Малайский крис
(Преступления Серебряного века Том II) - Балашов А. С. - Страница 7

Вдруг в одно мгновение произошло что-то невероятное. Высокий молодой человек, перерезав путь бешеной лошади, схватил ее сильной рукой под уздцы и повис на левой оглобле. Бешеный конь, будто озадаченный такой неожиданностью, на минуту остановился, потом, мотнув в ярости несколько раз головой и косясь в сторону свирепыми глазами, бросился снова вперед, так что молодая девушка, не успевши соскочить с экипажа, осталась в том же отчаянном положении.

Напрасно молодой человек силился остановить коня, все усилия его, казалось, только злили дикое животное и оно продолжало мчаться вперед с неимоверной быстротой. Но вот молодой человек сильно ударился бедром о встретившийся на пути тротуарный столб и, упав затылком о мостовую, остался недвижим, распростертый во весь рост. В то же мгновение утомившийся конь встал как вкопанный. Он весь был покрыт потом так, что черная мокрая шерсть его блестела как атлас; густая белая пена большими клочьями, как вата, падала на землю.

Молодая девушка спрыгнула с экипажа в ту минуту, когда уже собралась большая толпа народа вокруг лежащего без чувств самоотверженного рыцаря. А он, распростертый навзничь, лежал с закрытыми глазами, смертельная бледность разлилась по всему юному, прекрасному лицу его. То был молодой студент в синей косоворотке и старой студенческой тужурке; форменная фуражка его валялась поодаль в пыли; из проломленного затылка струилась ручьями алая кровь, окрашивая пыльные камни мостовой.

— Боже мой, он умирает! скорей в больницу его! — кричала в отчаянии молодая девушка, наклоняясь к самому лицу лежащего без чувств студента.

Между тем, подошедший городовой крикнул первого подвернувшегося извозчика, вместе с ним взвалил студента в экипаж и крикнул: «В Яузскую больницу, живо!»

Тем временем подошел и кучер, молодой парень Иван. Молодая девушка, взглянув на его лицо, по которому из разбитого лба текла кровь, всплеснула руками:

— Бедный Иван, и тебя зашибла бешеная лошадь?..

— Что будешь делать, Елена Александровна… Вот, поди ж ты, кто бы мог подумать, что такой норовистый конь; вот уж, почитай, с полгода как куплен, а до сих пор никогда такого с ним не случалось, должно быть, испугамшись чего- нибудь. Слава Тебе, Господи, что еще вас избавил Он от несчастия.

— А тебя, знать, больно зашибло, Иван?

— Да порядком-таки, барышня, вот коленка больно мозжит… — и парень, хладнокровно подобрав вожжи, стал взбираться на козлы.

— Пожалуйте, барышня, теперь коняка угомонился, пойдет смирно.

— Нет, Иван, я не поеду с тобой, да и за тебя боюсь; лучше на извозчике.

Происшествие так повлияло на девушку, что она не поехала на именины к своей подруге, а вернулась домой взволнованная и бледная.

— Что с тобой, Лена, ты на себя не похожа и почему ты вернулась домой?

Такими словами встретила свою дочь полная сорокалетняя дама — Варвара Ивановна Чупрунова.

Лена рассказала все происшедшее.

Варвара Ивановна пожалела молодого студента, так самоотверженно пожертвовавшего собой ради спасения незнакомой девушки. Потом она дала денег кучеру Ивану и приказала ему сходить к доктору, чтобы тот оказал ему помощь.

Все остальное время того дня молодая девушка не могла успокоится. Она чувствовала тяжесть в голове и тотчас после ужина ушла в свою комнату и легла в постель в надежде, что сон укрепит ее и наутро она проснется со свежей головой. Но сон бежал от ее глаз и мысли ее заняты были одним предметом. Невольно в воображении ее рисовало образ того, кто спас ее от неминуемой гибели, пожертвовав самим собой. Она представляет себе его лежащего без сознания на пыльной мостовой.

