Теоретик (СИ) - Корн Владимир Алексеевич - Страница 33

"Автомат, наверное, Гришин, - подумал я, вскочив на ноги еще при первом выстреле.- "Отсечка на три патрона, и все три пули в точку", - вспомнились мне его слова. - Вероятно, он стрелял в последнего, а значит, с перквизиторами покончено. Теперь только нужно дождаться их возвращения".

Тогда-то они и появились. Нет, не Грек с остальными - перквизиторы. И узнать их было проще простого. Они в точности соответствовали описанию Гудрона. Одеяние, действительно похожее на коричневого цвета сутаны. Не до земли - в таком сильно не побегаешь, примерно до колен. И размалеванные рожи. Пусть и не белыми полосами, как утверждал тот. Все они показались мне несуразно широкими. Но если судить по словам Яниса, под сутанами у них должны быть жилеты из пластин гвайзела. Практически непробиваемые бронежилеты, которые возьмет далеко не каждая пуля, даже в упор. И, конечно же, каждый из них сжимал в руках оружие.

Меня спасли сразу несколько обстоятельств. Наверное, самым главным из них было - увидел я их за мгновение до того, как они обнаружили меня. Ну и ряд второстепенных, хотя, возможно, и не менее важных. Они бежали, бежали изо всех сил, и потому не могли держать оружие наизготовку, что давало мне еще больше шансов. К тому я находился справа от них, а все они оказались правшами. В связи с этим, развернуться в мою сторону, у них заняло больше времени, чем располагайся я от них по другую.

Вначале я выстрелил в того перквизитора, который бежал последним. Не потому что осознал - начинать необходимо именно с него, а лишь по той причине, что ствол оказался направленным именно на него.

Позже, рассказывая Гудрону все в подробностях, я то и дело видел его одобрительные кивки: тут все верно, и здесь все правильно, и потом ты сделал так, как и следовало бы.

- Тебе повезло трижды, - резюмировал он. - Ты увидел их первым, и стрелять начал не раздумывая.

- А в чем заключается третье мое везение?

- Ты - левша, а среди них таковых не оказалось.

Время как будто бы остановилось. Мне казались замедленными их движения, а еще больше свои собственные.

Слава рассказывал, что течение времени всегда неизменно. Все дело в особенностях нашей долговременной памяти, где, чем ярче событие, тем больше подробностей мы запоминаем. Оттого впоследствии нам и кажется, что время растягивается как резина. В отличие, например, от целого дня рутины, когда и запомнить-то толком нечего, настолько все как всегда. Вероятно, он прав. Да и как не может быть прав человек, который посвятил изучению нашего мозга много лет? Но в тот момент для меня оно точно замедлилось, чтобы там не говорила наука.

Выстрел - и бежавшего позади остальных перквизитора, только и успевшего, что хищно оскалиться, отбросило пулей на траву. Снова выстрел, и снова в голову, тому, кто бежал в середине. Третий из них все же успел ко мне повернуться. И даже вскинуть винтовку. В его руках громыхнуло, но за доли секунды до этого, в моих собственных дернулся ФН ФАЛ.

Всё. Я стоял на дрожащих ногах, и смотрел, как его пальцы в предсмертной судороге царапают землю. Тогда-то и пришел страх. И понимание того, что могло произойти, и чего мне удалось избежать каким-то лишь чудом. Ведь это именно я мог лежать на траве. Например, как тот, в которого угодила моя первая пуля. В нелепой позе, с отлетевшим в сторону устрашающего вида оружием, которое выпустила мертвая уже рука.

Или так, как лежит второй. После моего выстрела, его развернуло на месте, и уронило на землю какой-то бесформенной кучей. Или как тот, чья пуля едва меня не нашла. Он лежал на спине, с широко раскинутыми руками. И его поза удивительно походила на позу спящего человека. А на руку ему присела изумительной расцветки бабочка. Та самая, где на ярко-фиолетовых крылышках, огненно-красные пятнышки между белоснежных разводов. Почему-то именно эта мысль заставила меня содрогнуться: я лежу мертвый, а на моей собственной руке сидит бабочка. Красивая такая бабочка и мертвый я.

- Молоток, Теоретик! Да что там, просто красава! Они ведь к тем на помощь спешили, - Янис мотнул головой себе за спину. - А тут ты.

