Арахна
(Рассказы о пауках. Том I) - Голембович Вацлав - Страница 29

По пути мне встретились ступени — первые широкие ступени титанических размеров лестницы. Я стал взбираться по ней, медленно, осторожно, ощупывая каждый фут. Только осязание и ощущение ступеней под ногами и придавали лестнице реальность, в остальном же казалось, что я поднимался в пустоту. Не могу даже передать это странное чувство…

Я поднимался все выше, пока не оказался футах в ста над землей. Затем лестница начала сужаться. Еще несколько ступеней — и подо мной снова был ровный пол. Ощупью я определил, что нахожусь на широкой площадке, окруженной высоким парапетом. Я на четвереньках пересек площадку и вновь наткнулся на стену. Обнаружив в ней дверь, я все так же на четвереньках прополз в проем. Все вокруг по-прежнему оставалось невидимым, но я почувствовал, что оказался в обширном зале.

Я замер, припав к полу. Неожиданно я ощутил присутствие зла: в этом месте словно обитала какая-то губительная, угрожающая сущность. Я ничего не видел и не слышал, но в мозгу билась мысль о чем-то невообразимо древнем и бесконечно зловещем. Быть может, в сознание проникли ужасы, что творились здесь когда-то, в давно умершие века; но так или иначе, ужас сжимал меня и гнал назад. Я попятился и затем вернулся на площадку. Там я склонился над высоким невидимым парапетом, глядя на город.

Заходящее солнце висело над горизонтом на западе, как огромный шар из раскаленного железа. Два каменных исполина горели в огненных лучах, отбрасывая на желтый песок длинные тени. Неподалеку беспокойно суетились мои стреноженные верблюды. Я словно застыл в воздухе футах в ста или выше над землей, а подо мной простирались невидимые дворы и коридоры храма.

Да, это и есть великий храм Мамурта, думал я, стоя там в багровом свете. Каким величественным был он, когда город еще существовал! Мне представлялись процессии жрецов и простых горожан в роскошных праздничных одеяниях. Они проходили мимо колоссальных статуй и шли по длинной аллее, волоча за собой, вероятно, несчастных пленников, обреченных быть принесенными в жертву их богу в этом храме — в его храме.

Раскаленный шар солнца закатывался, и я повернулся, чтобы уйти, но оцепенел, не успев сдвинуться с места. Сердце замерло и застучало с перебоями — ибо в дальнем конце песчаной полосы, лежавшей между храмом и городом, внезапно появилось углубление, точно такая же ямка, какую я видел у костра прошлой ночью.

Прямо у меня на глазах, гипнотические, как взор змеи, появлялись все новые углубления. Они шли не по прямой, а зигзагом — две возникали с одной стороны, затем две с другой и одна посередине, образуя цепочку следов шириной в два ярда и приближаясь к храму. Но я ничего и никого не видел!

Подобные следы — вздрогнул я от внезапно пришедшего на ум сравнения — могло бы оставить на песке многоногое насекомое, увеличенное до неслыханных размеров. И вдруг я осознал истину. Я вспомнил паука, высеченного на развалинах городских зданий и статуях, и понял, что означало это изображение для жителей Мамурта. «Злое божество города, обитающее там с начала времен» — так говорилось в надписи. Глядя на приближающиеся следы, я понял, что древнее злое божество по-прежнему обитает в городе, а я, одинокий и безоружный, нахожусь в его храме.

Какие неведомые существа, должно быть, бродили по земле на заре времен! И это гигантское чудовище в образе паука — не встретили ли его здесь первые строители города? В благоговейном страхе они избрали монстра своим божеством и построили ему огромный храм. Обладая мудростью и искусством, позволившими сделать это громадное строение невидимым, незримым для человеческих глаз, они наделили невидимостью, вероятно, и свое божество, почти превратив его в истинного бога — незримого, всемогущего и бессмертного… Бессмертного! Он и должен быть почти бессмертным, если просуществовал столько веков. Даже некоторые виды попугаев живут сотни лет — а что я знаю об этом чудовищном реликте ушедших времен? Когда же город пришел в упадок и разрушился и в логово чудовища перестали приводить жертв, разве не могло оно выжить, разыскивая добычу в пустыне? Неудивительно, подумал я, что арабы так боялись этих мест! Всякого, кто попадался на глаза чудовищу, ждала верная смерть: ужас преследовал, хватал, терзал и при этом всегда оставался невидимым. Ждет ли смерть и меня?

