Нарисуй меня хорошим - "Кэрри Прай" - Страница 18

Алла, как и прежде убеждала себя, что городская жизнь – сладко-красивая жизнь.

Погода за окном не утихала. В поддержку дождю и молнии, присоединился сильный ветер, но несмотря на это, дома было довольно уютно.

- А как же вы? Что было после моего уезда? – спросила я очень робко и неуверенно.

- А что мы? Забыли, что такое обычная жизнь. Ты уехала. Нас затаскали по следственным участкам и судам, – она смотрела куда-то в окно, – конечно, нас всех нехило подкосило. Помимо всего этого ужаса, вся деревня косилась на нас и постоянно осуждала, то в лицо, то за спиной.

Выпив залпом стакан белого вина, она продолжила:

- Ваню закрыли, а мы с Денисом и Ромой остались свидетелями. Ромкин отец тщательно похлопотал, но оправдать получилось только сына, Ване помочь не получилось. У мамы того парнишки поехала крыша – он был единственным ребенком в семье. Каждый раз выходя из дома, мы ходили обходными дорожками, дабы на нее не нарваться. Один раз Денис ее встретил, и она накинулась на него с кулаками. Прошли годы, она стала работать в баре уборщицей, вроде отошла, но все равно, я чувствую на себе ее ненавидящий взгляд.

Мы помолчали какое-то время. Эта ситуация была тяжелой ношей для нас. Не только я страдала, но и они.

В отличие от парней, по Алле, это хорошо читалось. Она продолжала рассказывать:

- Отец Вани, даже не присутствовал на заседаниях суда. Он в принципе приехал только один раз, когда узнал о случившемся. Забрал какие-то вещи и дернул опять в командировку. С тех пор его никто не видел. Решил не пачкаться и оставил проблемного сынка одного со своими проблемами. Сам Ваня писал нам письма, он никогда не жаловался, а наоборот писал слова поддержки к нам. Но примерно через год, письма стали приходить реже и были довольно бездушного характера. Ледяные ответы и незаинтересованные вопросы… Он начал спрашивать про тебя, интересовался, что нам известно о твоей жизни.

Мне было больно это слушать. Я не могу скинуть груз вины, ведь по хорошему счету я не виновата в случившемся. Моя вина в одном, мне не стоило жаловаться на того парня, чтобы в конечном итоге не жаловаться взрослым на ребят.

- Наша компания продолжала держаться вместе. Даже Рэй, не доканывал своими шуточками, был нормальным парнем. Его тоже ударила эта ситуация, он переживал за друга. Постоянно себя винил в том, что он на свободе, а Ваня нет. Про тебя он не хотел говорить, всегда пытался перевести тему, не понятно по какой причине, – Алла выдержала небольшую паузу, а на лице выступила хитрая улыбка, - с Денисом мы даже пробовали закрутить романчик…

Я уставилась на нее.

- Да, да, с этим самым занудой. В то время он был хорошей поддержкой для меня. Помогал с мамой и защищал от оскорблений жителей. Но потом, Рома начал притягивать его к себе, и мы очень редко виделись. В итоге они перестали куда-либо меня звать, и наше общение сошло на нет. Я до сих пор злюсь на него за это.

- А что сейчас? – я пыталась переварить информацию, но хотела больше подробностей.

- Сейчас я сама по себе. В итоге, Ванин срок перевели на условный. Он вернулся пару лет назад жестокий и бездушный. Никому нечего не рассказывал, но я предполагаю, что школу жизни он прошел стойко. Собрал компашку в лице Рэя и Дэна и понеслось… Пьяные дебоши, постоянные драки, вымогательства денег и беспринципные девки. Теперь они общаются с Викой Гусевой и Кристиной – не помню, как ее по фамилии. Еще те шлюшки. Может даже встречаются с ними, я не вникала.

Во мне случился приступ ревности. Это наши друзья, а не их.

- Они много натворили за пару лет, люди их откровенно бояться. Возомнили себя мафией. Должна была заметить, что на улицах стало безлюдно. Я не попала под их натиск, меня они не трогают. Стараются общаться как ни в чем небывало. Может это по просьбе Дениса, может в принципе не хотят, я не знаю. Вот так и живем. Что касается тебя, то конкретного я не слышала. Ты - закрытая тема.

Еще одна неясность, то ли друг, то ли враг. Было заметно, что настроение у Аллы упало в разы. Я услышала все, что хотела.

