Раскаленная пустыня - Полищук Вадим Васильевич "Полищук Вадим" - Страница 17

— Ну, кто тут сомневался в том, что здесь есть колодец?

— Да никто не сомневался, — пошел на попятную Фелонов, — непонятно было, в какую сторону копать. А давайте попробуем его раскопать!

— Стойте, — придержал энтузиазм унтеров лейтенант, — сначала надо расширить раскоп над колодцем, а то в любой момент может осыпаться, тогда вас из колодца придется откапывать.

Это предложение возражения не вызвало, часа полтора было потрачено на то, чтобы сделать раскоп безопасным. Пришел Шохад, несколько минут молча наблюдал за усилиями руоссийцев, потом одобрительно покачал головой и также молча ушел заниматься своими делами. Как только начали вынимать песок непосредственно из колодца, начались трудности.

Работать в ограниченном пространстве мог только один человек. Вниз отправили Ивасова, как никак, а именно он был сапером, да и габаритами поменьше Фелонова будет, ему сподручнее будет. Фелонов и Алекс должны были уносить вынутый сапером песок. Для этой цели экспедиция заранее взяла с собой два железных ведра и веревки, чтобы поднимать их с большой глубины. Но всего не предусмотришь, стоило только углубиться в колодец до уровня старого двора, как выяснилось, что дальше работать лопатой с длинной ручкой невозможно. Черенок отпилили тесачной пилой, до футовой длины, так, чтобы можно было взяться за него двумя руками, а больше и не надо.

Постепенно Ивасов приноровился, и работа пошла быстрее, только ведра с песком успевали из колодца поднимать. К полудню, когда Алекс решил прекратить работу, они успели углубиться где-то на полторы сажени. Ивасова подняли на поверхность, где он сходу заявил.

— А там, внизу, куда как прохладнее.

— Естественно, прохладнее, туда солнце не попадает, — пояснил Алекс, после чего поинтересовался. — А кроме песка тебе там ничего не попадалось?

— Нет, ничего, только песок.

В три часа пополудни работу возобновили. Перемешанные с песком кости пошли с глубины двух саженей. Сверху хорошо было слышно, как внизу матерится Ивасов. За сотни лет кости разных скелетов так переплелись и спрессовались, что разъединить их стало невозможно, только сломать. К счастью, древние кости были весьма хрупкими, но все равно работа шла очень медленно. За вечер удалось пройти меньше сажени, а общая глубина колодца, если считать от верхнего края каменного кольца превысила три сажени. Пока не было никаких признаков воды, но на такой глубине ее никто и никто и не ожидал. Но вопрос возможной глубины колодца волновал всех.

— Интересно, сколько нам еще до воды осталось?

— В Сфагане и Габате саженей до десяти будет, проявил осведомленность Фелонов.

— Ого! Эдак мы в эти кости еще дней десять разгребать будем, — последнее восклицание принадлежало к Ивасову, ему там, под землей приходилось хуже всех.

— Я, думаю, здесь будет меньше, — вставил свое мнение Шохад.

— Почему?

Караванщик молча пожал плечами, не давая пояснений — он так думает, проверяй, если хочешь. Впрочем, чутье у него великолепное, ни разу еще не подводило, в чем все убеждались не один уже раз. Очень хотелось, чтобы и в этот раз он не ошибся. А проверить все равно придется, хочешь или не хочешь, но до воды добраться надо.

— Ладно, — подвел итог лейтенант, — как до воды дойдем, так и увидим. Все, на сегодня — отбой, завтрашний день будет не легче сегодняшнего.

Следующий день оказался еще тяжелее — из колодца шли сплошные кости, горка которых постоянно росла и ширилась. Среди костей попадались черепа каких-то животных, но были и человеческие. К полудню Шохад пришел к колодцу, чтобы посмотреть насколько продвинулась работа. Руоссийцы как раз достали из него Ивасова.

— Шохад, а чьи это кости? На верблюжьи не похожи.

— Не верблюжьи, — подтвердил караванщик.

Присев на корточки Шохад вытащил из кучи костей череп какого-то, судя по зубам, травоядного животного. Отложил в сторону.

— Ишак. Еще ишак.

Рядом с первым черепом лег второй, такой же. Фелонов хотел что-то сказать, но Алекс за спиной караванщика показал ему кулак, и тот закрыл рот, так и не произнеся ни слова. А Шохад продолжал выкладывать ряд черепов.

