Мемуары Ветра (СИ) - Ka Карина - Страница 42

— Стой на месте, Каролл. Как любое животное, я чувствую твой страх и признаюсь, он лишь разжигает во мне аппетит. Но не бойся: днём я абсолютно спокоен. Зверь может захватить меня лишь в одно время суток:

ночью, когда на небо выходит полная луна, — Поунстер шумно засипел, а Милена наоборот – немного успокоилась и отступила от двери. Она перевела взгляд на грудь старика, где вчера зияла жуткая рана: сейчас то место было перебинтовано, но даже сквозь ткань просвечивали маленькие кляксы крови.

— Я знаю, тебе будет сложно меня простить за вчерашнее, но всё же я хочу извиниться. Ты просто не представляешь, сколько сил отнимает чёртово превращение! И жажда мяса становится настолько невыносимой, что ты теряешь контроль над своим телом… А моя рана лишь добавила мучений!

Будь проклят тот ведьмак с пустыря, что ранил меня вчера! – Милена по–мышиному пискнула, когда мистер Поунстер совсем не по–человечески оскалился, показывая крепкие, немного увеличившиеся в размере, зубы.

— О каком ведьмаке с пустыря вы говорите? Это он вас ранил? Но зачем? девушка спокойно выдохнула, когда старик спрятал зубы за плотно сжатыми губами. Неужели они говорят о том ведьмаке, что напал на неё в подъезде?

— Понимаешь, Милена, всё начиналось, как обычно. Чтобы никому не навредить, я, предчувствуя скорое превращение, отправился в заброшенный парк. Я всегда так делаю: там практически не бывает народу, а уж ночью тем более. Но вчера зверь захватил меня раньше, чем я был к этому готов. Я ещё не до конца успел превратиться в волка, как он нашёл меня – тот ведьмак с пустыря… — моряк насупился, и его густые седые брови опустились вниз, почти накрыв собой веки. — Он спрашивал о тебе, Каролл. А когда я отказался отвечать, ведьмак воспользовался моей беззащитностью после превращения и напал, — после этого признания морщины на его лице проступили отчётливее, напоминая глубокие складки на помятой одежде.

— А как это вообще произошло? Как вы стали оборотнем? – пролепетала Милена, стараясь не думать о том ведьмаке с пустыря. Интересно, на мистера Поунстера напал тот же незнакомец, что и на неё? А если и так, то, что ему от неё нужно? Почему он расспрашивал о ней?

— Я стал оборотнем во время одного плаванья. Мне тогда только исполнилось сорок лет, — морщины на лбу старика слегка разгладились, когда он перестал говорить о ведьмаке с пустыря. А перед Миленой все утренние эпизоды сложились, наконец, в цельную картину. Кровавое пятно в лифте… Сырое мясо на столе… А на лапе болонки наверняка остались засохшие разводы из–за того, что мужчина касался её выпачканной в крови рукой.

А мистер Поунстер, тем временем, полностью ушёл в воспоминания:

— Когда мы с товарищами пришвартовались в одном порту, чтобы отпраздновать моё сорокалетие, к нам на корабль подсел незнакомец.

Признаюсь, за это время я немного подзабыл его лицо. Помню лишь, что он имел ярко выраженную азиатскую внешность, а всё его тело было покрыто множеством разноцветных татуировок, — старик задумчиво причмокнул губами, пытаясь вспомнить детали, но сдался и продолжил рассказ:

— Этот незнакомец быстро сдружился с коллективом. Один лишь капитан его недолюбливал: каждое полнолуние парнишка куда–то пропадал и никто не мог его найти. Хотя мы обыскивали всё судно! И вот однажды, когда капитану эти исчезновения вконец надоели, он решил проследить за нашим загадочным другом, — мистер Поунстер грустно скривился, и по его щеке скатилась горькая слеза, оставив влажный след на обветренной коже.

— И что случилось дальше? – тихо спросила Милена.

— Поверь мне, девочка, ничего хорошего. После той ночи наш капитан стал каким–то странным: он замкнулся в себе, раздражался по любому поводу и так сильно выходил из себя во время ссор, что дело часто кончалось драками.

А потом он тоже начал куда–то пропадать по ночам и чаще всего – во время полнолуний… А спустя несколько месяцев, мы с друзьями обнаружили мёртвое тело того азиата. Все тогда дико испугались: представляешь, малому кто–то глотку перегрыз! В буквальном смысле! – вспомнив вид крови и её затхлый запах ржавых монет, Милена нахмурилась. – А ещё спустя неделю, я проснулся посреди ночи от ощущения, будто меня кто–то кусает. Только вот это был не комар, как я тогда подумал! В полутьме каюты я узнал лицо капитана Броумена! – старик взвыл и схватился за свою голову, как в приступе мигрени, но Милена знала, что его беспокоит не столько физическая боль, сколько душевная.