Улыбка Яниса показалась мне немного вымученной. И только тогда я обратил внимание на отметину на его груди. Он мой взгляд уловил.

- Прилетело от третьего, - пояснил он. - И если бы не Настин подарок!.. И еще Грише спасибо, помог. Ведь тот следующим выстрелом мог и в голову. Ребра побаливают, - поморщился Янис. - Но ничего, пройдет, главное, жив остался.

- С почином тебя, Теоретик. Силён! - в знак одобрения Гудрон показал мне сразу два больших пальца.

- С каким еще почином? - слова дались мне с трудом, а сам я старался не глядеть на трупы с развороченными пулями головами, отчаянно борясь с подступившей тошнотой.

- Ну как это с каким? Людей раньше убивать не приходилось?

- Нет.

- Вот именно такой у тебя и получается почин.

"В гробу я видал такие почины!" И от этой мысли стало еще хуже. Гробы нужны не мне, этим людям. Только не будет у них гробов. Хорошо, если общую яму для всех выроют. Скорее всего, бросят как есть, не забыв забрать самое ценное. Этот мир суров, и в нем не до сантиментов.

- Тошнит? Что-то ты весь зеленый.

- Да.

- Всех поначалу тошнит. А иных и на изнанку выворачивает. Со мной именно так все и было. Еще и ночами могут присниться. Хотя и не обязательно - как повезет. На вот, попей.

Теплая, с привкусом металла вода, облегчения не принесла.

- Ему сейчас не вода нужна. Грек? - Гриша вопросительно взглянул на него, и тот кивнул. - Держи, - покопавшись в рюкзаке, Сноуден извлек из него фляжку, скрутил с нее колпачок и протянул емкость мне. - Пей, сколько выпьешь.

Меня хватило лишь на несколько глотков. Крепости самогонки я не почувствовал. Но ее вкус, пусть Гриша и утверждает, что она у него особая - двойной очистки, настояна на семи корешках и трех сортах ореха, показался мне отвратительным. Лучше уж воду.

- Пей! - Настаивал Гриша, и я послушно выпил еще.

- Ты здесь стоял? - Грек, который внимательно осматривал место, где все и случилось, подкинул на ладони гильзу от моего ФН ФАЛа.

- Чуть левее. Возле самого куста.

- В кого выстрелил первым?

- В дальнего. В того, который лежит мордой вниз.

Он посмотрел на трупы, взглянул на меня, но ничего не сказал. Сказал Гудрон.

- Три выстрела - три трупа. И не кого-нибудь там - самих перквизиторов! И по раскладу сработано грамотно: сам бы так сделал. Или повезло.

- Одного везения тут мало, - не согласился с ним Грек. - Ты прав: грамотно сработано. Все, уходим!

- А они?

Выпитая самогонка все-таки дала о себе знать, и мне стало немного легче. К чему все эти глупые раскаяния? Как бы там ни было, эти люди, увидь меня первыми именно они, непременно бы убили. И совесть их потом не мучила бы, и не подташнивало.

- Оставим все как есть, - и повторил. - Уходим.

- Игорь, если ты про трофеи, то знай. Нельзя у перквизиторов что-то брать - проблемы начнутся, - отведя меня в сторону, горячо заговорил Слава. - Причем не только у себя самого, но и у тех, кто был вместе с тобой. В это здесь свято верят. Нет, сам я всей этой чуши значения не придаю, но других-то зачем нервировать? Проще не брать.

- Я не про них. Может, их закопать следовало бы? Какие бы они ни были, но все-таки люди.

- Что, Теоретик, понравилось? - Гудрон даже по сухой траве ходит так, что его внезапно раздавшийся за спиной голос, заставил нас обоих вздрогнуть от неожиданности. - Все налюбоваться на них не можешь? Гарантирую тебе - они не последние. Тут вся жизнь на этом построена: либо ты, либо тебя. Причем "ими" могут быть кто угодно. В том числе и те, с которыми ты только вчера в "Кафе-Шантане" горькую квасил.

- Закопать их нужно.

- Закопаем, Теоретик, обязательно закопаем, - охотно кивнул Гудрон. - Лично сам этим и займусь. Как только придем на Вокзал, первым долгом лопату схвачу, и бегом обратно. Даже чай пить не стану. Пошли уже, нашумели мы здесь, пора отсюда свалить как можно быстрее.