Нарциссы (СИ) - "Scarlet Heath" - Страница 16

- Думаю, в цветочный бизнес меня занесло из-за духа противоречия. В какой-то момент вся жизнь стала для меня хаосом. И я хотела создать еще больший хаос. Я бежала от упорядоченности. А в итоге моя жизнь все равно упорядочилась. Просто стала другой. Но было время, когда я любила математику больше всего на свете.

- Поразительно! Ты еще интереснее, чем я думал. Не устаешь удивлять меня.

- Все не так интересно, как тебе кажется. Просто какое-то время я проучилась на технической специальности, - голос Юли потускнел, а пальцы чуть крепче сжали одеяло.

- Какое-то время? А потом бросила?

- Да. Бросила.

- И стала цветочницей! С ума сойти. Но почему?

- Это та самая долгая история, которую я не хочу сегодня рассказывать.

- Что ж… значит, твое призвание — все-таки не математика, а цветы?

- Нет. Мое призвание — математика. Но я отказалась от нее. Один человек говорил мне, что если это случится, я буду очень сильно жалеть. Но он ошибся. Растения принесли мне больший покой, чем мир цифр. Цветы открыли мне меня. Настоящую.

- Хорошо, если так.

Они повернулись на бок и какое-то время вглядывались в лица друг друга. Глаза Юли стали в полутьме совсем синими, а Сашины — почти черными. Они заглядывали в миры друг друга. Они уже давно не открывали эти миры для кого-либо. Когда двери заперты, проще жить, но в то же время, в запертые двери не сможет войти даже тот, кого ты давно ждал. На какое-то мгновение их миры стали ближе друг к другу. И они могли бы еще долго пролежать вот так, молча, если бы на пороге не возникла Марина. Они не слышали, как девушка пришла, услышали только странный всхлип, и оба вздрогнули.

- В чем дело? - спросила Юля, поднимаясь.

Марина стояла босиком, сжавшись от холода. Она казалась еще более бледной и испуганной, чем днем в парке. Ее губы дрожали, а в больших глазах застыли слезы. У Юли и Саши что-то брякнуло внутри.

- Простите… - Марина смутилась. - Я не знала, что вы… Того.

- Чего «того»? - не поняла Юля и посмотрела на Сашу, который тоже ничего не соображал.

А потом до них дошло. Мужчина и женщина, лежащие рядом под одеялом на полу. Что тут еще можно подумать?

- О, нет-нет! Это не то, что ты подумала! - в один голос завопили Саша и Юля. - Мы просто болтали!

Взгляд Марины упал на пустую бутылку мартини, и Юля поспешила запрятать ее под одеяло. Однако, похоже, Марине не было никакого дела до того, чем они занимались и что употребляли.

- Вы были правы, - произнесла она дрожащим то ли от слез, то ли от холода голосом. - Это я во всем виновата. Все случилось из-за меня.

- То есть, ты хочешь сказать, что из-за одной тебя весь мир вот так запросто провалился? - с усмешкой спросил Саша, за что получил Юлиным локтем в бок.

- Что ты имеешь в виду? - спросила Юля, выбираясь из-под одеяла и намереваясь усадить Марину на стул.

Я вспомнила кое-что, - ответила девушка, и слезы одна за другой закапали у нее из глаз. - Около двух месяцев назад я была очень зла на своих родителей. Они ругались всю ночь, будили моего брата. Мне пришлось сидеть с ним до утра, а мне надо было идти в школу. Я уснула примерно минут за сорок до будильника. И я успела подумать тогда: «Чтоб вы все пропали». У меня больше не было сил… Я мечтала их никогда больше не увидеть. В ту ночь я была по-настоящему зла на весь мир… Даже на Мишу за то, что он постоянно плакал. Но я так устала… Я пожелала смерти этому миру.

========== 11. Ты и Вы ==========

В то время Юле казалось, что она больше никогда не потеряется в своей пустоте. Она думала, что пока с ней будет математика, жизнь будет яркой и наполненной смыслом.

