Бывало ли с вами такое? (СИ) - "Nicols Nicolson" - Страница 29

Внешняя крепостная стена хутора достигла высоты в девять метров, шириной в три, при четырех башнях по углам. На каждой башне, имелась площадка для установки пушек. Ворота сделали двойными, с опускающейся металлической решеткой. Многие могут спросить. А зачем такие излишества? Отвечу. Время неспокойное может наступить, все в мире меняется, вдруг война. Не хочу, чтобы мои родные пострадали. Закончат строить казарму, наберу на постоянной основе охрану. Атаман поможет надежными людьми.

Крутиусу понравилось преображение хутора в неприступную крепость. Не каждый казак мог похвастаться наличием князя в зятьях, строящего дом, для любимой жены.

Вечером, после ужина, мы наконец-то, остались с Оксаной наедине. Целовались, и говорили, говорили. Нам было хорошо вдвоем, мы наслаждались обществом друг друга. Оксанка похвасталась, что уже приготовила подвенечное платье, но мне его не покажет. Обещала, удивить меня. Совместно с Варварой Петровной, они соорудили и мне свадебные одежды, подобрали сапоги. Оксана все перечисленное достала из сундука, заставила мерять. Никакие мои протесты не действовали. Облачился. Что сказать, типично богатый казацкий старшина по облику. Материальчик одежды, не копеечный, дорогой.

– Спасибо тебе, моя любимая за подарок, – поцеловал я Оксану. – Это, я понял, ты сделала подарок на мой день рождения.

– Когда он у тебя?

– Сегодня. Мне исполнился двадцать один год.

– И ты промолчал? Словом не обмолвился. Отец узнает, бурчать будет.

– Ты не внимательно слушала княгиню Ростоцкую, она даже документ показывала, о моем рождении. Я, кстати, не знаю, когда у тебя день рождения.

– В мой день рождения пятнадцатого ноября, ты мне ногу складывал. А княгиню я слушала, и тряслась вся от страха, боялась тебя потерять. Это сейчас я знаю, что ты мой, и только мой.

Еще пара прощальных поцелуев, и мы разошлись по своим комнатам.

Глава 30

Началась двухнедельная предсвадебная истерия. Вдруг выяснялось, что не хватает редких заморских вин для гостей. То непонятно почему, кого-то не пригласили не свадьбу. Каждый день, вылезала новая проблема. Больше всех переживал Крутиус, не знал, как вместить всех гостей в доме. Я предложил атаману, поставить столы во дворе, пообещав отличную теплую погоду в этот день.

Моя мама с сестрой приехали за неделю до свадьбы. Сопровождал их молодой человек, будущий муж Дануты. Собственно он приехал просить у меня, руку моей сестры, ведь я старший мужчина рода Ростоцких, его глава. Оказывается так надо. Мама успела мне сообщить, что княжич Януш Вешневецкий, представитель древнего польского рода. Очень серьезный и влиятельный человек при дворе короля. О такой партии, любая девушка может только мечтать.

Общаясь с Янушем, я покопался в его мыслях. Княжич по уши влюблен в мою сестру, все мысли только о ней и будущей свадьбе. На всякий случай, воздействуя силой, обязал княжича любить свою тещу, уважать меня с семьей, и запретил Янушу изменять сестре. С легким сердцем, вручил молодому Вешневецкому, руку Дануты. Мама мне была безгранично благодарна.

Случилась у меня с мамой небольшая размолвка. Она привезла мне, как она выразилась одежды, достойные моего княжеского звания и истинного католика. Требовала, чтобы на венчании я был в них одет. Пришлось объяснять.

– Мама, не важно, кто я по крещению. Меня воспитывал православный боярин, я вырос среди православных святынь. В православной церкви я обручился с Оксаной, в православной церкви я буду венчаться, заметь с православной девушкой. Мне без разницы, во, что я буду одет, главное, что я буду чувствовать душой. Местная одежда, это просто дань уважения к людям, которые меня окружают. Мне здесь жить, нужно завоевывать авторитет. Твой подарок я одену на свадьбу сестры, если пригласите. Покрасуюсь, среди равных.

– Лишний раз сын, ты, доказал мне, что мужчины рода Ростоцких мудры. Как твой отец, ты не живешь, только сегодняшним днем. Смотришь на несколько лет вперед. Умеешь убеждать. Я горжусь тобой. Как женщина скажу, ты просто не отразим в любой одежде. Пусть будет так, как ты решил.

