Любовь по соседству (ЛП) - Аврора Белль - Страница 5

Она выглядит извиняющейся, когда открывает рот, чтобы ответить, затем слышу хриплый мужской голос из прихожей:

— Мне очень жаль, мэм.

Свет выключен, так что я не вижу мужчину, поскольку его голова опущена вниз, пока он застегивает пуговицы на рубашке, когда идет к двери. Он подходит ближе.

— Этого больше не повторится.

Затем он поднимает голову.

Мой желудок ухает вниз.

Я съеживаюсь и застываю.

Мое сердце сжимается, когда я шепчу:

— Дух?

Дух выглядит ошеломленным. Он задыхается:

— Нат, что ты здесь делаешь?

Я смотрю вниз и отвечаю тихо:

— Я живу по соседству. — Прочищаю горло и делая свое знаменитое хмурое лицо: — Будьте потише, пожалуйста. Мне завтра на работу.

Я поворачиваюсь и ухожу.

Дух останавливает меня, положив руку на мою, и просит:

— Нат, подожди.

Я выдергиваю руку из его хватки и шиплю:

— Я устала и не хочу говорить, черт возьми. — Шепчу хрипло: — Я просто чертовки хочу спать. Ради Бога, пожалуйста, трахай ее тише.

Я разворачиваюсь и бегу обратно в свою квартиру.

Ну... это было весело.

После того как закрываю дверь, кладу руку на грудь, глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю.

Ну, увидев Духа с другой женщиной, я почувствовала что-то. Это больнее, чем я готов признаться себя. От боли мою грудь колет, и я осторожно тру ее.

Я как раз собираюсь отойти от двери, когда слышу приглушенный голос Духа:

— Таша, я думаю, тебе пора уходить.

Мои глаза расширяются, и я на цыпочках подхожу ближе к стене. Я прижимаю ухо к ней и слышу ее ответ:

— Конечно, сладкий. Извини за это. Я была немного громкой. Кто это был?

Дух не отвечает:

— Никто.

Ох.

Это чертовски больно.

В моем горле образуется комок, глаза застилают слезы, и я отхожу от стены. Я иду обратно в спальню, залезаю в кровать и натягиваю одеяло на голову.

Затем делаю то, чего никогда не делала из-за мужчины.

Я плачу.

Опираясь спиной на дверь, я наблюдаю, как Таша уходит из квартиры, и думаю.

«Что случилось?»

Таша и я трахались. Довольно громко. Но мы провели время хорошо. Затем из ниоткуда приходит моя фантазия. В мою квартиру. В то время как я трахаю другую.

Да, не очень хорошо.

Моя грудь болит.

Почему меня это беспокоит? Ее нет.

Да... Я уверен, что ее это не волнует. Хотя, когда Нат поняла, что это был я, она выглядела вроде как расстроенной.

Не-а. Нат не испытывает чувств. Никогда.

Да. Это уж точно. Я никогда не встречал женщину, как она прежде. Она — просто стерва.

Черт, она чертовки сексуальна.

Разве это не правда?

Даже в смешной пижаме и тапочках, она выглядела так горячо, что я сразу забыл о Таше. Ни капли макияжа, волосы собраны в глупый пучок на макушке, и одета в крошечную маечку без бюстгальтера.

Горячо.

Я не знаю почему, но почувствовал необходимость объяснить ей, что Таша и я только трахаемся. Я не хочу ни с кем встречаться. Девушки требуют, чтобы мы, в конце концов, начали жить вместе и спать в одной постели. А я не могу этого позволить.

У меня сильные ночные кошмары. Ну, технически, это воспоминания.

Воспоминания о моей матери, отце, моем детстве и боли. Все, через что я прошел, пока рос в своем доме.

Когда я начал жить с семьей Ника и Макса, то понял, что что-то не так. Они смотрели на меня с жалостью в течение нескольких дней, когда я туда попал. Я никогда не просыпался от кошмаров. Только однажды ночью, когда мать Ника, Сесилия, пыталась держать меня во время сна, я напал на нее. Я даже не знал о том, на что был способен во сне. Я ударил Сесилию в лицо. Я так волновался, что папа Ника выгонит меня, что плакал. Я не мог вернуться домой. Но папа Ника, Илья, был больше отцом для меня, чем мой собственный. Он был добрым человеком, но если вы переходили ему дорогу, то получали по заслугам.

