, в районе реки Люберки. По моему приказу могли и ко мне привезти образцы. Правда, хотелось выехать из Москвы, хоть немного отдохнуть от напряжённой обстановки там. Шуйский умудрился переругать уже со многими, вон уже митрополит пришёл против него интриговать. Я пока уклонился от прямого ответа.