Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ) - "Люук Найтгест" - Страница 57

места!». Не только рядом с этим человеком, не только в этом уютном тёплом и светлом

доме. Я проклинал собственную мать за побег, хоть и понимал, что сейчас вся вина

лежит только на мне. Налив себе ещё мятной водки и сделав несколько больших жгучих

глотков, я уставился перед собой на пробковую доску. Там прибавилось улыбчивых и

счастливых лиц. Я завидовал им. Проклятые боги, как никогда я ненавидел собственные

белые волосы, силы, таящиеся в крови, ненавидел за то, что глотнул горькую пилюлю

истины.

— Ты поступил правильно, — негромко произнёс дух, и я ощутил холод на собственном

плече, но легче от него не стало, — я уважаю твоё решение.

— Катись в Пустоту, — сквозь зубы прорычал я, пытаясь смирить пропасть боли, что

затягивала меня в себя, — вместе со своими магами, изгнаниями и богами. Будьте вы

все прокляты.

Хранитель замолчал, холод отпрянул, но легче не стало. Я залил в себя оставшийся

литр сладкой дряни, давясь ей до тошноты, до безумной пляски предметов перед

глазами. Незаметно для меня заведение закрылось, и более никто не шуршал по углам

тряпками и швабрами, погасили свет. Наперекор головокружению я добрался до

ближайшего кресла и рухнул в него, хоть и понимал, что не имею права даже

находиться здесь, не то что спать. В полупьяном бреду мне слышалось и виделось, как

кто-то рычит, как разговоривают двое мужчин, похожих на ожившие тени, как лес у

поместья Акиры мертвенно и тихо дышит, как гудит склеп бога Смерти, как со всех

сторон испепеляет взгляд жестоких ястребиных глаз и пара других — хищных, глубоких, как два тёмных аметиста. Снилось, как потоки мрака в диком вихре кружатся по

улицам, точно коршуны, выискивающие жертву поаппетитнее; как старшеклассники

шпыняют меня изо дня в день; как мать с виноватой и нежной улыбкой смотрит на меня, поглаживая щёку, покрасневшую от удара отца; как брат, испуганный и притихший, словно ждёт чего-то от меня.

Просыпался я медленно, с трудом, буквально выдёргивая себя из болота кошмаров. Тело

не слушалось, и я тяжело выпрямился, вяло наблюдая за тем, как с меня сползает плед

и падает на пол. Я продрог до костей, чувствовал себя отвратительно, а в кармане

надрывался мобильник.

— Алло? — хрипло отозвался я, потирая глаза.

— Доброе утро, соня, я уже полчаса тебе звоню, — бодрый голос Ричарда ударил по

слуху, я поморщился, но сдержал болезненный вздох. — Я тут через знакомых нашёл

человека, который продаёт машину. Не через автосалон, но тут такая красавица, что

ты буквально обязан взять, иначе я просто отъем тебе голову.

— Если она тебе так нравится, я разрешу иногда трогать её руль, — сонно и не

слишком приветливо отозвался я, пытаясь побороть тошноту. — А что, срочно ехать?

— Конечно! Да её с руками оторвут, боюсь, если я тут дежурить не буду.

— Ну почему у меня такое чувство, что ты меня разыгрываешь? — проворчал я, поднимаясь со своего места и направляясь в сторону ванной. — Отправь мне адрес, а я

пока собираться начну. Скоро буду.

Звонок прервался. В баре всё ещё было тихо и пусто. Кухня блистала чистотой, никакой грязной посуды, никакого Мика. В комнате тоже было пусто, хотя я и надеялся

на разговор с Деем. После долгого умывания я всё же почувствовал себя человеком, выдохнул свободнее. Мне показалось, что я слышал шаги, но, когда выглянул из

ванной, всё было точно так же, как и некоторое время назад. Зато в баре на стойке

стояла чашка кофе, а рядом лаконичная записка: «Выпей. Возвращайся к открытию

бара». С одной стороны хотелось встать в позу и сделать вид, что я ничего такого не

видел и не слышал, однако же, понял, что просто не могу. Безусловно Дей злился.

