Король Матиуш на необитаемом острове - Корчак Януш - Страница 5

• Предыдущая
• 5/37
• Следующая

– Вот дурачок! Сдохнет она у тебя, – засмеялись солдаты, не прерывая игры.

Матиуш понял – откладывать побег нельзя: отверстие могут обнаружить. Спасибо собаке, что цапнула его за руку и предупредила об опасности. Картежники все же обратили внимание на то, что Матиуш чем-то взволнован, и стали чаще посматривать в его сторону.

«Во вторник тюремный санитар явится стричь ногти и увидит покалеченную руку. Что я ему скажу?» – размышлял Матиуш. И он отчетливо представил себе, как трудно рассчитывать на успех, сколько опасностей и неожиданностей впереди. Но это его не расхолодило, а, наоборот, придало еще больше решимости.

Сегодня ночью!

Сразу после ужина, сославшись на головную боль, он лег в постель и оставил форточку открытой. Сказал, что душно. Лежа с головой под одеялом, нетерпеливо ждал он смены ночного караула.

Внезапно дверь камеры распахнулась. На пороге – начальник тюрьмы и представитель совета королей.

– Ваше величество, извольте собираться. Через час отправляется поезд к месту вашей ссылки. Вот бумага с печатью и подписями королей.

Матиуш, не говоря ни слова, встал и начал одеваться.

«Все равно сегодня ночью убегу», – думал Матиуш, укладывая вещи в чемодан.

Все пошло прахом. Отверстие готово, но какой в нем прок, если он никогда больше не попадет в сад.

Другой бы на его месте отчаялся и окончательно потерял надежду. Но только не Матиуш. Он понял: самое главное – решиться. Остальное ерунда! Если даже придется удирать по дороге, все равно подготовка к побегу не прошла для него даром. Он научился владеть собой, быть благоразумным и осторожным. Не знал, как это выразить словами, но чувствовал: основное – подготовить себя внутренне, чтобы сердце, мозг, воля были тебе послушны, а остальное приложится.

И Матиуш не падал духом.

Сборы были недолгие. Начальник тюрьмы ни на минуту не оставлял Матиуша в комнате одного, а когда подъехала машина, попросил написать в книге отзывов, что он, Матиуш, не имеет к нему претензий.

– Вашему величеству это ничего не стоит, а мне может пригодиться.

Матиуш согласился. Принесли чернильницу, бумагу, ручку, и Матиуш написал:

Представитель совета королей расписался в тюремной книге в том, что получил Матиуша в целости и сохранности. Покончив с формальностями, они сели в машину и выехали из тюремных ворот.

Любопытно хотя бы одним глазком взглянуть на свою столицу. В театре как раз кончилось представление, и люди расходились по домам. Никто, конечно, не догадывался, что в мчащемся по улицам автомобиле едет король Матиуш. Важных преступников всегда возят ночью, чтобы никто не знал. Из театра шли только взрослые – и ни одного ребенка.

«Хитренькие, детей небось спать уложили, а сами развлекаются», – подумал Матиуш сердито.

Рядом на сиденье дремал представитель совета королей. «Открою дверцу и убегу».

Нет, ничего не выйдет. Днем, когда на улицах кишит детвора, убежать легче. И потом, как назло, ярко горят фонари и на каждом углу торчит полицейский.

На вокзале обстановка тоже не благоприятствовала побегу: представитель совета королей быстро провел Матиуша через зал ожиданий и вывел на перрон прямо к вагону первого класса. Поезд через пять минут отправлялся за границу. Войдя в вагон, представитель совета поставил возле окна чемодан, на чемодан – клетку с канарейкой.

– Ну, а теперь давай спать!

«Он что, притворяется или правда такой соня?»

Нет, полковник Дормеско не притворялся. Другого такого сони не было во всем четвертом артиллерийском дивизионе, в котором он служил. И четвертый дивизион гордился им.

