Реликт. Пояс Скорби (СИ) - Дай Андрей - Страница 14

Старая как сам мир истина – деньги должны работать, в Государстве Хакдари дала сбой. Топ-менеджеры боялись потерять вместе с деньгами теплое местечко, а главы корпораций вынуждены были придерживать больше половины казны, чтоб богатеи из других стран не влезли в систему управления страны. В стране прямо-таки насаждался предельно скромный, на грани аскетизма, образ жизни...

Теперь добавим в эту кашу щепотку перчика! Коммерческая стоимость чего бы то ни было – не может быть постоянной величиной. А значит и количество денежной массы должно постоянно меняться! Представляете объем работ, который обязан был совершать финансовый департамент каждой из двенадцати контор, по меньшей мере, ежемесячно?!

Ну, а чтоб окончательно сдвинуть крышу – еще один небольшой нюанс. Крупные, с триллионными оборотами, организации, но юридически являющиеся дочерними предприятиями двенадцати старших, тоже печатали свои деньги. И эти деньги признавались Государством, как часть эмитента «материнской» фирмы.  Но цена «дочек» тоже менялась...

Не удивительно, что после образования Галактического Банка и выпуска межзвездного кредита, мегакорпорации сделали все возможное, чтоб выкупить собственные части. Несколько лет, во время которых цена в кредитах на боны взлетела до заоблачных далей, в Совете Директоров до сих пор, должно быть, вспоминают с широченными улыбками и причмокиванием. Потому как хакдарские деньги имели заточку с обеих сторон клинка. Если растет стоимость валюты – значит, повышается и коммерческая цена компании...

- В этой мусорной куче осталось довольно много хакдарского хлама, - Виллар, как истинный окситэ, недолюбливал корпоративных соседей. – А они так и не посмели отменить действие этих своих корпоративных бонов. Так что, хи-хи, Макс. Ищи как следует! У тебя есть реальный шанс заполучить удобное кресло в совете директоров консорциума по производству каких-нибудь средств гигиены...

- Но это все позже, - добавил Шарик, выдержав театральную, многозначительную паузу. – Когда ты все-таки доберешься до хакдарских посудин. Сейчас же мы находимся, так сказать, в чреве федеративного линкора... Ну, или того, что от него осталось... В любом случае, здесь корпоративные бумаги тебе вряд ли попадутся. В ту войну мы воевали по разные стороны... И вообще! Выбрось эти мелочи из головы! Сейчас ты должен искать топливные стержни! Запомни, Макс! Стержни, и больше ничего. На счету каждая минута, а ты уже час, как занимаешься невесть чем!

Пятью минутами спустя, я уже щелкал магнитными подошвами «Тути» в направлении ледяного карьера. К очищенным, наконец, от препятствий сегментам шлюзовой диафрагмы.

Лед в невесомости – забавная штука. И ведет себя, мягко говоря, по хамски. Ну, то, что капля воды в космосе очень быстро принимает форму шарика, каждому ребенку известно. Но стоит эту каплю заморозить, и мы увидим настоящее волшебство – ледышка немедленно расползется этакой бородавкой по первому же препятствию, которое встретит. Теперь представьте себе этот «волшебный» нарост диаметром метров в сто и толщиной до десяти. Практически весь запас чистой воды огромного корабля в виде одной, сверкающей в лучах софитов пупырышки!

Теперь нужно попытаться описать приютивший беглого ученого, ну и меня за одно, огрызок корабля. Когда-то давно, едва-едва выйдя из гравизахватов гигантских стапелей, это судно – окситанский линкор класса «Мегатрон», больше всего походил на половинку разрезанного вдоль огурца с группой выпирающих назад и в стороны колоссального размера двигателями. В головной части, у «огурца» присутствовал еще некий нарост, вроде подбородка, в котором были смонтированы орудия главного калибра. От четырех до шести, в зависимости от модификации, хоть нам теперь это и совершенно не важно.

