Святой (ЛП) - Райз Тиффани - Страница 37

- Лучше? - спросил он.

- Слава Богу. Думала, что умру в этом дурацком платье. - Сорен повернулся к ней спиной, пока она снимала остатки платья, надела лифчик и натянула белую футболку.

- Платье не дурацкое. Ты прекрасно в нем выглядела.

- Прекрасно? Этот корсет на платье поднял мне сиськи под самую шею.

- Но сделал это прекрасно.

Элеонор запихнула платье в сумку и собрала волосы в хвост, не отрывая от него глаз. Она хотела быть счастливой из-за того, что он здесь и говорит с ней, но не могла преодолеть злость. Год равнодушия нельзя простить за один комплимент ее сиськам.

- Что вы здесь делаете? Разве вы не должны быть прикованы к постели с Иисусом?

Сорен наблюдал за тем, как она доставала мусорные пакеты из-под раковины.

- У меня есть компания. Я заметил, что горит свет. Что ты здесь делаешь?

- Убираюсь.

- Убираешься?

Элеонор отнесла пакеты в приемный зал и начала собирать в них пластиковые тарелки и бумажные стаканчики.

- Диана была добра ко мне, - начала Элеонор. - Она правда милая. Давала мне уроки вождения, раз я не могу получить права до конца испытательного срока. Я не могла себе позволить настоящий свадебный подарок, поэтому сказала, что уберусь в зале, и ее семье не придется этим заниматься.

Она свернула в шар бумажную скатерть.

- Что? - спросила она.

- Я ничего не говорил, - ответил он.

- Вы пялитесь на меня, Отец Стернс, - заметила она, выделив саркастическим тоном его титул.

- Да.

- Почему?

- Я пялюсь на тебя потому, что ты без всяких усилий стала очень добрым и щедрым человеком.

- Можете засунуть доброту и щедрость себе в задницу.

- И еще я пялюсь на тебя потому, что ты невероятно красивая.

Элеонор уронила пакет на пол.

- Сорен. Серьезно. - Ее живот скрутило. Она хотела плакать и кричать, и целовать его, и убить его, и все одновременно.

- Когда ты не пытаешься быть красивой, ты выглядишь красивой. Когда ты стараешься быть красивой, ты выглядишь сногсшибательно.

- Я вас ненавижу.

- Нет, не правда.

- Может, и нет, но я пытаюсь.

- Я не виню тебя, Малышка. - Он подошел ближе, и Элеонор подавила желание отступить.

- Итак, мы вернулись к этому сейчас? - поинтересовалась она, присев на край стола и скрестив руки на животе.

- Вернулись к чему?

- Вернулись к честности друг с другом? Щелкнете пальцами, и прошлый год просто исчезнет?

Сорен протянул руку и щелкнул пальцами у ее уха. Она вздрогнула от звука.

- Вот так, - сказал он.

- Несколько месяцев вы вели себя так, будто меня не существовало. Почему сегодня?

- По двум причинам, - признался он. - Во-первых, тебе кое-что нужно знать. Во-вторых, во мне целая бутылка вина.

Элеонор уставилась на него.

- Вы пьяны?

Сорен поднял руку. Его большой и указательные пальцы разделял дюйм.

- Так много?

Сорен слегка увеличил расстояние.

- Вот так будет чуточку точнее, - ответил он.

- Здорово. Тогда мне будет легче вас соблазнить, - сказала Элеонор, наблюдая за тем, как сильно она могла на него надавить.

- Позже. Сначала нам надо поговорить.

- Говорите, пока я буду убираться. – Ну и что, что он пьян, стоит здесь такой роскошный, и она скучала по нему так сильно, что ее руки дрожат от одной беседы с ним? У нее была работа.

- Тебе помочь?

Она подняла пакет.

- Это мой подарок Диане, а не ваш. Я должна сделать все сама, иначе это будет жульничество.

- Я чувствую себя бесполезным, стоя просто так.

- Вы и так бесполезны.

- Я могу что-нибудь сделать, чтобы стать менее бесполезным?

- Трахните меня на столе для подарков?

Сорен так уставился на нее, что она рассмеялась.

- Ладно. - Она указала на угол комнаты. - Можете включить какую-нибудь музыку.

- С этой работой я справлюсь. - Диджей, так же известный, как кузен невесты Томми, оставил все музыкальное оборудование. Он приедет утром, чтобы его забрать. - Или нет.

