Сказка о царевиче и семи девицах (СИ) - "Dmitry Belov" - Страница 9

- Вот тебе товар, лови! – и к царевичу наливной, золотой дюже аппетитный шар летит. – Скушай яблочко, мой свет, на последний свой обед.

Покрутил он фрукт в руках, рассмотрел так и эдак. С виду яблоко было чудесное, с румяными бочками, соком сладким налитое. Так что каждый, кто взглянул на него, хотел отведать, аж слюной истекал. Нутис, отведаем фруттис, как говорится. Поднес Елисей пищевой продукт к лицу, к губам алым приблизил, рот открыл.

- Да нафига нам это добро, – говорит равнодушно, – у нас таких полный алтарь. И запульнул обратно. – Чего еще есть?

- Хороший товар у меня, первого сорта, – засуетилась женщина, когда поняла, что по-быстрому не прокатило. – Вот шнурки, тесемки разноцветные, гребни для волос, – но видя, как морщится парень на все эти цацки бесполезные, последнее средство убиения разрекламировала: – Или вот гляньте, мил-человек, ваши жены будут в восторге, если такой подарок свадебный им преподнесете.

- Это что за хрень? – вопрошает привередливый покупатель, видя острую деревянную утолщенную к нижней трети.

- Самая полезная в хозяйстве вещь! – агитирует женщина, подбираясь все ближе и ближе. – Одно из древнейших средств производства – приспособление для ручного производства пряжи у окна. Веретено называется! – и она молниеносным движением колет царевича прямо в палец.

А в составе, в котором всю ночь вымачивалось средство для прядения, было столько снотворного, что сто лет проспать можно. Ясен пень, что мужика вырубило моментально. Вместе с ним и все, кто был в замке, заснули мертвецким сном: пылевые клещи, тараканы, жучки-паучки и прочая домашняя живность.

А мачеха со зловещим хохотом, переходящим в визг на низких децибелах, когда охранник куснул-таки ее за ягодицу, бодренько почапала обратно во дворец. Довольная до опупения, что так легко удалось провести простачка-дурачка.

Как раз возвращались в ту пору сестры с молодецкого разбоя. Понятное дело, где ж еще девицам на выданье пропадать, как не разбойничать? Жить-то на что-то надо.

Им навстречу волк бежит и грозно воет.

- Не к добру то! – сестры молвили, вбегая. – Что ж случилось тут такое? – все испуганно вскричали, а волк к веретену стремглав.

Так уж на него озлился,

Поднял лапу и излился.

Что ж совсем он идиот,

Всяку хрень совать се в рот?

Так издохнуть даже можно,

Коль колоться всевозможно.

Ну тут, понятное дело, бабский вой, слезы в три ручья:

- Помеееееер жених дорогой! Ааааааа!

Только потеряв что-то, понимают люди его нужность и важность. Вот и сестрички прозрели в одночасье, осознав всю глубину своей любви и устроенной жестокой жизнью подлянки.

Пострадав на полную катушку три дня и выплакав все слезы, положили царевича в гроб, обвешав хрустальными висюльками с люстры. Отнесли в лес, подвесили на цепи к шести ветвям елки раскидистой. Сами начали землю копать под могилу. А грунт мерзлый, не желает раскапываться. Что ж делать? А так и оставили гроб под елкой, пусть повисит до весны.

И только решили обратно во дворец возвращаться, как жужжание какое-то:

- Дурачины вы, простофили! – пропела оторопевшим девицам маленькая крылатая фея. – Неужто не видите, что не умер ваш суженый, а просто заснул глубоким сном. И разбудить его может только настоящее чудо – волшебный поцелуй. Но если... Ей, куда же вы?!

Но девушки ее уже не слушали. Отталкивая друг друга локтями, они со всем прилежанием лобзали уста жениха.

Причем состояние его было весьма неоднозначным. С одной стороны, парень вроде как спал. Но при этом все чувствовал и осознавал, только пошевелиться не мог. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. И такое поцелуйное внимание к своей персоне заценил. Только вот навеянный колдовством сон и не думал оставлять тело неосторожно попавшего под недобрые чары.

- Может мы его не туда целуем? – пробормотала одна из девушек, видя, что эффекта их действия не возымеют.