Верхняя передняя часть корпуса была технически отделяемой частью. Там располагались каюты офицеров, включая капитанскую, кают-компания, секция ИскИнов – компьютеров невообразимой для Земли двадцать первого века мощности, ну и конечно командная рубка звездолета. Вся эта часть имела отдельную систему жизнеобеспечения, дополнительное бронирование, свои собственные двигатели и, по сути, выполняла функции спасательной капсулы для большей части экипажа.

Куда она делась, и успели ли спастись люди в ней находившиеся в момент того, адской силы, удара, что разорвал линкор на две неравные части, мне не ведомо. Хотя и очень интересно. Ладно, Бог с ней с передней нижней частью. Там ничего интересного для космических робинзонов не было. Всего-то несколько десятков орудий среднего и мелкого калибров и обширный артиллерийский погреб. Ах, да! Еще арсенал и абордажная секция. Вот туда я заглянул бы с превеликим удовольствием.

Между тем, что нам осталось и условно головной частью, опять-таки в капсуле с отдельным бронированием, были упрятаны основные топливные танки и реакторы, способные запитать энергией немаленький город. Ну и кластер так называемых накопителей – гигантских конденсаторов, накапливающих вялотекущую энергию и выдающих большой ее поток на орудия или двигатели. Думается, реактор все-таки избежал уничтожения. Иначе сейчас наш жилой модуль был бы пристыкован совсем к другому обломку былого величия. А гордый «Мегатрон» путешествовал по Вселенной в виде облачка перенасыщенного металлами пара.

Нам же досталась... задница. Здоровенный и совершенно бесполезный «букет» из шести колоссальных двигателей. Обратившаяся в набор неряшливых лохмотьев палуба для приема и хранения малых пустотных платформ – истребителей и челноков в условной середине. Сектор кают для рядового состава и вспомогательных техников на условном дне. Доки технического обслуживания и танки с топливом для малых кораблей в середине и осколки медицинского сектора на условной спине гиганта.

Основные склады окружали когда-то капсулу с реактором и сгинули вместе с ним. Кстати говоря, там же, подле постоянно теплой бронекапсулы должны были находиться и емкости с водой. И уже одно то, что наши дроиды вторые сутки занимаются добычей их обратившегося в лед содержимого, внушало надежды, что именно для этого судна в проект были внесены существенные изменения, и в отсеках «белого пятна» меня ждали удивительные находки.

Что сказать?! Конечно, я немного волновался. Нет, к тому времени, как ворота оказались полностью очищенными и отыскался свободный сервобот, чтоб отжать створки диафрагмы, топливный стержень для нашего реактора я уже нашел. Не новый, с ресурсом в сорок с хвостиком процентов, но это лучше чем совсем ничего. Без энергии мы бы долго не протянули.

Шестигранный, с полметра длинной, цилиндр я попросту выкрутил из резервного реактора медицинской секции. Не имея ни малейшего понятия об его устройстве и принципах работы с энергетическим оборудованием. Просто, руками, скрутил крышку со значком «не влезай, убьет», скинул три клипсы – застежки, и вытянул слабо светящийся голубым  стержень.

Довольно трудно, скажу я вам, одновременно орудовать руками в самом сердце нейтронной бомбы, косить одним глазом на датчик радиации на лицевом щитке скафандра, бормотать какие-то молитвы и понимать, что, случись чего, это не поможет.

Ну да ладно. Это я так, цену себе набиваю. На самом деле гораздо больше времени ушло на тщательнейший шмон распахнутых открытому космосу помещений медицинской секции. Чтоб дважды не ходить. Отметил для себя, что один из медицинских аппаратов цел, но, скорее всего, аккуратно выключен, а не разбит в хлам, как десяток других, и что у  него присутствует свой собственный, автономный источник питания, да и пошел себе вскрывать шкафчики.

Трупов, кстати говоря, там не было ни одного. То ли после взрыва всех в космос выдуло, то ли капитан этого судна был все-таки человеком с большой буквы, и раненых переместили в спасательный отсек. Я ради любопытства заглянул в медкапсулу из которой собирался стержень выдернуть. Вдруг там раненный боец лежит, а я его того, к праотцам отправлю легким движением отвертки. На счастье – ничего живого там тоже не обнаружилось. Лишь, одинокая сумка, битком набитая уже знакомыми мне боксами с базами знаний.