Элеонор смотрела, как он перелистывает стопку CD-дисков.

- Что такое?

- Кошмарный музыкальный выбор. Что это? - Сорен протянул диск со знакомой обложкой.

- Dr. Dre.

- Он слушает медицинского специалиста?

- Он рэпер.

- А это? - спросил он.

- 4 Non Blondes. Очевидно, вас бы не взяли в эту группу.

- Не особо то и хотелось, - ответил он таким сухим тоном, что ее щеки заныли от смеха.

Сорен пересмотрел еще несколько дисков.

- Как люди танцуют под эту музыку? - сказал он шокировано.

- Это для танцев по пьяни, а не для вальса. - Она знала, что оправдание было слабым, но не намеревалась сегодня защищать современную музыку. Не тогда, когда слушала радиостанцию с классической музыкой каждый вечер перед сном, чтобы узнать кое-что о музыке, которую Сорен так самоотверженно играл на пианино. Последний купленный ею диск был собранием музыки эпохи барокко.

Он поднял диск.

- Наконец-то, - сказал он. - Приличная музыка.

- Что вы нашли? Баха? Бетховена? Вивальди?

- Стинга.

Элеонор прыснула со смеху.

- Вам нравится Стинг?

- А кому он не нравится? Он музыкант всех времен и народов.

- Не верится, что вы о нем вообще слышали.

- Элеонор, я провел десять лет в семинарии, а не в пещере.

Заиграла музыка, и зал заполнился прохладными грустными звуками голоса Стинга, которому всегда удавалось ускорить ее пульс и понизить давление одновременно.

- У музыки, - начал Сорен, идя к ней, - есть мелодии и темы. Это не просто сборник шума и ругательств, выстроенных на басовую партию.

- Боже, да вы сноб.

- Виновен. А теперь перестань убираться.

- Почему?

- Потому что я так сказал, и я не говорил о том, что ты свободна от клятвы подчинения мне. Подчинись мне.

- Пожалуйста, прикажите мне ударить вас? Этому приказу я подчинюсь.

- Возможно, позже. У меня нет ничего, кроме уважения к твоим садистским наклонностям.

Со стоном Элеонор бросила пакет на пол и уперла руки в бока. Она ненавидела то, как сильно любила его приказы, как сильно скучала по ним.

Он нежно взял ее за запястье и положил ладонь на свое плечо.

- Что вы делаете?

- Танцую с тобой. Не по пьяни, а нормально.

Он взял другую ее руку и сделал первый шаг похожий на вальс. Он сделал один круг по танцполу и остановился в середине. Он изучал ее лицо, его взгляд был проникновенным и интимным.

- Она ушла, - сказал Сорен, его голос был мягким от удивления.

- Кто? - спросила Элеонор.

- Девочка. Она ушла. Куда она ушла?

Элеонор устало улыбнулась.

- Я убила ее, - ответила она, словно извинялась. - Вы сказали повзрослеть. Я повзрослела. Она ушла. Я здесь.

Она протянула руку, чтобы пожать руку Сорена. Но он поднял ее ладонь к губам и поцеловал тыльную сторону, затем перевернул ее и поцеловал в центр. Она ощутила влияние этого поцелуя до самых пальцев ног.

- Тебе нравится, - сказал он, заметно удивившись ее реакции.

Элеонор отдернула руку. Не потому что хотела, а потому что не хотела, чтобы он знал, как он на нее влияет.

- Значит... вы умеете танцевать? - спросила Элеонор, и Сорен повел ее в еще одном медленном круге.

- Да.

- Этому учат в семинарии?

- Нет.

Он едва улыбнулся, вытянул руку и изящно покрутил Элли.

- Вы знаете, что эта песня о прелюбодеянии, верно? Вы не должны под нее танцевать, - подразнила она, пытаясь спрятать то, как наслаждалась прикосновениями его рук.

- Элеонор, я совершал прелюбодеяние. Можно сказать, что я выдержу песню об этом.

Элеонор остановилась как вкопанная.

- Погодите. Вы изменили? Когда?

Несколько мгновений Сорен молчал. Он опустил руки, и Элеонор отошла от него.

- Когда мне было восемнадцать, Элеонор. Когда я был женат.

Элеонор утратила способность говорить. Она отступила от него, и Сорен выключил музыку.

- Вы были женаты?

- Да. Недолго и несчастливо.