Кто не спрятался — я не виноват (СИ) - "SashaXrom" - Страница 16

— К тебе придёт следователь, — говорит она ему через пару дней. — Будет спрашивать подробности твоего падения. Ты мне ничего не хочешь рассказать?

— Мама, — Костя хмурится, — случайно всё вышло, я выглянул во двор, не рассчитал, поставил ногу чуть дальше, и сорвался.

— Хорошо, Коти… — тут мама прижимает ладонь ко рту, вспомнив про запрет сына и исправляется, — Костик. Только твою учительницу это не оправдывает, дело против неё всё-таки заведут.

— Она-то тут при чём? — Костя непонимающе смотрит на мать.

— Ну как же. Дала ученику задание и оставила без присмотра.

Завьялов кусает губы и смотрит в стену, потом поднимает взгляд на мать.

— Позвони ей, передай, что я следователю скажу, что она просила её дождаться после совещания, а я торопился и решил сам всё сделать. Моя вина.

Мать качает головой и ничего не отвечает на это заявление сына.

Состояние Кости постепенно стабилизируется, и его переводят в обычную палату. Где-то на краю сознания он удивляется, что палата одноместная, но не успевает, как следует подумать об этом, как снова засыпает.

— Твои друзья дежурят каждый день в приёмном, ждут, когда к тебе можно будет — переживают, — мама улыбается и поправляет одеяло.

— Передай им, что я соскучился, — Костя тоже улыбается, так приятно, когда о тебе помнят и волнуются.

— Я попрошу врача пустить к тебе хотя бы Семёна.

— И Лёньку, — Костя немного думает и спрашивает. — А девушка там есть, такая невысокая…

— Оля? — Мама снова улыбается. — Конечно, она очень за тебя переживает, звонит мне каждый вечер, в гости приходила.

— Хорошо, — Костя устало закрывает глаза, а мама продолжает.

— Хорошие у тебя друзья, Костик. Это значит, что ты хороший человек, раз столько людей о тебе волнуются. Даже новый мальчик, который совсем недавно к вам пришёл, тоже дежурит в больнице постоянно.

Губы Завьялова сжимаются в узкую полоску, прошлое, о котором он так хочет забыть, всё так же настойчиво идёт за ним следом и никак не хочет отпускать из своих цепких объятий.

А потом, ещё через несколько дней, к нему пускают его друзей, совсем ненадолго, но день сразу становится светлее.

— Ну, ты и перепугал нас всех, — взгляд Горохова всё ещё внимателен и встревожен, но он пытается шутить. — Ты бы хоть предупреждал, что нас ждут чудеса акробатики, а то мы весь аттракцион пропустили.

— Сам не ожидал от себя, — улыбается Костя.

Так здорово снова видеть их всех, чувствовать тёплую ладошку Оли в своей руке — вот они все, рядом с ним, как он мог забыть, что друзья на то и друзья, чтобы встать плечо к плечу в трудную минуту, чтобы подать руку и вытащить тебя из пропасти. А если они откажутся и отвернутся от тебя, так какие же они друзья после этого.

Если бы можно было перемотать время назад, он сделал бы всё по-другому.

— В школе такой переполох, — Лёнька вытаскивает из пакета апельсины и складывает на тумбочку возле кровати. — Прямо детективное агентство какое-то. Приезжала собака с полицией… ахах.

Тут все смеются, и Костя улыбается вместе с ними. А потом они набрасываются на Костин гипс на ноге, оставляют на нём автографы, а Баранов требует дать погонять на костылях. И снова смех, шутки и невыносимая лёгкость на душе. На шум в палату заглядывает медсестра и выпроваживает всех за дверь. Ребята прощаются, на их лицах улыбки облегчения, они убедились, что с их другом всё в порядке, а значит можно расслабиться.

Костя прикрывает глаза, сон подкрадывается незаметно, гладит, успокаивает, целует в расслабленные веки. Костя плывет где-то между сном и явью, а потом вдруг поглаживающие ощущения на коже становятся всё реальнее, и он открывает глаза.

Возле его кровати на стуле сидит Никита Макаров, держит его руку в своей и осторожно прикасается кончиками пальцев к прохладной коже.

Завьялов вздрагивает, выдёргивает руку:

— Кто тебя пустил сюда?

— У меня тётка тут работает — не проблема, — пожимает плечами Никита и смотрит на Костю. — Ты как?