Это изречение стало руководством к действию для расторопных девиц, норовящих стянуть с не вовремя заснувшего скрывающую естество одежду.

- Стойте, стойте! – заполошно летала вокруг фея, пытаясь остановить творящееся безобразие и вразумить девиц. – Поцелуй должен быть исполнен волшебным персонажем! К тому же есть ограничения по времени.

- Так мы бы его сейчас волшебно удовлетворили по-заморски, – возразила Ярослава. – вмиг бы проснулся от оргазма.

- Да послушайте же вы! – закричала пытающаяся помочь добрая волшебница. – Если Елисея не поцеловать как следует для снятия заклинания, то он навечно останется под елкой. Причем сделать это нужно обязательно до конца года, иначе... станет царевич царевной.

На этих словах несчастный молодой человек внутренне заорал от ужаса. Ведь ему весьма нравилось быть мужчиной, и менять пол он совершенно не собирался. Вот угораздило же взять в руки вредоносную вещь!

Да и девушки, его обступившие, явно закручинились. Получить вместе мужа новую сестрицу никому не хотелось.

- Волшебный персонаж должен поцеловать, говоришь? – задумчиво проговорила Берислава, оценивающее оглядывая насторожившуюся феечку. И только та попятилась испуганно – хвать ее за стрекозлиное крылышко. – Целуй немедленно! Иначе обкорнаю тебе твои леталки.

А как же, добрые дела наказуемы.

- Ой, – взвизгнула фея, окутавшись облаком сверкающих звездочек. – Чудо должно быть новогодним. Только так и никак иначе! – выкрикнула она вместо прощания.

Делать нечего, собрались девушки в путь-дорогу дальнюю. До самого города Устюга их путь лежит. Как раз там и проживает живое воплощение зимнего праздника – Дед Мороз со Снегурочкой. А дней-то мало-мало осталось. Эх, не успеть им к сроку...

На путь встали они, побежали скорей

Как мужчина им важен ведь был Елисей.

И одну только фразу твердят:

«Новый год!» раз пятнадцать подряд.

А в лицо дует ветер, снег сыплет и град:

«Воротитесь дурехи назад!».

Вот упали они и лежат на снегу:

«Типа: дальше идти не могу...».

И сейчас же к ним из-за ёлки

Выбегают мохнатые волки:

«Вот к празднику нам как везет,

Мясца мы сейчас погрызем!»

И от страха вперед поскакали девицы,

Видать, подгоняют глаз волчьих глазницы.

И одну только фразу твердят...

Успеть явно до срока девчата хотят.

Но вот перед ними море –

Бушует, шумит на просторе.

А в море высокая ходит волна,

Киту в пасть толкнула девчонок она.

И кит, как большой пароход,

В желудке с пиратами вез их вперед.

И навеки остаться сестрицы могли бы

В животе удивительной рыбы,

Если б мужик их от смерти не спас,

Всех он помиловал дружно за раз.

Вдруг горы встают у девиц на пути,

По горам те стремятся, как змеи, ползти.

А горы всё выше, а горы всё круче,

А горы уходят под самые тучи!

«О, если мы не дойдем,

Если в пути пропадем,

Что станется с ним, с больным,

Брошенным под елкой одним?»

И сейчас же с высокой скалы

К сестрам бодро слетели орлы.

Ощипали хозяюшки быстро орлов,

Знатный в суп получился улов!

Подкрепившись, быстрей они стали идти

И с упряжкой оленей столкнулись в пути

Со Снегуркой сидел в тех санях Дед Мороз

С ветерком он обратно девчонок довез

Согласившись царевичу быстро помочь,

А потом уже дальше отправиться прочь.

Пока самоотверженные девушки преодолевали трудности дальнего пути, царевич (пока еще царевич) так и остался под елкой. Он же герой положительный, куда положишь – там и лежит. Дополнительно еще часы и минуты считает, переживает. Как раз сердобольные подруги к стволу саморазворачивающиеся песочные часы с кукушкой прикрутили. Чтобы он в курсе был, сколько ему еще мужиком оставаться.

А время неумолимо. Час всего остался до конца года.

Летит и летит, не догнать его. Полчаса до искомого события.