Бледное лицо его с небольшими темными усами, с закрытыми глазами, опушенными длинными темными ресницами, с темными гордыми бровями, — так прекрасно; вьющиеся игривые локоны темных, почти черных волос обрамляют его высокий, белый лоб. Но эта кровь, кровь из разбитого затылка. О, Боже!.. Теперь он, вероятно, страшно страдает, а быть может, мечется в предсмертной агонии и даже умер уже. Но кто он? По форме судя, студент. Что, если он не здешний, если где-нибудь — там, далеко, в каком-нибудь глухом городке или в селе, бедная старушка- мать ждет не дождется, когда окончит университет ее сын, в котором вся ее надежда, все счастье… Может быть, есть у него братья, сестры, и не знают они, что он лежит теперь одинокий и костлявая рука смерти уже готова положить свою печать на его бледное чело… И сердце девушки заныло от избытка каких-то новых, непонятных ей чувств.

Потом эти мысли сменились другими. Она стала думать о прошлом безрадостном детстве своем и о настоящей юности.

Она осталась восемь лет тому назад десятилетней девочкой после смерти своего отца, богатого купца Александра Петровича Белоусова, который умер тридцати пяти лет всего от тифозной горячки. Все имущество и капитал свой, около полумиллиона разделил он по завещанию между ней, единственной дочерью, и матерью, но что она получит свою долю только по достижению совершеннолетия или по выходе замуж.

Мать ее, Варвара Ивановна, через год после того, как овдовела, вышла замуж за управляющего делами и торговлей своего покойного мужа и уже имеет от него троих детей.

Не любит свою падчерицу отчим Иван Иванович Чупрунов. Шутка ли, должен он выделить половину всего капитала и имущества неродной дочери, тогда как он сам, с женой и тремя детьми, должен сам-пять довольствоваться такой же долей, как она одна: вишь ты, какая счастливая. Мать Лены, Варвара Ивановна, хотя женщина и добрая, но крайне бесхарактерная и находится всецело под влиянием отчима. Для нее каждое слово его — закон.

Сколько Лена вынесла оскорблений от него в эти восемь лет, какой ненавистью дышит его каждое слово и как эта ненависть день от дня все растет и делает жизнь ее в отцовском доме адом А мать не может слова сказать в защиту ее, она боится каждого взгляда его и только говорит: уж ты, Леночка, с отцом-то как-нибудь поласковей, что делать, милая… Он тебя ведь любит, поверь мне, только такой уж горячий, вспыльчивый.

Год тому назад Лена окончив гимназию с золотой медалью, но не радовался отчим ее успехам. Будучи сам человеком невежественным, который вышел из темноты народной, отчим с презрением относился и к науке и к ученым, полагая единственное благо в толстой суме.

«А еще Бог знает, сколько горя придется, быть может, вынести впереди», — думала молодая девушка; и не знала она, что тучи готовы разразиться над ее головой.

Потом она вернулась опять к сегодняшнему происшествию и снова образ красавца-студента встал в ее воображении…

Неужели он умрет… «Боже, спаси его!» — мысленно молилась девушка и слезы невольно катились из глаз ее. Потом, внезапно, ее осенила мысль: «А что, — подумала вдруг она, — пойду завтра в больницу и справлюсь, кто он и в каком положении теперь находится, не нужно ли чего… Нет сомнения, что человек он бедный, может быть, нужны деньги… Прочь ложный стыд, человек ради ее спасения жизнью своей рискнул… Пойду, пойду непременно».

И молодая девушка с твердой решимостью идти завтра к больному крепко заснула.

Было уже десять часов утра, когда Варвара Ивановна, во второй раз заглянув в комнату дочери и видя ее все еще спящей, решительно подошла к ее кровати.

— Леночка, что с тобой? Никогда не бывало, чтоб ты до сих пор спала; вставай, голубушка, чай пить, уже десять часов. Да не больна ли ты, милая?

— Ах, мама, неужели десять, — удивительно воскликнула молодая девушка, — что ж это, и в самом деле, как я заспалась.

И она, обняв мать, притянула ее к себе.

Елена Александровна чувствовала себя совершенно здоровой и бодрой, — благодатный сон восстановил ее силы, но она сказала, что болит голова. Поэтому, напившись чая, оделась и пошла прогуляться.

Завернув за угол и наняв извозчика, она приказала ехать до Яузской больницы. Было уже около двенадцати, когда она вошла в приемную комнату, где уже сидело несколько посетителей. Все они ожидали, когда окончится визитация доктора, и стало быть, когда можно будет видеть больных.