Орёл и Дракон - Перумов Ник - Страница 13

– Верно! – вскричал Кирвад, воспламенившись. – Всем надо славить великого Хедина! Славить денно и нощно!.. Я возглавлю!.. Я зачну!..

И сильван умчался, мотая рогатой головой и топоча копытцами.

Вскоре многочисленные голоса и впрямь затянули торжественный гимн – в его, Хедина, честь, – а сам Познавший Тьму ощутил, как кровь становится горячее в жилах.

И часть этого жара ему удавалось пустить на сгущение вокруг той самой животворной силы, коей так не хватало его воинству. Он, как мог, прокладывал короткую дорогу. Решительный натиск – даже с потерями – куда лучше долгой осады.

Тем не менее настораживало – а где сейчас и чем заняты Орлангур с Демогоргоном? Неужели ничего не заметили, не почувствовали, не обратили внимания? А если заметили – то почему молчат? Помнится, Золотой Дракон удостаивал Познавшего Тьму разговорами по куда менее значимым поводам. А тут такое – невесть откуда взявшиеся реки Хаоса!..

Но ни Дух Познания, ни Соборный Дух себя не обнаруживали. И редкие миры, что оказывались на пути, выглядели словно деревья глубокой осенью – тусклые, облетевшие, полубезжизненные. А ведь там сейчас тоже очень плохо, думал Хедин, хмурясь. Я поддерживаю воинство их собственной верой, трансформируя её, – а как же там? Но, с другой стороны, помочь им я могу, как можно скорее убрав все преграды, а для этого надо идти вперёд, и только вперёд.

Плотину можно только взорвать. Нет времени искать сложные обходные пути.

Время тянулось томительно. Великая река изрядно замедлила тут своё течение; в иных мирах, похоже, и вовсе почти остановилась, пока в Межреальности проходил день – там успевали миновать годы.

И Междумирье здесь умирало тоже – Хедин никогда не видел настолько опустошённых, безжизненных областей. Остатки хищных лесов рассыпались серым прахом, чудовища погибли, густые многоцветные заросли увяли и лежали бурыми грудами – они совсем не могли выживать без потока магии.

Познавший Тьму лишь мрачнел и всё торопил и торопил воинство.

…Он ощутил барьеры задолго до того, как они преградили путь. Межреальность снова сделалась совсем раздробленной, фрагментарной, словно кто-то исполинским цепом раздробил слои реальности на множество мелких осколков; чтобы проложить по ним тропу, их следовало ещё собирать.

Если бы не вера воинов – Познавшему Тьму пришлось бы совсем худо.

Да, преграда близка, и да, за ней – Хаос. Привычный, знакомый, тот самый Хаос.

Хаос тот же самый, да, а барьеры перед ним – что, неужто и они тоже воздвигнуты Творцом, изначально отделившим от него Упорядоченное?

Вблизи от них, случалось, в материальный мир просачивался Хаос – и после бездны Неназываемого Хедин понимал почему.

Однако даже проникнув в ненавистную вселенную, Хаос не мог развернуться – сгорал в постоянно тлеющем пламени, поддерживаемом ветрами силы, таял алыми сполохами в черноте Межреальности.

А здесь барьер удерживал его полностью.

Познавший Тьму не поверил ни собственным чувствам, ни собственным глазам. Но элементарные заклятия поиска (потребовавшие, однако, совсем не рядовых усилий) явили то же самое – Хаоса не было.

Крышка гроба заколочена прочно и качественно, всем на зависть.

Да, ничто не проникнет извне, но и ничто не выберется изнутри.

Могила, а над ней – даже не каменная плита, но целый горный хребет.

Воинство Познавшего Тьму остановилось, повинуясь его команде. Дальше идти не было смысла – «плотина» рядом, исполинская, необозримая и невидимая.

Разбитое вдребезги Междумирье обернулось тучей мелкой пыли; исчезли последние намёки на реальность. Магия возле самой стены двигалась самую малость быстрее – сказывалась близость безумного Хаоса, – но недостаточно, чтобы Познавший Тьму прекратил бы поддерживать своё воинство.

Прорыв. Только прорыв. Там, за огненной рекой до предела разупорядоченной материи – остальное Упорядоченное. Туда надо прорываться, да так, чтобы остался мост, соединяющий эту несчастную область с материнским пространством; не хватит никакой веры смертных, чтобы спасти отрезанные непонятными чарами миры – да и всю остальную вселенную, где без него наверняка творится Орлангур ведает что.