-Ты прости меня, но могу я поинтересоваться… О твоей маме? Как она? – я крутила пальцем по горлышку бутылки.

- Да что тут скажешь, Вась? Плохо. Очень плохо. Она ничего не может: ни говорить, ни есть, ни сидеть, ни лежать. Соседка мне помогает пока я здесь, это очень тяжело… – Алла выпила еще один бокал залпом. – Ты даже представить не можешь, как это больно, смотреть на свою мать, которая каждый удобный случай, своими глазами говорит, что не хочет жить. Я делаю вид, что не замечаю этого, а я черт возьми, все понимаю.

Мне очень стало жаль ее. Я села рядом с ней и обняла.

- Я соскучилась и очень рада, что могу сейчас снова общаться с тобой, как раньше, – мы сдерживали наступивший на глаза слезы.

Грех жаловаться на свою судьбу. Учесть моей подруги совсем не лучше.

- Так, ну все! – она потерла лицо руками и вопросительно посмотрела на меня. – Ты думала, что оденешь? Нам надо быть на высоте! Так что надо собраться, пока мы еще в состоянии.

- Это точно, макияж я уже точно не осилю.

- Макияж – это святое. Я тебе помогу, если ты не против этого.

- С удовольствием соглашусь.

- Тогда пошли, будем превращаться из тыкв в золушек.

- А Ваня с ребятами там будут? – я вдруг поняла, что это не готова к этой встречи.

- Возможно, - она пожала плечами. - Все будет хорошо, я же с тобой.

- Я уже виделась с ними…

- Виделась? Ну и как все прошло, – Алла явно была удивлена.

- Не знаю, если с Рэем все понятно, то Ваня стал другим, совершенно точно, - я вспомнила утреннею встречу. - Ладно, это неважно, пойдем собираться! – я не хотела говорить о подробностях этих встреч.

Мы включили громко музыку и начали вываливать все содержимое шкафа. Я нарыла себе белую водолазку с открытым горлом, рваные джинсы и, конечно белые кеды. Алле пригляделось зеленое платье, которое я ни разу не одевала, и я решила вообще ей его отдать. Волосы оставила распущенными, мне понравилось, что от влажности они естественно взялись небольшой волной. Алла сделала себе яркий макияж, а я все-таки решила отказаться от ее помощи и просто немного подкрасила ресницы. К дискотеке мы были готовы, но идти туда было рано, нам надо было дождаться, когда совсем на улице потемнеет. Так Алла объясняла мне.

Погода успокоилась: дождь закончился, небо прояснилось и не было ветра. Начинались сумерки. Мы так же сидели на кухне и осушали вторую бутылку вина. Теперь настроение было веселым, мы продолжали обсуждать свои прошлые жизни. Нам так много хотелось рассказать, что мы постоянно друг друга перебивали, пытаясь вставить свое слово.

- А у вас с Марком все серьезно? – Алла поиграла бровями.

Я ждала этого вопроса и была удивлена, почему она спрашивает только сейчас. Алла любитель пообсуждать любовные романчики.

- Мне он нравиться, он хороший парень, - я сделала глубокий вдох, - но прям любовных чувств, я к нему не испытываю. Не вижу в нем опоры что ли? Мужского мало. Он больше карьерист, а в отношениях, Марк сухой.

- Может надо его намочить? – съязвила она.

- Боюсь, что это не поможет.

- Ну тогда не мучайся и бросай его! Ты говоришь о нем, как о старшем брате - никаких эмоций! – она ткнула в меня пальцем. – То ли дело, когда ты была с Ваней. Глаза горели. Вы были такими милашками.

- Мы были детьми и просто друзьями, - я покрутила пальцем у виска.

- Ну да, ну да, рассказывай! – Алла закатила глаза.

- А теперь он вроде бы обижен на меня, и я честно не знаю, как нам общаться дальше.

- Мы все скоро узнаем, – она как-то хитро не меня посмотрела, – а ты никогда не думала о Рэе, в качестве претендента?

Я чуть со стула не упала.

- Что!? Как тебе такое в голову пришло? Этот похотливый кабель, создан для создания блокнотика с названием «Сколько у меня было телочек».

- Ну, он довольно симпатичный парень, дурак конечно, но это все от девушки зависит, из влюбленного мужчины можно лепить все, что угодно… – она улыбнулась. – Тем более, помнится мне, что он как-то по-особенному на тебя смотрел...