— Нам с тобой нужно о многом поговорить, Каролл. Но теперь ты должна уйти. Рана очень ослабила меня и, несмотря на то, что сейчас день, я боюсь, что могу выйти из себя, — с этими словами Поунстер резко распахнул глаза, а Милена зажала себе рот пальцами, стараясь сдержать крик. Вместо обычных глаз на неё смотрели белки с паутиной лопнувших красных сосудов. Боясь обернуться, она выбежала из спальни и понеслась к выходу.

— Стой, Каролл! Я хочу ещё кое–что тебе сказать! – донёсся из комнаты отчаянный вопль моряка. С большой неохотой Милена вернулась обратно.

— Тот, кто сопровождал тебя вчера ночью… Тот ветряной ведьмак… Знай, Ми, он – тёмный. Светлые ведьмаки не используют такие мощные чёрные заклятья. Так что будь с ним осторожна, — предупредил мужчина, а Милена мысленно фыркнула. «Конечно, я буду осторожна! Только мне нужно остерегаться не Вогана, а вас, особенно если учесть, что это вы вчера на меня напали! А Кристиан наоборот – сделал всё, чтобы обеспечить мне защиту!» возмутилась она про себя, но вслух ничего не сказала. Милена снова направилась к выходу, чувствуя, что ей срочно нужно выйти на свежий воздух, чтобы переварить всю полученную информацию.

— Подожди, Каролл! – спотыкаясь и облокачиваясь руками о стены, её догнал мистер Поунстер. – А зачем ты вообще приходила? – рука Милены замерла на полпути, так и не нажав на ручку входной двери.

— Вообще–то за набором инструментов. У нас в ванной кран протекает, — она не стала упоминать о забывчивости отца и без того чувствуя себя неловко.

— А знаешь, что самое смешное? – старик громко захохотал и его сухой смех отскочил от стен раскатистым эхом, напоминая надрывный кашель.

— А самое смешное, Милена Каролл, что никаких инструментов у меня нет, прохрипел он и расплылся в улыбке, которая мгновенно спряталась за причудливыми узорами морщин. Девушка обречёно стукнула кулаком по двери: теперь она понимала выражение « Встать не с той ноги». Да уж, сегодня точно не её день!

* * * Милена снова огляделась – до начала первого урока оставалось всего шесть минут, так что Лизе Сквойн стоило поторопиться. Девушка понимала, что история с Глэн Хэнкс уже облетела школу и вскоре ей придётся всё объяснять, но сначала она хотела переговорить с толстушкой и рассказать ей правду. Снова ощутив на себе чей–то пытливый взгляд, Милена вспыхнула и отвернулась – она ещё не привыкла к такому повышенному вниманию.

— И где же Кристиан? – пробурчала девушка, чувствуя себя очень одиноко без присутствия Вогана. «Кристиан ещё ни разу не опаздывал, так может с ним что–то случилось? Или он вообще сегодня решил не приходить?» заволновалась Милена. Она уже думала зайти в школу, как увидела свою подругу. В этот раз Лиза не стала делать себе смешную гульку на голове, а заплела волосы в две обычные косички. Но отсутствие оригинальной причёски полностью компенсировал её наряд: ярко–лимонный свитер и голубая юбка по колено, которая венчалась в конце тонким красным кружевом. А ноги девушки обтягивали зелёные, расшитые блёстками колготы, и низкие лаковые сапоги.

Милена так соскучилась по подруге и её своеобразной манере одеваться, что еле сдержалась, чтобы не стиснуть толстушку в объятьях, когда та проходила мимо. Но Лиза даже не удостоила её взглядом и молча зашла в здание школы. Недолго думая, Милена ринулась за ней, но фигура Сквойн уже затерялась в толпе учеников на первом этаже. Наконец, она разглядела две удаляющиеся русые косички и метнулась к ним.

— Милена Каролл! Я просто не верю своим глазам! Кто дал вам право бегать по школе, когда до урока осталась всего минута? Или вы думаете, что я как добрая фея из «Золушки» – всегда буду прощать вам проступки? – дорогу Милене перекрыл массивный силуэт миссис Шейп. Девушка чуть не застонала вслух от облегчения. Как видно, завуч решила вести себя так, будто поверила, что случай с Глэн – лишь неудачное стечение обстоятельств.