Свадьба удалась. Венчались мы в кафедральном соборе Черкасс. Людей набилось, полный храм. Оксанка в своем бесподобном платье, была похожа на ангела, сошедшего с небес. Обряд венчания свершил архимандрит Успенского собора Киево-Печерской лавры, лучший друг детства моего тестя. Высказал, таким образом, уважение Крутиусу. Из храма, архимандрит, поехал на хутор, праздновать вместе с нами.

Среди гостей, была вся административная верхушка Черкасс. Боевые побратимы Крутиуса, ближние и дальние его родственники, составляли большинство. Более двухсот гостей пили, ели и плясали. Произносили здравицы в нашу с Оксаной честь, и желали, желали. В итоге все пожелания сводились к счастью, богатству и детям.

В принципе я с гостями согласен. Счастье, сидело по правую руку от меня и улыбалось. Богатство, хранилось в сундуках, глубоко в пещере. Плюс мои руки, могущие это богатство собирать и приумножать. Детками мы бы уже и занялись с Оксанкой, но неудобно оставлять свадьбу без нашего присутствия. Терпим.

В разгар веселья, кузнец Тимоха, запустил несколько фейерверков. Красивое, завораживающее зрелище.

Подарками, перепавшими нам с Оксаной от щедрости гостей, обязали заниматься Варвару Петровну. Она знала, куда и что положить или поставить, нам некогда было отвлекаться на подарки.

Уже за полночь, когда гости основательно нагрузились выпивкой и закусками, и почти перестали обращать внимание на молодых, к нам подошел слегка подвыпивший тесть.

– Андрей, сыну, не обижайся на меня. Я немного посвоевольничал в твоем доме. На втором этаже, я спаленку для вас соорудил и обставил. Самую лучшую в Черкассах кровать выбрал, крепкую. Варвара тряпок разных уже натаскала и постелила. Идите сыну, отдыхайте.

Я подхватил жену на руки и понес в дом, в наш дом.

Спальня, это скромно сказано. Богатые средневековые хоромы. Стены затянуты атласом, цвета спелой пшеницы. Пол застелен толстыми коврами, не удивлюсь, если персидскими. Огромная, очень искусно сделанная, кровать с балдахином, могла вместить свободно человек пять. Нам с любимой сейчас никто не нужен, мы хотим побыть одни. Одной рукой удерживаю Оксану, второй закрываю дверь на засов. Все, на некоторое время, мы отрезаны от внешнего мира. Не прекращая целоваться, мы приблизились к кровати. Несмотря на охватившее нас возбуждение, мы спокойно избавляем друг друга от одежды. Вот она та минута, которую я ждал почти одиннадцать месяцев. Моя Оксанка вся дрожит, хотя в спальне не холодно. Не сговариваясь, мы нагишом, юркнули под одеяло. Похвалю себя лишний раз, что приучил жену не стесняться наготы своего тела.

Прелюдию я постарался растянуть подольше. Ведь я у Оксанки буду первым. Объяснял я Оксанке ранее, об особенностях женской физиологии. Но то было на словах. Нежность и еще раз нежность, не буду торопить события, хотя сдерживаюсь с трудом.

Покрыл поцелуями все тело жены, от макушки до пяток. Целовал глаза, шею, грудь и живот. Затем вновь вернулся к губами. Руками ласкал грудь, бедра, постепенно добрался, к центру сосредоточения женской сущности. Секунда, и мы превратились в единое целое. Тихий вскрик Оксаны, и реальность перестала для нас существовать. Через некоторое время, в наших телах, произошел одновременный «взрыв». Но он нас не разметал в разные стороны, мы продолжали обнимать друг друга. Продолжая взаимные ласки, мы снова, на время ушли в прекрасный мир нашей любви.

– Андрей, – тяжело дыша, после очередного «ухода», сказала Оксана, – я больше не смогу удержать в себе крик радости и счастья. – Не посчитают гости меня распутной?

– Кричи, золотце мое, сколько хочешь. Стены в нашем доме толстые. Не думаю, что нас услышат. А если и услышат, то пусть тебе завидуют.

Любились до самого рассвета, не сдерживая эмоций, а потом моментально уснули. Просыпались, любились и снова засыпали. Только к обеду, голод выгнал нас из постели.