Скины (ЛП) - Уайт Рэт Джеймс - Страница 17

Тощий коротышка, который толкнул его, достал пачку стодолларовых купюр и помахал им Скиннеру в лицо.

- Я могу купить и продать твою задницу, белый мальчик. Какого хрена ты сделаешь? Я мог бы заплатить наркоману пять долларов, чтобы выкурить твою задницу! Вот сколько ты стоишь, долбаный бритоголовый ублюдок!

Чертoв Джеральдо Ривера. С тех пор, как это проклятое шоу вышло в эфир, все старались их унизить.

Он знал, что в конце концов ему придется ответить на них. Или так, или его изобьют за его молчание. Скиннер начал дрожать. Он пытался идти быстрее, но теперь они толкали и толкали его. Он поднял плечи и нырнул ниже, ожидая удара в любой момент.

Он бросил быстрый взгляд на двух парней по обе стороны от него и позади. Там было два маленьких парня, один худой и один толстый, и один огромный парень, который был даже больше Бо. Он хихикнул, думая, что столкнулся с черной версией их маленькой команды.

- Над чем ты смеешься, бритоголовый?

Скиннер усмехнулся сильнее. Он нашел его яйца, наконец, и повернулся, чтобы преподать одному из этих ниггеров урок. Он повернул голову и обнаружил, что смотрит прямо на ствол большого черного автоматического пистолета. Скиннер искал способ сбежать. Не видя никого, он повернулся к маленькому парню с пистолетом.

- Пошел ты нахуй, ниггер. Власть Белых!

Он увидел вспышку перед глазами, но не слышал выстрела. Даже не чувствовал этого.

Глава 12

Amtrak, 6:59 pm

Поезд еще не покинул станцию, когда Мак заметил пять скинхедов в следующем автомобиле, идущем к нему. Они смотрели прямо на него. Один из них улыбнулся, облизнул губы, и начал кивать головой. Другой указал в сторону Мака, а затем ударил кулаком в ладонь другой руки. Очевидно, они знали, кто он, и пришли его искать.

- Дерьмо.

Мак не был полностью безоружен. У него были два кинжала в пряжке ремня, но он предпочитал тупые инструменты, то, что он мог использовать, чтобы избить этих ублюдков, преподать им урок. У него ничего не было, и они почти приблизились. Дверь машины открылась, и из нее вышла банда бритоголовых. В вагоне с ним было больше дюжины других людей, но Мак не питал иллюзий, что кто-то из них бросится на его защиту. В Филадельфии люди, как правило, занимаются своими делами, что часто означает игнорирование бедственного положения жертв. Мак встал на свое сиденье. Если он собирался быть в меньшинстве, он, по крайней мере, хотел быть выше.

Ни один из скинхедов не был больше шести футов или весил более ста восьмидесяти фунтов. Это сделало ситуацию немного лучше, но ненамного. По крайней мере, они не все были большими стероидными уродами.

Один из них спросил:

- Ты Мак?

Мак не ответил. Не спросил их, что они хотели знать, были ли они расистскими скинхедами, если они искали бой, месть или хотели поздравить его. Он ударил парня, который спросил, в челюсть своим мотоциклетным ботинком со стальным носком, и улыбнулся удовлетворительному звуку хруста зубов и челюсти парня. Бритоголовый скомкался на полу, плевался зубами, изо рта сочилась кровь.

Следующий парень встал на его место, и Мак ударил его, но промахнулся. Бритоголовый нырнул, а затем он и его приятели накинулись на него. Маку пришлось присесть, чтобы его не схватили. Он замахнулся и ударил хуком одного из нападавших, попав парню в висок, раскачал его, но не сбил с ног. Он ударил другого, разбив парню нос и отбросив его назад. Мак получил удар в голову, который был похож на то, что его ударили подушкой, но когда он повернулся, чтобы найти нападавшего, его ударили с другой стороны ударом, как бейсбольной битой. В его голове вспыхнули вспышки. Его зрение затуманилось, и он упал, когда получил еще больше ударов. Затылок Мака ударился о стену поезда, чуть ниже окна, и он почувствовал, как его голова несколько раз ударилась о стену, когда кто-то бил его.

