Неприкаянное Племя: Сурвивалист (СИ) - Аразин Александр Михайлович - Страница 2

- Бандиты? - поинтересовался зодчий, тыкая пальцем в раскачивающиеся на ветру тела.

- Нет. Ваши, - сурово ответил парень.

- Ну почему вы так жестоки? - в который раз возмутился старик.

- Если вы правы, - ответил воин, огибая деревню по широкой дуге. - То это вы нас такими сделали. И вопрос надо адресовать к вам: Почему вы создали настолько жестокий мир? Да и потом, этим троим бедолагам ещё повезло. В деревне их просто вздёрнули, а могли попасть в руки каких-то бандитов или аристократов и лёгкой смерти им не видать. Если бы их схватили горожане, продали в рабство.

- Что и детей?!

- Детей особенно. Их очень охотно берут гоблины - для них это деликатес.

О каком деликатесе говорит парень, архитектор прекрасно понял и предпочёл не развивать тему.

Вечером они разбили лагерь в небольшой лощине у тихого ручья. Грей скинул мешки, достал из одного походный котелок, молча протянул архитектору и махнул головой в сторону водоёма. Сам же воин развёл небольшой костерок в кольце из камней и разостлал рядом одеяло. Когда вода в котелке вскипела, он постругал в него сушеное мясо, порезал несколько картофелин и занялся своим оружием. Наточив ножи, он взялся за чёрные секиры.

- Занятные вещицы, - заметил Будовнич. - Никогда ничего подобного не встречал. Лезвие чем-то напоминает бердыш и его можно использовать как щит, прикрываясь от стрел. В тоже время, рукоятка всего полметра - значит, тебе приходится подходить близко к жертве.

Парень впился своими мрачными глазами в архитектора.

- Не вздумай судить меня, старик.

- Я просто так сказал. Как ты их крепишь за спиной? Почему-то рукоятки торчат не над плечами, а у пояса.

- Это скрамиш. Не топор, не секира, не бердыш и уж точно не меч. У него очень тяжёлое лезвие и если его фиксировать внизу...

- То не сможешь быстро достать, - моментально схватил суть зодчий. - Очень интересное и мудрое решения. А как так получилось, что у тебя украли сумку?

- Ха-ха-ха, о боги! Архитектор, ну вы и любопытны, - улыбнулся воин. - Всё очень просто - надоело сушеное мясо, и я решил поохотиться, а сумку припрятал в кустах.

Ночь прошла спокойно.

К обеду следующего дня путники стояли на лесной вырубке и, издалека, рассматривали большой город, над которым вился дым пожарищ.

- Плохо, очень плохо, - буркнул воин, развернулся и поспешил скрыться между деревьями.

- Что случилось? Пожар? - прозвучал озабоченный голос архитектора.

- Хуже. Война. - Коротко ответил Грей. - Теперь все станции телепортации или перекроют, или усилят охрану... придётся идти своим ходом.

- Грей, как я понимаю, вы решили составить мне компанию. Мне бы хотелось понять: почему вы изменили своё мнение и не бросили меня умирать?

- Да так, взбрело в голову. Я долго был один - захотелось побыть в чьём-нибудь обществе.

Будовнич молча кивнул, каким-то своим мыслям, и сосредоточился на дороге.

- Неужели больше вопросов не будет? - приподнял бровь воин.

- А их нужно задавать?

- Пожалуй. Сам не знаю почему.

- Могу подсказать?

- Не надо. Я люблю загадки. Какие у вас планы на будущее?

- Хочу добраться к друзьям в Серый Мисаль, - и, страшась услышать ответ, старик робко спросил: - Проводишь меня?

- Почему бы и нет, - подмигнул архитектору воин. - Всегда мечтал посмотреть на самую величественную крепость в мире. Хотя и сомневаюсь в способности монахов выжить.

- Они уцелеют, обязательно уцелеют.

- Возможно. Но хотел бы посоветовать вам, не питать ложных надежд. Не вижу в этом никакого смысла, впрочем, жизнь - одна сплошная бессмыслица.

- Странно слышать такие слова от шестнадцатилетнего парня... Но хоть когда-то она имела для тебя смысл?

- Да. Давным-давно, пака я не стал ястребом.

- Прости. Кем ты стал? Я не понимаю.

