Ледышка или Снежная Королева для рокера (СИ) - Кувайкова Анна Александровна - Страница 17

Поправив серебристый бант и поставив кадку на место несчастного, поникшего фикуса, я всё же добралась до своего рабочего места и занялась делами. Правда, как оказалось, необычные подарки – это действительно только цветочки и ничего больше. Ягодки пошли, когда во время разборки почты в мой кабинет нагрянул очень расстроенный посетитель.

Настолько расстроенный, что понять, о чём идёт речь мне удалось ладно если минут через десять, когда щуплый мужик в дорогущем костюме сумел проораться и начать говорить более связно и даже местами членораздельно. Тогда я и выяснила, что ему отказали в воплощении его навязчивых идей и неизлечимых маний.

- Да вы знаете кто я? Я потом самих Трубецких! Я голубых кровей! Я урождённый аристократ! Я!... – мужчина давился словами, пытаясь доказать свою правоту и, что немаловажно, своё право устраивать поминальный пир в честь дня отмены крепостного права в нашем ночном клубе.

Я ради интереса залезла в интернет и выяснила что да, есть такой день. Но говорить что-то не стала, слушая вполуха поток неиссякаемых претензий, который вертелся вокруг одной мысли: я граф, вы ничто и должны целовать землю, по которой я ходил.  И с вежливой улыбкой припоминая, как Веник ржал сидя на кухне, рассказывая мне про талантливую группу мошенников, приноровившихся клепать почти что подлинные удостоверения о принадлежности к аристократическому роду. Не важно, княжеский, боярский, графский или же царский, а может и императорский…

Эти творческие люди могли сделать всё, за относительно скромное денежное вознаграждение, конечно же. И сдаётся мне, сиятельный Трубецкой, брызжущий слюной во все стороны, один из таких вот новоявленных представителей сливок нашего общества.

- Прошу меня простить, господин?... – я вопросительно уставилась на мужчину, сделавшему паузу в своём монологе.

- Я Трубецкой!

- Хорошо, - я кивнула головой, подавшись вперёд и, опёршись локтями о стол, сложила пальцы домиком. – Так вот, господин Трубецкой. Не смотря на всю нашу любовь и уважения, весь тот патриотизм, что засел в наших чёрствых и загубленных деньгами душах, я всё равно вынуждена повторить уже озвученный вам отказ. Как это ни печально, крепостное право действительно отменили, а такие заведения как наши обладают несомненным плюсом – возможностью выбирать клиентов.

- Я буду жаловаться!

- Прекрасно, - снова кивнула головой, всё так же вежливо улыбаясь. – Это ваше право и никто не может вам запретить это делать.

- Вы, да вы… Да вы! – граф (или князь, тут сам Трубецкой путался в показаниях) н выдержав такого равнодушия к своей почитаемой всеми и вся персоне, чеканя шаг подошёл к моему столу, схватил стоявшую там хрустальную пепельницу и…

Со всего маху разбил её об пол. Я только задумчивым взглядом проследила за полётом осколков, про себя радуясь, что под горячую руку посетителя не попал мой только что полученный в подарок кактус. Вслух же, после небольшой паузы, я проговорила совсем другое:

- Статья двести тринадцать «Хулиганство». Или статья двести четырнадцать «Вандализм». Вы, собственно, какую предпочитаете? Ту, где штраф до пятисот тысяч рублей или ту, где с вас возьмут всего сорок?

- Да как вы смеете требовать с меня деньги?! – вновь начал орать трудный, во всех смыслах, клиент.

- Я? – я почти натурально удивилась, для верности ещё и указала на себя пальцем. А когда на меня выразительно глянули, насмешливо усмехнулась. – Помилуйте, господин Трубецкой! Я пока ещё в своём уме и трезвой памяти. И совершенно точно не собираюсь  обманывать наше любимое государство, пытаясь присвоить честно заработанные им с вашей посильной помощью деньги.

- Тогда что это за грабительские суммы?!

- А это, уважаемый господин Трубецкой есть ничто иное, как штрафы, прописанные в такой славной книге, как Уголовный Кодекс Российской Федерации. Нет, есть, конечно, вариант, что ваше поведение расценят как административное правонарушение… - тут я задумалась, припоминая статью в таком интересном документе, как Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, и наказание, грозившее по ней. – Но увы, тут тоже ничего хорошего. Штраф от пятисот до одной тысячи рублей или пятнадцать суток ареста. Это, конечно не реальное лишение свободы, но не менее неприятно, не так ли?

