Стану твоим дыханием (СИ) - "SashaXrom" - Страница 6

А вот это, пожалуй, даже в плюсы…

Так, хватит. Это не разово, это если и начинать, то долго, сложно и немереная ответственность. А у Харона, вот именно — никакой ответственности. Нет и не предвидится. Вот и нефиг ломать человеку жизнь. Да и себе заодно. Даже Змей избегал дел с неофитами, всячески подчёркивая, что никто не имеет права обращать кого бы то ни было в свою «веру». Человек, может, и сам пришёл бы к таким желаниям, но ты же не можешь быть уверен, что это его изначальное и истинное, если каким-то образом склонял к этому? Не можешь. Вот и не вмешивайся. Так это Змей. Куда уж Харону-то до него.

Закончив завтрак и рассчитавшись, Харон уходит из кафе. Нужна перезагрузка. И лучше, чем лёгкий, ни к чему не обязывающий секс, ещё не придумали. Только без «Андеграунда». Обычный клуб, тусовка, съёмка, гостиница, партнёр на ночь. И чтоб без мозгоёбки. Но это вечером, а пока текущие дела подтянуть. Совсем забросил всё. Такими темпами его только ленивый не прокинет. Давно пора переместить долгосрочку на «холодные» кошельки, закрыть все транзакции и вывести часть фиата на карту. Наличка никогда лишней не бывает. И подумать о каком-нибудь ещё направлении, дополнительных сферах бизнеса, развития и, возможно, жизни. Вскоре появится куча свободного времени. И тупо пробухивать его по клубам попросту жаль. Английский стоило бы подтянуть. И посмотреть, что может предложить заграница.

В планах и попутной работе прошёл день. Ближе к вечеру, довольный собой — удалось по-быстрому прокрутить часть денег, предназначенных к обналичке — Харон принял душ, тщательно побрился и, переодевшись, выдвинулся в один из клубов, где знал, что без проблем снимет кого захочет. Проигнорировав вездесущих дилеров с их «спидами», «оконными стёклами», «бутербродами» и «адамами», Харон прошёл в помещение и погрузился в атмосферу клуба, присев у барной стойки. Изничтожив взглядом особо наглого и пронырливого дилера, увязавшегося за ним и не желающего отлипать, Харон осмотрелся вокруг. Сегодня не хотелось изменять, расширять или влиять каким-либо другим образом на сознание, поэтому всевозможная «перхоть дьявола» останется без покупателя. Харон нечасто прибегал к химическим стимуляторам, а в последнее время они и вовсе только раздражали.

Неспешно сканируя взглядом пронизанное цветными лучами лазеров помещение, он замечает несколько претендентов, с которыми можно уйти прямо сейчас. Один из них даже призывно улыбается, прикрывая глаза. Ломается, оглаживает себя руками, извиваясь в танце.

«Зачем мне пацан, который ведёт себя как тёлка?» — раздражённо думает Харон и отметает первого претендента.

Заказывает «сотку» виски и выбирает дальше.

«Малолетка. Не то, не то, неплохо, но не цепляет. Снова малолетка. А вот этот вполне, но обдолбанный. Нет. Нет. Однозначно, нет. Хм-м-м».

Казалось, парень, подпирающий стену, попал сюда случайно. И Харон именно так бы и подумал, если бы не знал наверняка, что сюда случайно не попадают. Отрешённый взгляд, ухмылка на искривлённых, чётко очерченных губах, спортивное телосложение, прищуренные глаза и тёмные, короткостриженые волосы.

«Либо хастлер, либо пиздострадалец», — мозг Харона выдаёт два варианта особого топа кастовой принадлежности претендентов.

Харон покидает своё место, подходит к парню — тот стоит, не шевелясь, — и приподнимает его подбородок двумя пальцами, заглядывая в глаза.

«Хорошо», — соглашается внутренний цензор, установив контакт с карим взглядом.

— Пойдёшь со мной, — Харон говорит тихо, но внушительно. А чтобы его услышали среди вибрирующих басов, наклоняется к самому уху незнакомца.

— Нет, — дёргается парень, оглядываясь куда-то в сторону. Его лицо на доли секунд искажается. Он поворачивается к Харону и с вызовом смотрит тому в лицо. — Три сотни.

— Хватит двух, — Харон получает подтверждение своим догадкам и понимая, что хастлер пока неопытный, что не может не радовать.

— Три, — настаивает потаскуха, и Харон разворачивается, намереваясь уйти.