— Ты зачем пришёл? — Костя инстинктивно отодвигается дальше. — Переживаешь, что сдам тебя?

— Нет, я переживаю за тебя. Если ты хочешь, ты можешь рассказать всё, как было. Я не буду отрицать. Я виноват перед тобой, прости меня.

Никита смотрит на Завьялова с каким-то новым выражением на лице, и Костя отмечает синеватые круги под глазами, измождённый вид своего врага.

— Опробываешь новую стратегию? — скептически бросает он.

— Костя, — Макаров хмурится. — Я не подойду к тебе больше, если сам не попросишь.

— С чего ты вообще решил, что я могу попросить тебя об этом?

Никита дёргает плечом.

— У нас всё неправильно началось. Слишком неправильно. Ты зацепил моё самолюбие, а потом я зациклился на тебе — думать ни о чём не мог. Ты мне очень понравился, а я…

— А ты привык получать то, что тебе нравится, — заканчивает за него Костя. — А спрашивать не пробовал?

Никита молчит и кусает и без того искусанные губы.

— Костя, — он поднимает, наконец, взгляд на Завьялова, — у меня интуиция, я не ошибаюсь, я же видел, что тебе нравилось, когда я к тебе прикасался. Ты сам себе боишься признаться в этом.

— Что ты видел? — Костя кривит в изломанной усмешке рот. — Ты видел предсказуемую реакцию организма и сделал на основании этого вот такие выводы? Хреновая у тебя интуиция, Макар. Да, ты верно отследил, что моё тело реагировало на тебя, но ты ведь так старался. Совет на будущее хочешь? Тело может лгать, чтобы получить то, что ему предлагают. Хотеть должен мозг, а мой мозг хотел только одного — вздёрнуться, когда ты меня трогал.

— Тебе было хорошо, — упрямо повторяет Никита.

— Мне было плохо, — Костя сжимает в пальцах край одеяла, не позволяя эмоциям взять вверх над рассудком. — Ты не понял ещё? Я не хочу, чтобы ко мне прикасался другой парень. Мне тошно только от одной мысли, что тогда, в бане, ты мог меня…- тут голос Завьялова прерывается от судорожного першения в горле.

— Ну, хочешь, можешь ты меня… — начинает Никита, а Костя, на секунду вскинув на Макарова изумлённый взгляд, тут же качает головой.

— Я никак не хочу, никак. Что же ты не слышишь меня?

— Почему? — глухо спрашивает Никита.

— Потому что я не могу так.

— Никогда? — голос Макарова становится тихим и потерянным.

— Никогда, — твёрдо отвечает Костя.

========== Часть 14 ==========

— Тебе надо было рассказать нам, — Горохов сидит в изножье кровати, опершись на спинку, и косится в окно. — Я представить не могу, как ты справлялся с этим один.

— Стрёмно было. Мне казалось, что вы отвернётесь от меня, — Костя смотрит на свои пальцы, комкающие больничную простыню. — А потом становилось всё хуже и хуже, и рассказать было равносильно тому, чтобы признать, что сам виноват.

— Отвернуться от друга, который попал в беду? — Лёнька возмущённо смотрит на Завьялова. — Ты совсем, что ли? Мы же с первого класса вместе. Знаем друг друга, как облупленных. Думаешь, мы бы тебе не поверили?

— Зря не сказал, — повторяет Семён, переводит взгляд от окна на Костю и укоризненно смотрит на него. — Мне не зря хотелось размазать его морду с первого дня, как он у нас появился. Но ты был так против.

Костя морщится:

— Ну да, против. Видишь, с моей точки зрения, это выглядело, как будто я сам справиться не смог и побежал друзьям жаловаться, чтобы спасали. Теперь понимаю, что это глупо, но тогда другого выхода я не видел.

— Ты из-за этого урода чуть… — Горохов спотыкается на полуфразе и опускает вниз резко покрасневшие глаза. — Разреши, я с ним один на один, по-честному.

Костя качает головой:

— Не надо, всё позади. Тем более, мы снова одна команда. Я хочу забыть обо всём, а не развивать это дальше.

— Я теперь от тебя на шаг не отойду, — упрямо говорит Горохов. — И если он хотя бы дёрнется в твою сторону, мне уже никакое разрешение не потребуется.

— Хорошо, Терминатор, — улыбается Завьялов, в очередной раз мысленно стукнув себя кулаком по лбу за свою самонадеянную глупость, так недооценить своих друзей.