Даже больше, чем злился. Но эта забота была настолько необходима мне сейчас, что я

всё же опустошил чашку и даже помыл её за собой. И после написал на обратной

стороне записки: «Буду». И из бара я выходил уже в более-менее хорошем расположении

духа, полный решимости вечером извиниться перед Миком и обязательно вытащить его

прогуляться.

Ехать пришлось прилично, и я то и дело поглядывал на время, боясь, что опоздаю. Это

оказался один из спальных районов, впрочем, весьма приличных и тихих, если такие

вообще бывают. Ричард ждал меня у входа на подземную парковку возле одной из

высоток, и, кажется, едва не подпрыгивал от нетерпения, пока я докуривал сигарету и

неторопливо двигался к нему. Конечно, из желания немного позлить и взвинтить его, но он и сам понимал, что я просто шучу. Сделав короткий звонок, он повёл меня за

собой, и скоро остановился возле внушительных размеров внедорожника. Ричард

принялся распинаться о прибамбасах, которые были внутри у этого монстра, но, поглядев в мои глаза, наверняка лишённые всякой мысли, махнул рукой:

— Это то, что тебе надо. Резвый, не слишком поношенный, вместительный, высокий — не

будешь головой биться всё время — и, конечно, лучше всех тех паркетниц, которые

шныряют по городу.

— Понял, — я кивнул, оглядывая зверюгу, обошёл несколько раз, затем посмотрел на

друга. — А хозяин где? Не предлагаешь же ты мне угнать её?

— Святая дева, конечно же нет, — возмутился тот.

На парковку спустился мужчина в инвалидном кресле. Правой ноги у него не было, а

штанина была перевязана почти у самого паха. По виду ему было не больше сорока, аккуратный, ухоженный, но искалеченный. Он весьма бодро поздоровался с нами, пожал

мне руку. Затем стал рассказывать о машине. Я его особо не слушал: всё равно в этих

делах Ричард смыслил куда больше. И, собственно, только для этого и был мною взят

на подмогу. Они долго спорили о цене, как-то даже не спрашивая у меня, могу ли я

оперировать подобными суммами. Им было незачем знать, что грязная работа на Акиру

оплачивается более чем прилично.

Лакруа залез под капот, что-то проверил, негромко ругаясь на французском, чем

вызвал мою улыбку. Выходило до безобразия аристократично, высокопарно и при этом

хуже, чем у сапожника. Ох, что это был за день! Документы, разговоры, документы, звонки, снова документы и наконец печальный перевод внушительной суммы на чужую

карту. И про себя я надеялся, что машина того стоит, иначе Ричарду придётся есть её

чайной ложкой сломанной челюстью. Лакруа мои взгляды интерпретировал правильно, а

потому то и дело показывал, что знает своё дело. «Молись, чтоб твоя сломанная

челюсть тоже знала», — про себя пыхтел я, замученный и уставший, но вместе с тем

едва не мурлыкающий от удовольствия и восторга. С одной стороны я понимал, сколько

мне придётся совершить половых актов с собственным мозгом и чужими умами, чтобы

привести эту машину в порядок, хоть она и не выглядела потрёпанной. Но с другой

лучше перестраховаться, чем разбить квадратную сумму денег и рвать на голове

волосы. Ричард смотрел на меня ехидно и смешливо, а мне вот не было смешно, хотя в

каком-то смысле не терпелось сесть за руль.

❃ ❃ ❃

К шести вечера после всех перипетий, мытарств, возни и целого озера непечатных

выражений мы всё же добрались до Мика. Надо сказать, на Ричарда, ввалившегося

следом за мной, Дей посмотрел почти что уничижительно, но смог даже улыбнуться.

— Нет, ну ты представляешь? — хохотал Лакруа, привлекая к себе взгляды ранних

посетителей, пока мы устраивались за стойкой. — Я не знаю, как он права получил. Он

совершенно не умеет ездить задом.

— Зато нечто другое задом он делает великолепно, — снисходительно и прохладно

кивнул Микаэлис, но я увидел у него смешливые искры в глазах и начал потихоньку

успокаиваться. — Добрались без проблем?

— Без проблем? Да вот перед тобой одна огромная проблема сидит. Куда я его от тебя

дену? — не понимая, что ему тонко предлагают убраться, Ричард продолжал вещать.