…Еще в школе он сладко спал на уроках. Но никогда не храпел, поэтому учительница не замечала этого и считала его примерным учеником. Писал он без ошибок, читал тоже прилично – на четверку с плюсом (во время диктанта и на уроках чтения не очень-то поспишь – мешают), зато на арифметике он отсыпался. Товарищи посмеивались над ним, но он не обижался: характер у него был покладистый.

Однажды заснул он на уроке естествознания. На этих уроках спалось как-то особенно хорошо: стояла мертвая тишина да вдобавок монотонный голос учителя убаюкивал и глаза сами слипались.

– Ну-ка, Дормеско, повтори.

– Он спит, господин учитель.

Сосед толкнул его локтем в бок. Дормеско вскочил – стоит, глаза протирает.

– Ну, что тебе снилось? – спрашивает учитель.

– Большущий муравейник.

Ребята захохотали, а учитель сказал:

– Твое счастье, что тебе приснился сон по естествознанию, не то влепил бы я тебе кол.

Как-то, когда Дормеско было лет шестнадцать, к ним в гости пришел отставной капитан.

– Главное в жизни – это призвание, – разглагольствовал он – Любишь рисовать – будь художником! Любишь петь – пой! А в армии главное – дисциплина и беспрекословное повиновение.

– Ну хорошо, – говорит огорченный отец Дормеско, – а как быть если мальчик больше всего на свете любит спать?

– Если мальчик соня по призванию, поверьте мне, он не пропадет. Ибо главное в жизни – призвание.

И старичок оказался прав: Дормеско пошел служить в армию, и там не могли надивиться его отваге. В атаку его не посылали – для этого он не годился, зато в обороне был незаменим. Прикажут: «Стой на месте! Ни шагу назад!» – Дормеско окопается со своими солдатами и, хоть земля тресни, не двинется с места.

– Страшно было? – допытываются товарищи.

– А чего бояться? Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Жены у меня нет, плакать некому.

Дормеско был заядлым холостяком и терпеть не мог детей.

– Шумят, кричат, топают, озорничают. Маленькие по ночам спать мешают, большие днем не дают покоя…

Он любил ходить в гости, но дома, где были дети, обходил за версту. Вот почему, когда искали, кого бы послать с Матиушем на необитаемый остров, выбор пал на него. В самом деле, более подходящего человека не найти: полковник, да вдобавок детей ненавидит.

Чин полковника Дормеско получил за оборону Четвертого Форта Смерти, самого важного в крепости. Сорок четыре раза бросался неприятель в атаку, но Дормеско не отступил ни на шаг. Правда, командование не поскупилось на порох – знали, неприятель не пожалеет сил, чтобы овладеть важным фортом. Дормеско отдал приказ: «Стрелять без передышки день и ночь».

И вот солдаты палят, а Дормеско дрыхнет. Как известно, мешает только внезапный шум, а к беспрерывному человек привыкает и перестает его замечать.

Скоро подоспело подкрепление, и враг был побежден.

– Позвать ко мне отважного защитника Форта Смерти! – приказывает главнокомандующий.

– Никак нельзя. Не велели будить, – ответил недотепа денщик.

Так Дормеско стал полковником. А сейчас он растянулся на мягкой полке и спит, посвистывая носом: «Фьюить-фьюить, фьюить-фьюить…»

«Погоди, ты у меня посвистишь!» Матиуш подкрался на цыпочках к двери, отодвинул ее чуть-чуть и заглянул в щелочку.

Дело плохо: в коридоре часовой. Матиуш задвинул потихоньку дверь и неслышно подошел к окну. Как приятно, когда на окне нет решетки. Но как оно открывается? Внизу толстый кожаный ремень неизвестного назначения. Наверху тоже кусок кожи. Матиуш прикрыл клетку полотенцем: боялся, как бы канарейка не запела. Потом поставил клетку на пол, влез на чемодан и стал орудовать. Потянул ремень вниз – стекло ни с места; подтолкнул кверху – немного подалось и застряло. Если разбить окно, полковник проснется… Ага, вспомнил: однажды при нем открывали в вагоне окно. Тогда он не предполагал, что это, как любое знание, может пригодиться в жизни.

• Предыдущая
• 5/37
• Следующая