Истинная чаровница (СИ) - Верхова Екатерина Сергеевна - Страница 22

— Ланари, ты чудесно выглядишь. Думаю, что вы с Кенаром сегодня будете самой прекрасной парой. Конечно же, после королевской четы, — проворковала Патрисия.

Этот добродушный тон мне совершенно не понравился. Происходило что-то очень странное. Что-то, что мне совершенно не нравилось.

— Нет, матушка, иду с леди Вон, — поморщившись, сообщил не самую приятную новость Кенар. — Утром я выслал ей приглашение, и она его приняла.

Раньше я думала, что бесценнее магии и магических артефакторных драгоценностей ничего нет. Ай, как же я ошибалась! Удивление в глазах этих герцогинь грело больше золота и новых магических формул.

— Кенар, как давно у тебя настолько сильно испортился вкус? — строго поинтересовалась Сицилия, стараясь скрыть брезгливость за маской надменности.

— Это вынужденная мера, — выдохнул мой напарник. — В данный момент я не хотел бы это обсуждать. Ланари, что ты хотела?

Я поймала его взгляд и, мило улыбнувшись, ответила:

— Мне нужна твоя помощь. Но мне бы не хотелось отвлекать тебя от семьи.

— Что вы, Ланари, — тем же елейным тоном протянула Патрисия, — мы уже уходим. Нам еще нужно выразить свое почтение Ее величеству.

Сказали — сделали. Через мгновение герцогинь будто бы ветром сдуло.

— Кенар, что это сейчас было? — прошептала я, вздрогнув от звука захлопнувшейся двери.

— У меня тот же вопрос, — честно признался парень, не сводя с меня цепкого взгляда.

— Ладно, — я подняла ладонь, чтобы успокаивающе провести по лицу, а потом вспомнила о макияже и отдернула ее, — скоро все выясним. Но, на всякий случай, знай, что замуж за тебя я выходить не намерена.

— Веришь, нет, но я тоже не готов попрощаться со статусом холостяка, — он ответил в тон. — Так какая помощь тебе была необходима?

— Нужно поговорить с одним садовником, — с сомнением протянула я. — Сможешь?

Этой веселой и бессонной ночью я много слышала о садовнике Лане от Корнелии. Не то, чтобы мне были интересны все эти вздохи подруги, но память штука такая. По словам принцессы, ухаживал он красиво: слал стихи, подрезал розы и оставлял у нее на подоконнике, “имел красивое тело”… Вот последнее вряд ли было элементом ухаживания, но для принцессы это оказалось важным критерием.

Словом, я это воспринимала как банальную влюбленность, что говорится “от нечего делать”.

Сомневаюсь, что принцесса будет рада моему вмешательству в ее личную жизнь, но поговорить с этим накачанным садовником лишним не будет. Стоит понять, что он из себя представляет и чего добивается. Да и объяснить ему не мешало бы, что такие ухаживания для него могут окончиться довольно плачевно.

— Ты уверена? — во второй раз переспросил Кенар. — И что же ты хочешь у него узнать?

— Уверена. Много чего. А если он скажет что-то, хм, этакое, то ты должен помешать мне размазать его по камням?

— Так он и станет тебе говорить что-то такое, — хохотнул Кенар. — Хоть парень и садовник, но не думаю, что круглый дурак.

— Ты явно недооцениваешь садовников, — пожала я плечами. — Во всех романах они всегда являются убийцами, к тому же…

Я достала из кармана небольшой мешочек и продемонстрировала содержимое Кенару.

— Порошок правды? — с первого взгляда определил Кенар. — А твои методы не меняются. Помню- помню, когда эта гадость оказалась у меня в вине. У меня, по твоей милости, были крупные проблемы, когда я сообщил профессору Присцилле, что ее предмет мне абсолютно не интересен.

— Кто старое помянет, — пожала я плечами. — К тому же, дисциплина этой Присциллы действительно весьма бесполезна.

— Ага, ага, горе ты мое луковое, пойдем уже, — со смехом и явным предвкушением грядущего допроса, проговорил мой напарник.

Лана мы обнаружили в королевском саду, он сажал огнелистные цветы, то и дело утирая со лба пот.

Что ж, принцессу понять можно. Парень действительно очень красив: широкая, видно, что накаченная фигура, жесткие волнистые волосы, подстриженные под ежик, ярко синие раскосые глаза, широкие брови и четко очерченные губы. С такой внешностью ему надо быть актером, музыкантом… Но никак не садовником.

— Мое почтение, — произнес он поклонившись. Голос глубокий, текучий и до безумия мелодичный.

Я же, чувствуя себя последней сволочью, извлекла мешочек и, взяв немного порошка в руку, дунула в него. Такой дозы хватит на полчаса. Хватит, для того, чтоб узнать все, что мне необходимо. Кенару, в свое время, я подсыпала слоновью долю этой гадости.

Садовник покачнулся от неожиданности и вдохнул.

— Лан, что ты испытываешь к принцессе? — начала я допрос, заметив, что его глаза наполнились характерным для данного препарата блеском.

— Она удивительная… — проговорил он, будто бы находясь в эйфории. — Добрая, умная, красивая.

— Какие твои дальнейшие планы на нее? — поинтересовался Кенар.

— Я… Я же простой садовник, мне ничего не остается кроме как преклоняться перед ее идеальностью, — проговорил он с улыбкой фанатика.

Ну вот! А я ожидала услышать, что он хочет подняться по социальной лестнице. А тут еще один по уши влюбленный болван! Где их только разводят?

— А как же твоя невеста?

— Мелли? Она хорошая… Но я ее не люблю. Я хочу быть с Корнелией, но не могу. Иногда мы встречаемся с ней тайно, но я бы не позволил себе сделать что-то порочащее ее честь.

— Ты довольна? — спросил Кенар, — Или еще что-нибудь хотела выяснить?

— Все, что нужно, я узнала. Он не использует Ее Высочество, а с остальным пусть разбирается королевская семья.

Допрос не дал никаких новых вопросов, и это радовало. Кенар приказал Лану никому не говорить о нашей беседе, применил при этом легкое внушение. После чего мы позволили садовнику вернуться к прерванной работе.

Королевский сад — самое красивое место, в котором я когда-либо была. Высокие кусты, с разноцветными цветами. Яркие большие бабочки перепархивали с одного места на другое. Птицы пели свою песню так душевно, что хотелось им подпевать. Запахи были такими сладкими, что хотелось дышать этим воздухом постоянно. Нос чесался нещадно, и я утолила свое желание. Кенар как-то странно охнул: не то удивленно, не то торжественно.

— Милая, скажи, а какой рукой ты распылила порошок?

— Правой, — честно ответила я, чувствуя какую-то легкость и эйфорию. Потом до меня дошло, что нос я почесала тоже правой. — Че-е-ерт.

— И на сколько хватит такой дозы? — сладким голосом спросил Кенар

— Минут на десять. Черт! Не смей у меня ничего спрашивать!

— Ну, я бы был полным болваном, если б за эти десять минут не узнал все твои тайны… Вот скажи мне, я болван?

— Нет! — мгновенно ответила я, зажимая рот рукой.

— Странно, а я множество раз слышал другое… А кто же я? — протягивая гласные спросил он, догоняя меня, когда я позорно пыталась сбежать, схватил за руку, останавливая.

— Ты добрый, умный и красивый сын герцога. Еще и талантливый в магическом плане, — обреченно проговорила я

— Ммм, какая новость! — посмеиваясь, произнес Кенар.

Вот же засранец! Воспользовался моей “правдивой слабостью”!

— А что же ты ко мне испытываешь, милая Ланари?

— Уважение, иногда злость, — еще обреченней проговорила я, даже не пытаясь держать язык за зубами — бесполезно. — А еще, если б ты не был таким противным и вредным, я бы в тебя по уши влюбилась.

— Ух ты, какие откровения!

Кенар уже хотел задать следующий вопрос, но тут я, наконец, вспомнила, что я чаровница. Конечно, противодействовать этому порошку я не смогу, но вот заставить себя перестать говорить могу. Именно поэтому магическим импульсом я заставила свой язык замереть. Очень болючие чары, о чем я и сообщила своим мычанием, из глаз даже слезы потекли, рискую размазать макияж. Магия премерзкая, но на войне очень действенаяй. Того потенциала, который я вложила в заклятие хватит минут на двадцать. Меньше бы не получилось, я и так рисковала замолчать дня на два, но подрезав вектора можно обойти и это.