Я планировал убить своего отца. Илья сказал, что если я серьезно думаю об этом, он сделает это для меня. Илья был частью российской банды под названием «Хаос» Он относился ко мне как к собственному сыну и после смерти Ильи, Макс и я присоединились к банде. Я чувствовал себя в долгу перед ним.

Я никогда не знал, что такое семья до того, как Ник подружился со мной. У меня даже никогда не было друга до этого. Он поддержал меня, прежде чем даже узнал. В средней школе надо мной издевались из-за грязной и рваной одежды. Ник подошел ко мне однажды, когда меня дразнили, и спросил, нужна ли мне помощь. Он никогда не узнает, что этот жест значил для меня. Я увязался за ним после этого и был удивлен, что он позволил мне. Каждый хотел быть другом Ника в средней школе, но он был избирательным. После того как я встретил его отца, я понял почему. Ник дружил только с теми людьми, с которыми мог быть настоящим.

Затем Илья предложил мне переночевать в их доме, когда я не буду чувствовать себя в безопасности в своем. Таким образом, я остался на один день и больше никогда не покидал их. У меня даже была своя собственная комната. Сесилия, которую я называю мамой, на следующий день купила мне полный шкаф одежды и три пары обуви.

Я даже не знал, что у человека может быть три пары обуви. У меня была всего одна, и та разваливалась.

С этого дня Ник начал представлять меня, как своего брата. И я действительно считаю Ника и Макса братьями.

Однажды в спортзале Ник случайно увидел мои шрамы и синяки. Он спросил меня о них, но я не ответил. Я не приходил домой в течение недели. Когда я, наконец, вернулся, мама плакала от облегчения. У меня никогда не было кого-то, кто беспокоился обо мне. Она сказала мне никогда не пугать ее так снова.

Я улыбаюсь, вспоминая. Я принял свое наказание без слов. Мамины слезы любви стоили мне неделю домашней работы.

Маме нравится Нат. Она сказала мне, чтобы я набрался смелости и пригласил ее куда-нибудь.

Да.

Честно говоря, я бы предпочел, чтобы муравьи грызли мои яйца.

Так эта злючка — моя новая соседка.

Черт побери.

Я ухмыляюсь.

По крайней мере, вид будет приятный.

Я смогла встать только после девяти.

Бодрствование прошлой ночью сказалось на мне. Я слышала сигнал будильника, но мое тело действовало по собственной воле и нажимало повтор.

Четыре раза.

Я вытащила задницу из постели и даже не помнила, приняла ли душ. Так или иначе, в таком коматозном состоянии мне удалось собраться, достаточно прилично одеться и довезти себя до работы.

Я вхожу через дверь, и Мими смотрит на меня из-за прилавка. Ее глаза расширяются, и она заявляет:

— Ничего себе. Ты выглядишь ужасно.

Я показываю ей средний палец, и она хихикает. Я захожу в зал и кричу:

— Общий сбор.

Тина и Лола подходят к нам с Мими за кассой и при этом выглядят немного настороженно.

«О, чики. Вы понятия не имеете».

Тина говорит тихо:

— О, милая. Ты выглядишь больной. Ты в порядке?

Я отвечаю:

— Нет. Все не в порядке. Ни в малейшей степени.

Лола выглядит обеспокоенной, кладет руку мне на плечо и спрашивает:

— Что случилось, Нат?

Мой рот наполняется слюной, когда за прилавком я нахожу шоколадные кексы Тины с арахисовым маслом. Я хватаю один, разворачиваю его и засовываю в рот целиком. Я закрываю глаза в блаженстве и стону.

Мой рот полон, так что мой ответ немного невнятен.

— У меня была стычка с моим соседом прошлой ночью.

Мими ухмыляется:

— Уже вляпалась в неприятности? Детка, ты должна была подождать, по крайней мере, неделю.

Тина спрашивает:

— Какая стычка?

Глаза Лолы расширяются, и она громко шепчет:

— О, нет. — Затем она догадывается: — Громкий секс?

Я проглатываю кекс, стреляю из воображаемой пушки в Лолу и объявляю: