Церемония трех (ЛП) - Андерсон Эвангелина - Страница 2

Элайна отчетливо помнила единственный случай, когда он ее укусил, чтобы поставить свою метку и нейтрализовать притязания вампира-отступника. Она была напугана, но только пока его клыки не проткнули тонкую кожу на шее, а потом удовольствие, настолько глубокое и всепоглощающее, что невозможно описать словами, поглотило ее. Это была более мягкая и нежная версия ужасающего, неконтролируемого наслаждения, испытанного во время атаки Ночного Странника.

Рэйф прижимал ее к себе, лаская спину своими большими, теплыми руками, ее соски затвердели, а влагалище распухло и увлажнилось. Она не могла сопротивляться потоку желания и страсти, заполнившему ее, и не могла не желать испытать это еще раз. Но, сколько бы девушка не предлагала снова стать его донором, Рэйф каждый раз отказывался. Он не кусал ее, он не занимался с ней любовью, он даже не целовал ее, вопреки тем электрическим разрядам, что пробегали между ними.

Что ж, сегодня все изменится. Элайна расправила плечи, подойдя к двери пляжного домика. У нее был собственный ключ, но Рэйф никогда не закрывал дверь, да и зачем? Любого, попытавшегося проникнуть в дом вампира, ожидал неприятный сюрприз.

Но сегодня вечером Элайна думала вовсе не о взломе с проникновением. Нет, все о чем она думала в данный момент, было соблазнение. А точнее — она собиралась соблазнить Рэйфа.

Она поправила свои маленькие красные трусики от купальника, перед тем как открыть дверь, прекрасно понимая, что крошечный треугольный клочок материи едва прикрывал ее половые губы. Мягкие красные кусочки материала на сосках также мало прикрывали и просвечивали. Элайна перерыла весь Интернет, в поисках подходящего костюма: она планировала это несколько недель. Впервые примерив купальник и посмотревшись в зеркало, она не смогла сдержать румянец. Это был самый откровенный наряд, когда-либо носимый ею на публике. Но ей нужно было привлечь полное и безраздельное внимание Рэйфа, и он как нельзя лучше подходил для этого.

Сегодня днем девушка надела крошечные красные стринги и провела какое-то время на пляже, втирая масло для загара в свою чувствительную кожу и греясь на солнышке. Рэйф упоминал, что ему нравится запах ее волос и кожи после солнечных ванн. Это напоминает ему о солнечном свете, который для него теперь был навсегда под запретом. Элайна недоумевала, почему он избегал ее также как и солнце, но сегодня была намерена прорваться сквозь его барьеры и нарушить все правила. Она хотела Рэйфа с того момента, как он спас ее от Темного Странника, и больше не собиралась ждать, уверенная, что ничто ее не остановит, от того, чтобы заполучить прекрасного темного вампира в свою постель.

Дверь пляжного домика легко открылась и девушка уже была готова позвать хозяина, когда услышала кого-то в задней части домика — мужские голоса на повышенных тонах, один из них принадлежал Рэйфу. Поджав губы, тихо закрыла входную дверь и бесшумно прошла в гостиную. За весь год с момента знакомства с Рэйфом она еще ни разу никого не заставала у него в гостях. С кем он мог сейчас спорить?

Она прошла через просторную гостиную с полом из темной древесины, декорированную мебелью из натуральных материалов. Окна были распахнуты, впуская морской бриз, а в камине потрескивал огонь. Не смотря на то, что на дворе было лето, в комнате было прохладно. Снаружи дом Рэйфа выглядел как маленький, аккуратный коттедж, но, попадая внутрь, казалось, что здесь не обошлось без магии. Каким-то образом пространство внутри было гораздо больше, чем можно было бы предположить, будучи снаружи, и Элайна провела многие часы, исследуя множественные комнаты, обставленные роскошно, но с элегантностью, которая говорила о тонком вкусе Рэйфа.

Голоса снова повысились, и хотя Элайна все еще не могла разобрать слов, казалось, что Рэйф зол. Она остановилась в коридоре, прижав руку к груди, раздумывая, стоит ли ей вернуться. За целый год она ни разу не слышала, чтобы Рэйф повышал голос. Единственный раз он вышел из себя, когда оттаскивал от нее вампира-отступника. Но даже тогда его гнев был холодным, контролируемым. Сейчас он был искренне расстроен, и девушка почти боялась узнать, кто или что довело его до такого состояния. Стоит ли ей продолжить путь? Стоит ли вторгаться в его личную жизнь? Элайна нервно прикусила нижнюю губу и была уже готова повернуть обратно.

Но она любила его, любила и желала, чтобы он вошел в ее жизнь и стал больше чем просто другом и защитником. Ее тело горело от воспоминаний о ночах, когда она просыпалась от кошмаров, в которых видела алые глаза, и находила успокоение в его объятьях. Теперь, когда она поправилась и носила его метку, они больше не спали рядом, но память о былых ночах не отпускала. Если кто-то расстроил мужчину, которого она любила, сказала себе Элайна, у нее было право узнать кто это сделал. Кроме того, другой голос звучал подозрительно знакомо.

Упрямо задрав подбородок, девушка прошла дальше по коридору, стараясь не произвести ни звука. У Рэйфа был острый слух, словно у кота, и она знала, что он уже почувствовал бы ее присутствие в доме, если бы не был так увлечен спором. Голоса доносились из его кабинета, а, повернув за угол, она увидела, что дверь была приоткрыта, ровно настолько, чтобы заметить Рэйфа, стоящего со скрещенными на груди руками. Он хмурился, глядя на того, кто был в комнате помимо него, но Элайна не видела, кто это был.

… не работает таким образом, — говорил Рэйф другому мужчине.

На нем была красная льняная сорочка, с рукавами, закатанными до локтей, открывая мускулистые предплечья. Ворот рубашки был раскрыт, показывая часть загорелой груди с темной порослью. Из-за теплого оттенка его кожи и выразительных черт лица она часто задумывалась, нет ли в Рэйфе примеси крови коренных американцев, но он не любил говорить о своей жизни до того как стал вампиром.

— Ты не хочешь проводить церемонию по той же причине, по которой не хотел остаться со мной изначально, — сказал другой мужчина, явно расстроенный тем, что сказал ему Рэйф. Его голос был глубоким и резким, словно сталь, скребущая по бетону. И еще он был ей жутко знаком.

— Будь честен, Торн, — ответил Рэйф, понизив свой голос. — Ты знаешь, что проблема не в этом. Чтобы вернуть тебя обратно к свету, нужен добровольный донор — человек, согласный послужить воротами между тобой и мной, между тьмой и светом. А такого человека нет.

— Но не человеческая часть церемонии тебя беспокоит, — обвиняюще произнес другой мужчина. У него был легкий южный акцент, который звучал так, словно износился за века использования. — А часть, где ты должен будешь до меня дотронуться и сделать все, чего так боишься.

— Этот страх я уже преодолел, — тихо ответил Рэйф. — Он уже давно в прошлом. Я признаю, что женщины всегда были и будут моим первостепенным выбором, но с тех пор как наши с тобой дороги разошлись я любил мужчин и был любим ими. Не тело имеет для меня значение в этом вопросе, а душа.

— То есть, ты отказываешься мне помочь потому, что у меня нет души? Или из-за того, что моя душа слишком грязная для тебя, Рэйф? — спросил другой мужчина.

В его хриплом голосе звучала боль, и именно она проникла в сердце Элайны, не смотря на зарождающееся чувство страха. Кем был незнакомец в кабинете Рэйфа, и почему его голос был так ей знаком?

— Я помогу тебе, чем смогу, — Рэйф наклонился вперед, казалось, все его тело стремится к другому мужчине. Сейчас в его голосе было желание, а не гнев. — Ты друг моего сердца, даже не смотря на то, что наши пути разминулись.

— Тогда помоги мне, — другой голос был не громче шепота. — Я не хочу больше быть таким. Пожалуйста, Рэйф, все демоны в аду когда-то были ангелами. Даже последний грешник тянется к свету.

Он сделал шаг вперед и положил большую, квадратную ладонь на плечо Рэйфу. Длинная грива спутавшихся волос с темно-золотистым отливом скрывала его лицо, но Элайна увидела достаточно, чтобы сказать, что он был на дюйм[3] или два выше, однако с такой же развитой мускулатурой, как и у темноволосого вампира.