Клиента заклинило. Потому что, услышав моё сравнительно вежливое и вполне нейтральное заявление, господин князь (или всё-таки граф?) ушёл практически в ультразвук, прыгая по моему кабинету вовсе не с аристократической грацией, как можно было подумать. И я уже всерьёз начинала опасаться за сохранность подаренного самим Харлеем кактуса. Ведь пребывающий в состоянии полного неадеквата господин Трубецкой явно был способен его если не сломать, то точно понадкусывать!

Однако, прежде, чем я успела что-то предпринять, случилось одновременно две вещи. Мужчина неожиданно рухнул ничком на пол, а ко мне в кабинет, перешагнув через внезапно образовавшееся препятствие, зашёл один из охранников. И с самым серьёзным видом поинтересовался, потирая кулак:

- Изабелла Александровна, вы в порядке?

- В полном, - задумчиво откликнулась, привычно недовольно поморщившись. – А если ты во-первых будешь звать меня Эльзой, а во-вторых скажешь, кто ж тебя сюда родимого направил, я так вообще… Буду самой счастливой девушкой в мире. Ну… Или хотя бы в этом кабинете.

- Так это… Олег Геннадьевич сказал, что на вас тут напали, - немного озадаченно откликнулся незваный визитёр

- Н-да? – меланхолично переспросила, подперев щёку кулаком. И попыталась представить, в какой это момент на меня могли напасть: когда клиент круги по кабинету нарезал, когда на мой новый кактус зарился или когда пепельницу об пол шмякнул, чуть себя же при этом не прибив?

Вздохнула, вновь посмотрела на ушедшего в бессознательное состояние графа , на охранника, который явно недоумевал, чем же это я недовольна и спросила:

- Тебя как зовут?

- Макс, - чуть смутившись, откликнулся тот. И как-то странно покосился на огромный суккулент у дверей.

И чем им моя прелесть не нравится-то? Или они просто видели, кто его принес, и теперь дружно недоумевают, зачем господин Харлей такой красивый, во всей смыслах, и полезный, определённо, цветочек мне подарил? Если так, то нет в них креативной жилки, не умеют они нестандартно мыслить…

А я может всю жизнь мечтала, что бы мне кто-то от всей души подарил именно такой огромный, пугающий, колючий кактус. И сейчас искренне радуюсь тому, что мечты сбываются… Пусть и так, феерично, да.

- Ну так вот, Максим, - вздохнув, я выпрямилась и открыла ежедневник, просматривая свои записи. – Тот пока ещё живой груз, что изволит подметать своим псевдо дорогим костюмом пол, поднять и транспортировать к самому Олегу Геннадьевичу. А там, можешь передать своему начальству, что он может делать что угодно и как угодно, но господин Трубецкой должен улыбаться, радоваться жизни и покинуть наш клуб без каких-то претензий. Ну, кроме того, что мы ему опять отказали, с этим-то разобраться проблем не составит. А вот отмазать вас от побоев у меня лично вряд ли получится, так что…

- Но Изабелла Алекс…. – то ли у меня взгляд был говорящий, то ли я так выразительно брови выгнула… Но Максим споткнулся на полуслове и тут же постарался исправиться. – Но Эльза, он же на вас напал!

- Единственный, кто мог пострадать от этого почти что принца благородных кровей, так это так понравившийся тебе кактус в углу, - хмыкнув, я вытащила из футляра очки и, нацепив их на нос, вернула своё внимание документов. – Вот уж не знаю, чем именно и когда приложили вашего ненаглядного Олега Геннадьевича… Но пусть сам разбирается с этой проблемой. Так что вперёд, Максим. Тело на плечо и на выход. Ковёр одолжить, прости, не могу. Мне он самой пока что нужен.

Как ни странно, но мю шутку юмора в кои-то веки оцени. Коротко хмыкнув, охранник поднял бессознательного Трубецкого и скрылся вместе с ним в коридоре. А я, потерев переносицу, понадеялась, что на этом невероятные приключения Эльзы в «Максимусе» закончатся.