Тропой флибустьеров
(Очерки) - Верников Владимир Леонидович - Страница 12

Когда город отстроился, его облюбовали и сделали своей базой хозяйничавшие в карибских водах пираты. Нападая на испанские корабли, шедшие с награбленным индейским золотом и серебром в Европу, они делили свою добычу и отдыхали от трудов праведных в Порт-Ройяле. Часть награбленного добра отдавали британской казне, за что пользовались даже благословением официальных властей на свой промысел. В это время наибольшей дерзостью и размахом операций прославился здесь знаменитый пират Генри Морган.

Его одиссея столь же необычна, как и само время. Еще мальчишкой Генри похитили в Англии и продали плантаторам на Барбадосе. Оттуда он бежал на Ямайку и примкнул к пиратам, быстро выделившись даже среди них своей сметливостью, храбростью и жестокостью. Никто точно не знает, сколько времени Морган был рядовым «джентльменом удачи», а затем стал «адмиралом» довольно крупного объединения лихих разбойников. Но зато доподлинно известно, что сам английский губернатор Ямайки Томас Модифорд, приходившийся ему дядей, не раз обращался к Моргану за помощью.

За оказанные услуги ему было великодушно разрешено нападать на испанские суда и перенести свою пиратскую столицу с острова Тортуги в Порт-Ройял. Больше того, через какое-то время Генри Морган, по-прежнему водивший свои корабли под черным пиратским флагом, был назначен командующим британским флотом на Ямайке, а затем стал даже… вице-губернатором Ямайки. Естественно, Порт-Ройял в те годы переживал период своего расцвета — в нем было восемьсот домов и восемь тысяч жителей, из которых полторы тысячи — дружки и сподвижники «адмирала».

Безвестный путешественник того времени оставил потомкам яркие картинки жизни города: «Здесь закаленные солнцем и морскими ветрами, в драгоценных украшениях и великолепных восточных шелках бородатые моряки толпятся у пристаней и играют на золотые монеты, ценность которых никого из них не интересует. Кабаки забиты золотыми и серебряными кубками, драгоценными каменьями, украшениями из полусотни соборов. Любое здание здесь — сокровищница. Даже в ушах простого моряка то и дело видишь тяжелые золотые кольца с драгоценнейшими каменьями. Поножовщина так же распространена здесь, как и простая драка…»

Так жил и веселился Порт-Ройял до 7 июня 1692 года. День этот с утра ничем не отличался от остальных — влажная духота, спокойное море, бурлящие таверны и кабаки, полупьяные пираты. И вдруг в полдень раздался страшный грохот, шедший с моря, и земля заходила ходуном. Третий толчок оказался самым сильным — дома на глазах у ничего не понимавших людей рассыпались, будто игрушечные, во многих местах разверзлась земля, погребая в провалах постройки и жителей, а на уцелевших двинулось море.

За две минуты от роскошного разгульного города остались лишь воспоминания — несколько окраинных улиц.

Почти все погибли в тот день. Уцелели единицы, которые и поведали истории эту страшную быль. Но Генри Морган уже не мог знать об этой трагедии: в 1688 году он, спившись, умер в Лондоне, отбыв наказание в Тауэре, куда был заточен по приказу короля, к которому неизвестно за что впал в немилость.

И вот теперь, спустя двести восемьдесят пять лет после гибели Порт-Ройяла, многие жители Ямайки утверждают, что в ясный день при спокойном море можно наблюдать поглощенный водой город — почти сохранившиеся целиком дома, церкви, мощенные камнем мостовые. Гиды охотно рассказывают об этом туристам, которые, подобно мне и Джону, в надежде увидеть хоть что-то выходят за хорошие деньги в море на лодках с пластмассовым дном. Я так ничего и не высмотрел в морской толще, за что Джон на меня страшно обиделся. «Не желающий увидеть — не увидит», — философски заключил он после некоторого молчания, и я так и не понял, удалось ли ему что-нибудь рассмотреть на дне морском или это был просто розыгрыш, на которые он большой мастер.