Делает шаг, второй… И, спрятав улыбку, возвращается, услышав ожидаемое «ладно». Они поднимаются на второй этаж клуба, где за определённую сумму можно снять номер — удобно — и Харон, прижав парня к стене у входа, совершает пробный заход.

Ладонью по телу — от шеи по пуговицам полурасстёгнутой рубашки, и вниз, к ширинке. Нажим, сжатие, потирание. Губы в области шеи. Легкое касание языком, будто пробуя на вкус, а после — конкретный засос. Парень стоит. Просто стоит. Отлично выглядит, приятен наощупь и на вкус, но, сука, бревно бревном.

— В кровать иди, — Харону нужен тайм-аут, и он подходит к окну, распахивая его в ночь.

Когда, немного постояв и подышав ночной прохладой, Харон поворачивается, то видит снятого им парня лежащим на кровати. Да, он разделся. Но этот отсутствующий вид и невозбуждённый член… Бесит.

— Если так и дальше будет продолжаться, ты не получишь ни копейки, — Харон опирается о подоконник и рассматривает парня, не приближаясь к нему. — Ты живой вообще?

— Что ты хочешь? — равнодушно спрашивает тот.

— Пиздец, — Харона посещает желание уйти. Спустившись вниз, можно быстро заменить это недоразумение на что-то более яркое и интересное. Но пока медлит. — Чего я хочу? Удиви меня.

— Как? — недоблядь смотрит абсолютно непонимающим взглядом.

— Каком к верху, сука, — злится Харон. — Кто из нас шлюха? Кто должен клиента заводить?

— Раком стать, что ли? — уточняет этот отмороженный, и Харон, отчаявшись, тихо стонет, выдыхая разочарование.

— Уёбывай нахер, — цедит сквозь зубы, снова отворачиваясь.

— А деньги? — нагло заявляет несостоявшаяся блядь, и у Харона срывает тормоза.

Очнулся он, когда руки почти намертво стиснули горло задыхающегося парня, а колено настойчиво протискивалось между ног выведшего из себя засранца. Мысленно ужаснувшись, Харон ослабляет давление пальцев и переместившись выше, оттягивает назад голову парня, вцепившись в волосы. Отчётливая гематома и разбитая губа на лице немым укором, но в крови пока слишком много адреналина, чтобы сожалеть. Могло быть и хуже. Повезло. Обошлось малой кровью.

— Рот открыл, живо, — второй рукой Харон судорожно расстёгивает джинсы и, вынув член, вталкивает его в рот шлюхе, продолжая крепко того держать, чтоб не вырвался. — Цапнешь зубами, выбью нахрен.

Но «жертва» и не думает сопротивляться. Послушно открывает рот. Молча сосёт, иногда давясь, когда Харон проезжается головкой своего члена по стенке глотки. Харона это не останавливает. Он продолжает яростно вгонять на всю длину в подставленный рот, постепенно ускоряясь. Чувствуя, что оргазм на подходе, вынимает мокрый от слюны член изо рта партнёра и додрачивает, спуская тому на лицо. Отпускает, поднимается с кровати. Вынимает из портмоне деньги и бросает две купюры на измятую постель.

— В качестве компенсации, — уточняет, с отвращением глядя на спокойный, как удав, член партнёра. — Как шлюха ты их не заработал. Бросай это дело, не твоё.

Разворачивается и уходит, не слушая, что ему ответят, да и не интересуясь ответом вовсе.

Уже отмокая дома в ванной, Харон тщательно анализирует своё поведение, выписывает сам себе ментальных пиздюлей за срыв и понимает, что день не задался с самого утра. Нужен перерыв, наверное. И подумать о том, что и как с Белкиным. Или, всё-таки, ну его? Ну уж нет, решил — значит, доведу задуманное до конца.

Харон ложится, спеша закончить этот неудачный день. Но сон не идёт. Он ворочается в кровати, не может найти удобного положения. Ненадолго проваливается в полудрёму, и снова выныривает на поверхность. Жарко. Окно открыто, но штора даже не колышется. Мысли… мысли…

Грудь Харона разрывает болью. Он удивлённо смотрит на стоящего напротив него Андрея. Лицо того искривлено болезненной гримасой, а руки судорожно сжимают пистолет. Вместе с выстрелом в лицо летит обвинение: «Ты никогда не заботился обо мне!»

Выстрел.

И очередное обвинение:

«Ты безответственная сволочь! Бесчувственная скотина!»