Мак чувствовал вкус собственной крови. Он знал, что его пинают и бьют, но больше не мог чувствовать это. На его груди был сокрушительный груз, который он узнал как вес тела, кто-то оседлал его грудь, пока они били его по лицу. Он терял сознание, и если бы это случилось, он, вероятно, никогда бы не проснулся. Мак нащупал пряжку ремня и вытащил кинжалы. Недолго думая, он полоснул и ткнул в тела, плотно прижатые к нему. Кровь начала течь. Крики и крики боли эхом отдавались в его голове, звуча так, будто они шли из-под воды. Мак все еще не мог видеть, что происходит. Его зрение не прояснилось, потемнело, затуманилось, и все начало вращаться, что заставило его хотеть бросить нож. Он ударил ножом вверх, и почувствовал, что тот погрузился во что-то мягкое, а затем почувствовал, как теплая кровь хлынула на его руки. Кровь текла, как из смертельной раны.

Внезапно тяжесть исчезла.

Мак сел и взмахнул кинжалами, по одному в каждой руке.

- Они ушли. Ты в порядке? – спросил мужской голос слева от Мака. Голос имел отработанный тон скучающего безразличия. То, что вы находили на улицах, где насилие было повседневным явлением и выглядело или звучало слишком заинтересованным в чужом бедственном положении, могло быстро добавить ваше имя в жертвы.

Мак моргнул несколько раз и протер глаза кулаками, оставляя пятна крови на лбу и щеках. Его зрение прояснилось, и он смог увидеть парня с вялым голосом, сидящего на нескольких местах позади него. Это был крупный чернокожий мужчина лет тридцати, с бритой головой и тюремными татуировками на шее. Его безразличие к насилию, вероятно, было не просто аффектом.

Скинхеды, которые напали на Мака, отступали в следующий вагон в синяках и в крови, волоча за собой парня, которого он пнул в лицо, и еще одного парня с черными усами и щетиной черных волос, покрывающей бритую голову. Парень с усами истекал кровью из раны в животе и кричал, что не хочет умирать, пока он держал свои кишки обеими руками.

Мне нужно убираться отсюда, подумал Мак, оглядываясь на выход. Неважно, что они напали на него. Он был черным, а они – белыми, у него было нелегальное оружие, и он мог убить одного из них. Если бы пришли копы, Мак был уверен, что не получил бы презумпцию невиновности. Была также вероятность того, что три неповрежденных скинхеда перегруппируются и нападут снова. Эта возможность была незначительной, но ее нельзя было игнорировать. В любом случае, оставаться в поезде было глупой идеей. Мак выглянул в окно. Было слишком темно, чтобы сказать, на какой станции они находились. Он мог только надеяться, что где бы он ни сошел с поезда, он не был слишком далеко от автобуса или метро или слишком далеко в Северной Филадельфии. В его районе все знали Мака, и никто не ошибется в том, как он одевается. Но высокий черный парень с короткими “дредами”, выбритый в ирокез, одетый в кожаную мотоциклетную куртку, мотоциклетные сапоги, большие серебряные серьги-обручи и шипованные браслеты, был бы непреодолимой целью на опустошенных наркотиками, разорванных войной улицах Северной Филадельфии. Не имело значения, что он тоже черный. Он там не жил и одевался забавно. В Северной Филадельфии после наступления темноты он был бы таким же аутсайдером, как белый парень в деловом костюме.

К черту все. У меня нет особого выбора, подумал Мак. Поезд визжал и въезжал в пустую станцию, останавливаясь достаточно долго, чтобы Мак спрыгнул, прежде чем он снова тронется. Скинхеды уставились на Мака через окно поезда, когда он выходил со станции. Он знал, что увидит их снова, и в следующий раз их будет больше. Джейсон был прав. Эти ребята охотились на него. Они знали его имя и пришли за ним. В следующий раз они могут прийти вооруженными, особенно теперь, когда они знают, что он вооружен.

Мак оглядел станцию, покрытую граффити. Он понятия не имел, где находится. Вывеска была снесена, и улицы выглядели незнакомыми. Рядом была автобусная остановка, и Мак поднял воротник и пошел к нему. Если бы он знал, на какой остановке он находился, ушло бы много времени на то, чтобы определить, где он был. Он был на полпути через улицу, когда услышал, как несколько голосов крикнули с того направления, откуда он только что пришел.