Эти мысли молотом стучали у меня в голове, пока я смотрел, как с новыми и новыми следами на песке гибель подступала все ближе и ближе. Стряхнув с себя оцепенение ужаса, я кинулся к огромной лестнице и выбежал во двор. Мне было негде спрятаться — представьте, каково прятаться в месте, где все невидимо! Но я должен был спрятаться во что бы то ни стало. Наконец я бросился мимо подножия гигантской лестницы к стене, находившейся прямо под площадкой, где я только что стоял. Я весь сжался, молясь, чтобы сгущающиеся тени сумерек скрыли меня от взора хозяина этого логова.

Существо вошло в ворота. Я сразу об этом узнал по мягкому, приглушенному звуку шагов — пам, пам, пам… Я услышал, как шаги на мгновение замерли у открытой двери в конце коридора. Возможно, тварь удивилась, найдя дверь открытой — я ведь не знал, обладал ли незримый мозг существа высоким интеллектом. И вновь «пам, пам» — тварь пересекла внутренний двор и мягкими шагами стала взбираться по лестнице. Я готов был издать крик облегчения, но боялся даже вздохнуть.

Но страх все же не оставлял меня. Пока тварь поднималась по огромным ступеням, я продолжал вжиматься в стену. Только представьте себе эту картину! Вокруг — ничего видимого, ничего, кроме большого плоского круга песка в футе подо мной. Но мысленно я видел храм, все его коридоры и дворы, и чудовище наверху, в страхе перед которым я скорчился здесь в наступающей темноте.

Звук шагов над головой затих: по-видимому, тварь вошла в просторный зал, куда я не осмелился проникнуть. Самое время воспользоваться темнотой и бежать! Я с бесконечной осторожностью поднялся на ноги и бесшумно направился через двор к выходившей в коридор двери. Я уже прошел, как мне показалось, примерно половину расстояния — и вдруг врезался в еще одну невидимую стену, преграждавшую дорогу. Я упал на спину, и металлическая рукоять ножа, висевшего в ножнах у меня на поясе, громко лязгнула о пол. Господи Боже, я неправильно определил, где находится дверь, и вместо двери пошел прямо к стене!

Я лежал неподвижно, охваченный леденящим страхом. Затем на верхней площадке послышались мягкие шаги твари: «пам, пам, пам…» Шаги стихли. «Сможет ли тварь разглядеть меня с площадки? — спрашивал я себя. — Увидит ли?»

С минуту меня согревала надежда, так как я не слышал ни звука, но мгновение спустя я понял, что смерть схватила меня за горло — со ступеней донеслось: «Пам, пам…»

При этом звуке меня покинули последние остатки самообладания. Я вскочил и как безумный ринулся к двери. С глухим ударом я натолкнулся на какую-то стену и поднялся на ноги, дрожа. Шагов не было слышно, и я стал как можно тише красться через двор. Мне казалось, что я шел к двери, однако я потерял всякое чувство направления. Что за чудовищную игру вели мы там, на потемневшем круге песка!

Тварь, охотившаяся за мной, не издавала ни звука. Во мне снова пробудилась надежда. По ужасной иронии судьбы, именно в этот момент я натолкнулся на жуткое существо. Моя вытянутая рука ощутила и сжала, очевидно, одну из его лап — толстую, холодную и волосатую. Тварь тут же отдернула лапу и схватила меня, затем в меня вцепились еще две конечности. Тварь стояла совершенно неподвижно, позволив мне самому угодить в ловушку — драма паука и мухи!

Существо удерживало меня всего миг. Его холодная хватка наполнила меня таким глубоким, непреодолимым отвращением, что я сумел высвободиться и в отчаянии заметался по двору. Я споткнулся о нижнюю ступеньку гигантской лестницы и бешено помчался по ней вверх. Тварь ринулась за мной — на бегу я слышал звук погони, но теперь это были не мягкие шаги, а быстрое шуршание.