Карэле Карэле и другие волшебные существа (СИ) - "Векша" - Страница 21

Юта шла по той же дороге, но ступала не по камням, а по свету и золотым лоскутьям листвы. Пила прохладный ветер, смотрела вокруг, как в последний раз, потому что колючий браслет царапал запястье, и нужно было вернуться. Уйти отсюда так надолго,что это и есть «навсегда». Если кто-то и попадёт обратно много лет спустя, как обещал в далёком утреннем мире красивый старый человек с карамельными волосами, всё равно это будет уже не она. И лучше было бы остаться, умирать здесь не страшно. Но до чего жаль ту будущую, незнакомую Юту, которой не появиться на свет, не вернуться на забытую, прекрасную родину, не жить здесь долго, долго, вечно.

– Дадите ли вы мне своё третье слово? – прервал молчание её спутник. Заглянул в глаза с надеждой, и одна часть Юты увидела его лицо впервые, другая – в тысячный, стотысячный раз. Обе утонули в мерцающем серебре глаз, улыбнулись в ответ на тихую мелодию его улыбки. Обе сказали «да», потому что только это было правдой, и даже Юта-в-колючем-браслете, утренняя Юта, хотевшая вернуться домой, не посмела солгать.

Он серьёзно кивнул и подставил ладонь звёздному свету. Тот свился на ней клубком, побежал по кругу слепящим водоворотом золотых нитей, превратился в кольцо тончайшей работы. Узор, льющийся по нему, можно было разглядывать вечно, потому что он скрывал под собой ещё один, а под ним – ещё, и все они соединялись в новый, завораживающий орнамент, почти неразличимый, неосязаемо прекрасный.

Спутник Юты бережно взял кольцо тонкими, полупрозрачными пальцами, золотистыми от стекающего по ним света.

– Дайте мне вашу руку, – попросил он.

Юта взглянула ему в лицо – долгим, прощальным взглядом, пытаясь запомнить и уже понимая, что не сумеет. Обречённо вытянула левую руку, затем, помедлив, и правую.

Незнакомец отшатнулся. На пальцах девушки темнели десять железных колец. Кузнец Алесдер выковал их из гвоздей, сделал широкими и тяжёлыми, и сейчас они оттягивали кисти, пробирали до костей холодом. Но Юта не двигалась. Только когда её спутник шагнул назад, она опустила руки.

– Что ж, сегодня у вас другие украшения, – с печалью сказал он. – Но я сохраню это кольцо. Трижды вы дали мне слово и когда-нибудь вернётесь. Я буду ждать.

Поклонился, сделал ещё один шаг назад – и исчез, когда золотое звёздное сияние рухнуло вниз, обернулось тёмной неподвижной изнанкой. Такой же тёмный, гнетущий свет фонарей лёг на стены и мостовую, и Юта поняла, что стоит на знакомой улице, а к ней бежит Карэле Карэле.

– С тобой всё хорошо? – с тревогой спросил он, хватая её за руки и проверяя, на месте ли железные кольца.

– Нет, – сказала Юта и заплакала.

*

Следующий день был понедельником. Кондитерская не работала, и Карэле заглянул домой к Юте, чтобы узнать, как она себя чувствует. Затем явилась Бринни, которой всё-таки понадобилась помощь в покупке перчаток, и их выбор действительно затянулся до вечера.

Во вторник приехала новая горничная, девчушка лет четырнадцати, до отъезда Бринни временно занявшая одну из пустых комнат на третьем этаже.

Среда ушла на суматошную подготовку к празднику, к которой умудрились привлечь даже Юту, хотя посетителей в этот день было не меньше, чем обычно.

В четверг кондитерская была закрыта до обеда – все отправились на свадьбу Бринни. Невеста в красном платье была чудо как хороша. Смущённый Тимс, наряженный в новую рубашку, но так и не сумевший до конца отмыть копоть с рук, растерянно улыбался. Стоя под огромным дубом, где проводил обряд старый друид, сам словно бы покрытый жёсткой корой вместо кожи, они оба выглядели такими счастливыми, что даже Юты коснулась их радость.

А в пятницу жизнь вернулась в прежнее русло, только уже без Бринни, и завертелась бесконечная череда дел. Лишь спустя неделю Юта спросила у Карэле, как ей вернуться в тот мир, где луна висит под облаками, а свет течёт по мостовым.