- Вот и хорошо, - воин перепрыгнул через поваленное дерево.

- Объясни, - попросил Будовнич.

- Когда-то я верил людям, радовался солнцу и любил жизнь. Но моё детство быстро закончилось. И когда, в страшных муках, оно умирает, ты начинаешь задаваться вопросом: Почему? Почему ненависть настолько сильнее любви? Почему зло всегда вознаграждается? Почему сила - значит больше чем доброта? А потом приходит понимание, что ответов на эти вопросы нет - тебе же, если хочешь сохранить рассудок, надо изменить свои взгляды. Когда-то я был ягнёнком и беззаботно играл на зелёном лугу. Потом пришли волки. Теперь я стал ястребом и летаю в иной сфере.

- И убиваешь ягнят, - прошептал ошарашенный архитектор, осознав кто рядом с ним идёт.

- Не бойтесь, - хмыкнул Грей, поворачиваясь к Будовничу. - За ягнят мне не платят. Кроме того, я пообещал, что отведу вас в Серый Мисаль, а моё слово - крепкое.

Озаряемые огнём пожаров, на сцене появляются герои.

«Постоялый двор, сынок, - это место историй. - Любил говаривать Бирюк, когда пребывал в хорошем расположении духа. - Иногда эти истории происходят с тобой, но чаще их героями становятся наши постояльцы и гости». Вспомнив слова хозяина заведения, Потеря окунул тряпку в ведро с водой и принялся энергичнее тереть пол. Да, его звали просто: Потеря - парень без роду, без племени, неопределённого возраста (то ли девяти, то ли двенадцати лет) и без особых примет. Впрочем, как все пожившие на улице, мальчик ничего не скрывал, и за работу трактирного поломоя крепко держался обеими руками. Вот и сейчас он не стал вслух возмущаться поведением новых постояльцев, а лишь мысленно продолжил фразу хозяина: «Только заранее неизвестно какой конец будет у этой истории».

Окажись вы в Липице, что в королевстве Сурра, найти постоялый двор «На пне» не составит труда. Для этого от станции телепортации надо не спешить к городским вратам, а повернуть вправо и выйти на окружную дорогу, которую местные по старинке называют «Трактом». Через двести метров вы заметите основательный деревянный частокол, огораживающий большой участок земли - это и будет постоялый двор «На пне». Когда-то тут стояло другое заведение: «У дуба» и упомянутый древесный великан широко раскинул свои ветки, обеспечивая тенью проходивших по тракту путников. Однажды, во время грозы, молния попала в дерево, то загорелось, а от него занялись все ближайшие здания. Долгое время никто не хотел селиться на пепелище пока не пришёл Бирюк и не отстроил новый постоялый двор.

Распахнув двери, посетитель попадал в огромный, вместительный зал, заставленный круглыми приземистыми столиками и массивными неуклюжими креслами, обитыми рыжеватой кожей (такие стулья удобны для бездельников и выпивох); столики из пористого дерева ежедневно оттирали шкуркой, не прибегая к мокрой тряпке, оттого они выглядели всегда свеженькими, новенькими, будто только что внесены сюда.

Все здесь блистало, как новенькое, в шесть часов утра. «Впрочем, почему в шесть?» - Подумал Потеря, бросая взгляд на циферблат массивных напольных часов - стрелки уже подступали к семи! Парень постарался максимально ускориться, гости могли проснуться в любую минуту.

Новым казался и дубовый пол, отливавший шоколадной глазурью; как новые, искрились свежепротертые оконные стекла и зеркала, в которых цветастыми сполохами отражались огни восходящего солнца. Новыми в это утро представлялись и, спешащие в город, прохожие - они сталкивались друг с другом, обгоняли друг друга, на ходу приподнимая шляпы, рассыпаясь в любезностях, обмениваясь взглядами, поклонами, рукопожатиями. Новыми казались и стены таверны, оштукатуренные и выбеленные мелом; и деревянный потолок, с которого свисали магические светильники - хрустальные шары, в которых по ночам появлялись дивные бабочки с флюоресцирующими крыльями. По-новому красовались официантки в темно-красных юбках и белых сорочках, расшитых традиционным орнаментом. Новыми были и постояльцы - больше сотни монахов и монахинь немного диковатого вида, принадлежащих к какому-то странному культу.