Разговор с родителями вышел нелегким. Юля знала, что убедить их можно только одним способом — доказать востребованность ее профессии. Никогда ей еще не приходилось так много говорить с родителями за один раз. Никогда еще не приходилось применять свои ораторские способности. Она говорила, что экономистов сейчас пруд пруди, а вот математиков не хватает. Пыталась убедить родителей, что способностей к математике у нее намного больше, что в этой области она добилась бы больших успехов.

Ей хотелось самой убедить их и не прибегать к помощи Виктора Валентиновича. От мысли, что этот мягкий и очень умный человек будет сидеть и убеждать ее недалеких родителей, у Юли словно кость вставала в горле и мешала дышать. Её бросало в жар. Она не хотела, чтобы родители вообще когда-либо встречались с Виктором Валентиновичем. Возможно, она стыдилась их.

И у нее получилось. Родители согласились с переводом, а Виктор Валентинович помог. С нового семестра Юле предстояло обучаться на кафедре математического анализа по профилю «Дифференциальные уравнения, динамические системы и оптимальное управление». Она выпросила у Виктора Валентиновича список специальных предметов, которые будут у нее читаться, и любовалась на него по вечерам, закрывшись в своей комнате. Она улыбалась, читая эти незнакомые, но волшебные названия: математический анализ, теория вероятностей, нелинейный функциональный анализ, динамические системы, нелинейные уравнения в частных производных, интегральные преобразования и интегральные операторы, актуарная математика, компьютерные технологии в математике, история и методология математики, современные проблемы математики.

А самое главное, что многие из этих курсов должен был читать Виктор Валентинович. Конечно, Юле хотелось бы послушать и других преподавателей, но что-то щекотало ее под ребрами, вздрагивало и билось в оглушительной мысли: «Никто не сможет сравниться с ним».

Юля радовалась до тех пор, пока в коконе ее груди не появилась первая трещина, имя которой было — сомнение. Она сомневалась в своих способностях. Каково ей будет прийти в незнакомую группу в середине года? Её будущие одногруппники уже полгода изучали недоступные ей предметы, как ей догнать их? Как досдать экзамены по предметам, о которых она не имеет ни малейшего представления? Легко было выглядеть способной на фоне студентов-экономистов. Куда сложнее будет проявить себя среди тех, у кого есть склонность к математике, и кто значительно опередил её.

Долгое время Юля мучилась, стесняясь поделиться своими сомнениями с Виктором Валентиновичем. Юля боялась, что учитель подумает, будто она напрашивается на комплименты. Но ей вовсе не хотелось, чтобы он убеждал ее в том, какая она умная и всех превзойдет. Ей хотелось чего-то другого.

Их разговор состоялся на последней предновогодней неделе. Юля уже выходила из дверей университета, как вдруг знакомый голос окликнул ее:

- Привет, Юля.

Виктор Валентинович тоже собирался домой. Он шел сзади нее, и придержал ей дверь, когда она выходила. Это было так естественно, и так поступил бы любой воспитанный мужчина на его месте, но для Юли в этом жесте заключалось что-то особенное, поднимающее Виктора Валентиновича еще выше над обычными людьми, делая его почти недосягаемым, как солнце.

- Здравствуйте, - улыбнулась она, чувствуя себя полным стаканом воды в руке канатоходца. Стакан колышется, капли выплескиваются, искрясь в горячем солнце, и падают вниз.

Они спустились с крыльца и обнаружили, что идти им в одну сторону. Юля подумала, что если бы знала об этом раньше, она караулила бы учителя каждый божий день. И тут же обрадовалась, что не знала этого раньше, иначе Виктор Валентинович уже считал бы ее чокнутой. Странно, но порой определенная дистанция между людьми делает их ближе.

На Викторе Валентиновиче было черное пальто с крупными блестящими пуговицами, серый шарф на шее и в тон ему вязаная шапка, из-под которой торчали волосы, падая на оправу очков. В таком виде он показался Юле отчего-то очень трогательным. Она также обратила внимание на большую сумку на его плече. Она знала, что в сумке лежат книги и бумаги. Виктор Валентинович никогда не ходит с пустыми руками. Наверное, он никогда не бывает пуст внутри, как она.

- Как Ваши математические успехи? - спросил учитель.