– Я ничего не обещаю, – предупредил Карэле. – Это может получиться десятилетия спустя, а может и вообще не получиться.

– Ладно, – кивнула Юта. – Пусть так.

В эти дни она была на удивление немногословна.

– Ты помнишь свои ощущения на той стороне? Как выглядело всё вокруг, какой была ты сама?

Девушка кивнула, не желая говорить очевидного: это невозможно было забыть.

– Хорошо. Это и есть ключ. Сначала тебе нужно почувствовать себя так же, как тогда. Потом увидеть мир таким, каким ты его запомнила.

– Но… как это сделать? – Юта с недоумением взглянула на Карэле. – И как это поможет мне туда попасть?

Кондитер присел на край стола и задумчиво потёр подбородок.

– Видишь ли, мы только кажемся неизменными. На самом деле люди способны меняться намного сильнее, чем они думают. И когда мы становимся другими, мир вокруг тоже меняется. Это не обязательно понимать, просто запомни. Представь, что миры – это… ну, стопка салфеток. А ты находишься внутри этой стопки и можешь проходить сквозь салфетки насквозь. Так вот, когда ты тяжёлая, ты находишься где-то внизу, куда тебя привела твоя собственная тяжесть. Если ты становишься легче, то можешь подняться в верхние слои. Представила?

– Наверное, – неуверенно ответила Юта.

– Хорошо, теперь смотри. Тяжесть – это чувства, которые тянут вниз. Любые чувства, от которых ты становишься несчастной и теряешь способность подниматься. Их так много, что я даже перечислять не стану. Тем более, что для тебя важнее лёгкость. Это радость, вдохновение, любовь – но не всякая, только та, от которой летаешь. Для того, чтобы попасть в миры, лежащие наверху этой стопки салфеток, тебе нужно привыкнуть быть счастливой.

– И как это сделать? – спросила девушка, недоверчиво взглянув на Карэле. Тот хмыкнул.

– Просто сделать. Следить за всем, что ты делаешь и чувствуешь, учиться лёгкости. Настраивать себя на счастье. Если постоянно тренироваться, со временем всё получится.

– То есть я стану счастливой и сразу же попаду туда? – в голосе девушки слышалось явное сомнение.

– Не совсем. После того, как ты превратишься в существо, способное всё время сохранять лёгкость, начнётся второй этап: почувствовать и увидеть тот самый мир. Но об этом тебе рано задумываться.

Юта поблагодарила, отводя глаза в сторону. По её лицу было видно, что она не поверила ни единому слову. Карэле мог точно сказать, о чём она думает: «Понятно же, что хозяин придумал эту чушь с салфетками прямо сейчас, чтобы уговорить меня не расстраиваться и быть счастливой, как раньше».

В тот раз он только пожал плечами и отвернулся, потому что поделать с этим ничего было нельзя.

Через неделю Юта пришла снова и задала тот же вопрос. Выслушала объяснения очень внимательно, и уже никогда больше не заговаривала об этом. Со временем Карэле решил, что она забыла о прекрасном лунном мире и своём таинственном женихе, став прежней Ютой – весёлой, бойкой и деятельной. И выкинул эту историю из головы, поскольку девушка выглядела счастливой и довольной своей жизнью.

Только спустя несколько лет Юта случайно проговорилась о том, что у неё начинает получаться: в дождливые вечера, изредка. И Карэле в очередной раз поразился, как мало он знает даже о самых близких людях.

На деревянном столе в пекарне догорала последняя свеча. Неяркий свет ложился на руки и колени Алли, сидевшей на низкой скамеечке у остывающей печи. Пряди пышных тёмных волос упрямо выбивались из-под стягивающей их ленты, рассыпаясь по клетчатому зимнему платью. Блики танцевали на лезвии ножа, которым она очищала яблоки для глинтвейна. Тонкая, полупрозрачная лента кожуры плавно стекала в глиняную миску. Рядом уже стоял наготове большой котёл.

В пекарне пахло еловыми ветками, развешанными по стенам. На печи красовался большой венок, перевитый лентами, цвет которых было не различить в полутьме. В подсвечниках ждали своего часа длинные белые свечи.

Остальные обитатели дома тоже были здесь. Мадален неспешно протирала пыльные бутылки с вином. Тётушка Нанне, кухарка, дремала, сложив полные руки на коленях.