Ну, а куда же девались несметные сказочные богатства Порт-Ройяла? Немало искателей сокровищ пытались обнаружить их, но, Увы, безуспешно. Американцам Эдвину и Марион Линк, нашедшим в свое время каравеллу Христофора Колумба «Санта-Мария» у берегов Гаити, удалось кое-что отвоевать у моря: домашнюю утварь из олова и меди, подсвечники, глиняные трубки, пустые бутылки из-под вина и масла, пушки, украшения из черепахи и часы, которые, как доказали специалисты, замерли в 11 часов 43 минуты в день гибели города. Другому американцу, Роберту Морксу, повезло больше: он отыскал сундук с гербом испанского короля Филиппа IV, в котором оказались серебряные монеты 1653–1691 годов.

Но ни одного золотого предмета до сих пор так никто и не обнаружил. Сокровища, возможно, действительно канули в воду, а вот поднял ли их кто-нибудь, неизвестно. Море продолжает хранить свою тайну, время от времени будоража воображение всё новых и новых искателей кладов. Улыбнется ли кому-нибудь из них счастье или драгоценности уже давно похищены, покажет время.

Нет, не о тех богатствах, что принадлежали пиратам, пойдет здесь речь. Думаю, что в сравнении с ними богатство Ямайки, открытое в XX веке, куда солиднее. Оно не только не иссякло, но, напротив, продолжает усиленно разрабатываться. И, к сожалению, разграбляться пиратами современными, вооруженными не примитивными ножами и кинжалами, а сложнейшими машинами. Речь о бокситах.

Бедная страна с богатой землей — так с полным правом можно назвать Ямайку. Путешествуя по стране, я не раз задумывался над этим определением. Особенно поражали цифры: экспортируя ежегодно свыше 8 миллионов тонн бокситов (страна занимает одно из первых мест в мире по добыче этого сырья для алюминиевой промышленности), Ямайка получает за них до смешного мало — всего 27 миллионов долларов, то есть десятую часть их стоимости, как компенсацию за эксплуатацию недр.

Большая часть бокситов превращается на заводах, принадлежащих иностранным компаниям, в глинозем — окись алюминия — и тоже вывозится. Так, в 1977 году ими было произведено свыше 7 миллионов тонн глинозема, из которых почти 3 миллиона тонн вывезено в другие страны, главным образом в США, для получения алюминия. Общая стоимость этого полуфабриката — почти 300 миллионов долларов. Но Ямайке опять-таки досталась лишь десятая часть этой суммы.

Грабеж — иначе не назовешь деятельность монополий, фантастически обогащающихся на земле Ямайки. И продолжается это уже два с половиной десятилетия. С того самого дня, когда началась промышленная разработка бокситов, запасы которых в стране оцениваются в 600 миллионов тонн. Однако первые сведения об этом ценнейшем минерале появились еще в 1869 году.

Вспомнили о нем почти случайно лишь в 1942 году. Альфред да Коста, никому не известный владелец небольшого участка земли в районе поселка Лидфорд, что в самом центре страны, никак не мог вырастить капусту и помидоры. Что он ни делал, рассада погибала. Вконец отчаявшись, он отправил в полукилограммовом пакете пробу почвы в одну из лабораторий Монреаля с наивным вопросом: «Почему на этой земле не растут овощи?» Ответ пришел довольно быстро: земля оказалась буквально начиненной бокситами и потому абсолютно не пригодной для земледелия.

Вскоре к мистеру Коста пожаловали представители той самой лаборатории, что изучала пробу его почвы. Они предложили ему за небольшое вознаграждение продать «неудачный» участок для ведения на нем изыскательских работ. Почти разорившийся к тому времени фермер охотно согласился, не подозревая, от какого богатства он отказывается.

В 1942 году первые две с половиной тонны бокситов были отправлены в США, а два года спустя корпорация «Рейнольдс металлз» получила от английского правительства разрешение на добычу бокситов и на приобретение крупных земельных участков в районе их перспективного залегания.

Машина мчится по центральному шоссе Ямайки к самому центру разработки бокситов — в округ Манчестер. По сторонам мелькают плантации сахарного тростника, редкие деревушки из пяти-шести деревянных домишек, молодые посадки кофе, картофельные поля. Дорога круто взбирается в гору, и с ее вершины открывается вид на небольшой, хорошо спланированный город. Это Мандевилль, где живут рабочие и администрация рудника и завода, принадлежащего американо-канадской алюминиевой компании «АЛКАН».