— Собака, овца, опять ишак…

Когда счет пошел на третий десяток, лейтенант остановил караванщика.

— Спасибо, Шохад, можешь остановиться, мне все понятно.

— Что понятно? — заинтересовался Фелонов.

— Вот смотри. Человеческие черепа встречаются только сверху, внизу их нет, за последние два часа ни одного не попалось, сейчас поднимаем только кости животных. Что это означает?

— Что?

— А то, что при приближении врага жители Серва начали резать и бросать в колодец трупы животных, а уже потом сверху бросили трупы погибших защитников караван-сарая. Этого, — Алекс указал на один из черепов, — ударили по голове кривой саблей. А эти наконечники стрел я нашел среди костей, видимо, застряли в телах.

Лейтенант выложил на песок два узких четырехгранных наконечника.

— Этих людей не просто зарезали, они погибли в бою. А второе, — Алекс выдержал паузу, — здесь, действительно, было много воды. У них было очень мало времени, и они резали первых, попавших под руку животных. Ишаки, овцы, собаки. Ивасов, ты видел в Габате или Сфагане хотя бы одну овцу или собаку.

— Нет, — отрицательно покачал головой унтер.

— Вот и я не видел. А здесь они жили, значит, и для них воды хватало. Поэтому, имеет смысл добраться до дна этого колодца. А ты что думаешь, Шохад?

— Ты прав офицер, стоит.

К концу дня длина веревок, которые использовали для подъема ведер, достигла пяти саженей, а кости все не кончались. С другой стороны, оба известных Алексу колодца были вдвое глубже. Поэтому шанс еще был.

Кости закончились на шестой сажени, дальше опять пошел песок. Выбравшийся из колодца Ивасов заметил.

— Похоже, они не очень-то спешили, если успели засыпать колодец песком.

— Может, и не спешили. Ты мне лучше скажи, песок внизу сухой или влажный.

— Сухой, лейтенант.

— Это плохо. Если бы вода была близко, песок был бы влажным.

— И что будем делать? — спросил Фелонов.

— Копать дальше. У нас есть еще три дня, потом запаса воды хватит только на обратную дорогу. За эти три дня мы должны найти воду или нам придется убраться отсюда, не добившись результата.

Вечером работа возобновилась. Длина веревок приблизилась к семи саженям. Алекс только начал поднимать из колодца очередное ведро, как снизу раздался какой-то треск, шум падения чего-то тяжелого, потом все стихло. Алекс все-таки поднял ведро наверх, не бросать же его на голову оставшемуся внизу Ивасову, который, похоже, куда-то провалился.

— Ивасов! Ивасов, ты жив?

Тишина. Прибежал Фелонов.

— Что случилось?

— Черт его знает, — ответил Алекс, — там что-то обвалилось, Ивасов теперь не отвечает. Спустишь меня вниз.

— Есть.

Алекс уже обвязался веревкой и Фелонов с Шохадом готовились спустить его вниз, когда снизу начали долетать характерные выражения из обширного матерного запаса руоссийских унтеров.

— Ивасов! Ивасов, ты как?

Из донесшихся снизу тирад Фелонов сделал вывод.

— Все с ним хорошо, только малость ушибся.

Понемногу запасы унтерского фольклора внизу истощились. Ивасову спустили веревку и вытащили его на поверхность. Здесь он объяснил, что с ним произошло.

— Только ведро наверх отправил, решил с коленей на ноги встать, размяться, вдруг подо мной что-то треснуло, и я провалился.

— И куда ты провалился?

— А я знаю? Там же темно, хоть глаз выколи. Да я еще обо что-то головой приложился. Очнулся, башка болит, в ушах шум.

— Воды там нет?

— Нет, только песок.

Видя, как сквасились лица остальных, Ивасов победно ухмыльнулся.

— Вот, сами смотрите.

Унтер достал из кармана горсть темного, липнущего к рукам песка. Растерев песок в пальцах, Алекс приказал.

— Дайте мне фитиль и спустите вниз.

Кремень, кресало и фитиль у руоссийского солдата всегда с собой. Не прошло и трех минут, как Фелонов подпалил фитиль, раздул огонек и, положив в солдатский котелок, передал лейтенанту.