У него, Хедина, будет только одна попытка. Это стало ясно, едва Познавший Тьму прикинул мощь требуемых чар, ещё даже не зная, как именно он станет их складывать и налагать.

Это вам не пепельного змея из золы вызвать…

Только одна попытка – даже самой горячей, самой искренней веры в него не хватит на большее.

– Кирвад! Разворачивай лагерь. И помните – ни шагу за пределы! Там ничего нет, ни опоры, ни тяги, ни дыхания. Даже вам, Древним Богам, там делать нечего.

– Да, великий Хедин, – потупился сильван. – Мы пытались высунуться… В конце концов, негоже сидеть на шее великого бога, мы же Древние, как-никак! Да только ничего не вышло. Не удержаться даже, не говоря уж о том, чтобы путь проложить. Словно кость дубиной раздробило, в пыль, ничего не осталось.

Познавший Тьму кивнул.

– Поэтому мне потребуетесь вы все. Я оповещу воинство, скажу своё слово. Мы или прорвёмся, или… – Он махнул рукой.

– Никаких «или», великий бог! – возмутился Кирвад. – Мы всё превозможем! Всё преодолеем! Ведь с нами великий Хедин, и мы – его верные!..

– Да, Кирвад, – с каменным лицом ответил Познавший Тьму. – Всё именно так. Мы всё преодолеем.

Сильван поклонился, церемонно помахав шерстистой рукой.

Ишь, поскакал… Ну, пусть его. Знание, как известно, должно даваться по способности его усвоить.

О́дин, Отец Дружин; Фредегар и Робин, подмастерья Познавшего Тьму

– Великий О́дин, Отец Богов. – Человек, высокий и стройный, гордо откинув голову, стоял перед Старым Хрофтом. Глаза говорившего полнил белый огонь. – Правильно ли я понял? Ты готов вести воинство Древних Богов? Готов сразиться и повергнуть узурпаторов, разрушителей равновесия?

За ними негромко шелестел листвой исполинский Иггдрасиль, священный ясень; вокруг поднимались стены Асгарда Возрождённого, и замерли полукругом за спиной Отца Дружин остальные Асы. У ног негромко журчал ручей, выбивавшийся из-под корней великого древа, – четвёртый Источник магии в Упорядоченном, нарушивший стройную систему трёх вершин – светлого Урда, тёмного Котла и не имеющего цветов ключа Мимира.

– Именно так, посланец Дальних, – кивнул Старый Хрофт. – Моё слово нерушимо. Ты привёл воинство, и теперь я готов возглавить его. У тебя есть сомнения, почтенный?

В слепых белых глазах ничего не возможно было прочесть.

– Ты только что… не был среди живых, Древний Бог О́дин.

– Я вернулся, – невозмутимо объявил Отец Дружин. – И теперь готов.

– А остальные? – указал кивком на других асов посланник.

– Остальные останутся. Им предстоит совершить иное.

– Что ж, тогда… – Казалось, Дальний колеблется. – Ты отыщешь Хедина и Ракота?

Старый Хрофт молча кивнул.

– И дашь им бой?

Вновь кивок.

– И победишь?

– Конечно, – пожал плечами Владыка Асгарда. – Уж не думаешь ли ты, посланник, что я пытаюсь увильнуть от собственной клятвы?

– Что думаю я – не важно, Древний Бог О́дин. Важно лишь исполнение твоего слова.

– Веди, – резко бросил Старый Хрофт, шагнув вперёд.

Зиявшие на его груди раны закрылись, словно пламя, порождённое Локи, без остатка пожрало и пролитую кровь, и разорванную плоть.

Они так и вышли за могучие врата Асгарда, туда, где терпеливо ждала армия, собранная Дальними.

Да, на неё стоило поглядеть.

Со всех концов Упорядоченного, из дальних и ближних миров явились Древние, пробуждённые потоками новой силы, возвращённые к жизни, выползшие из логов и пещер; удивительные, причудливые – великаны и карлики, создания уродливые и совершенные, почти не отличающиеся от людей и абсолютно на них не похожие. Их ряды растянулись; Древние терпеливо ждали, хотя смирением мало кто из них отличался.