Выбор Пути (СИ) - Свадковский Алексей Рудольфович - Страница 57

Осталось решить, что же мне делать. В принципе, ситуация не изменилась с начала боя. Компас по-прежнему не заряжен и еще долго будет заряжаться. Клянусь, вернусь в Двойную Спираль и накуплю кристаллов ускоренной зарядки. И опять, как в самом начале, что бы уцелеть надо помочь секхеям. А драться-то уже почти и не чем, я слишком много и серьезно повоевал по дороге сюда. Пока я приходил в себя, отслеживал обстановку и собирался с духом, готовясь опять рисковать своей жизнью, дела у оставшихся секхеев приняли скверный оборот. Тысячи насекомых внезапно отпрянули, и стало ясно, что кузню окружает сфера ослепительно белого пламени. Рой покружился на месте, а потом сформировал что-то отдаленно похожее на огромного шершня, состоящего из сотен тысяч мелких мошек. Эта тварь обрела плотность и с остервенением бросилась на защитный барьер. Время бездействия для меня кончилось.

Демон, не обращая внимания на охватившее его пламя, лез вперед. Сотни мошек, вспыхивали и сгорали в огне, но защита пока еще держалась. Сукхаттар Гу дул Ласхаратти почти закончил Меч. Мастеру осталось немного: по кромке друг за другом возникали священные руны. Каждая из них несла свой смысл и обладала собственной силой, на их постижение у него ушли годы. Но сила отдельных рун была ничтожна в сравнении с силой слова, что писал сейчас на клинке Сукхаттар. Оно объединяло и воплощало все то, что он вложил в меч при его создании – Свет Разящий.

– Син’Эрей, прими имя, что я дарую тебе, мое лучшее творение, –благоговейно прошептал жрец новорожденному мечу, тихо и едва слышно, как младенцу, едва увидевшему свет. Его дитя, его меч, цель его жизни, наконец, появился на свет. Кузнец наблюдал, как имя, слетевшее с его губ, заставило мерцать руны силы и власти. Меч принял свое имя и предназначение. Творение завершено.

Оторвавшись от меча, старший жрец с печалью посмотрел вокруг себя, его послушники все сморщенными мумиями лежали внутри рунного круга. Пламя жизни взяло с них свою плату, эти мальчики выиграли для Сукхаттара так необходимое ему время, но слишком много его потребовалось кузнецу. Сейчас в круге умирал последний из юношей.

–Сертин, – старший жрец окликнул единственного живого в круге. – Пора, я закончил.

Последний рыцарь храма и мастер меча стоял не далеко от завесы пламени, наблюдая за ярящимся снаружи демоном. Судорожно стиснутые кулаки и плотно сжатые губы отражали все отчаяние воина богини. Он, по воле совета хранителей мудрости Детей Песка, был избран стать носителем меча. Во имя долга, Сертин вынужден был наблюдать, как другие сражаются со слугами Пожирателя, видел смерть воинов и послушников, и НИЧЕГО не мог сделать. Слова жреца заставили воина храма воспрянуть – его бездействие не напрасно, он сможет отомстить за тех, кто умер сегодня на его глазах.

Рыцарь собрался сделать шаг навстречу жрецу и тут пронзительно закричал последний послушник. От боли, не контролируя собственное тело, юноша выпал из рунного круга, и защита кузни пропала. Шершень стремительно ударил жалом в спину воина. Мгновение и пронзенное насквозь тело опустилось на песок. Тварь собиралась убить оставшегося в одиночестве жреца, но не успела. В ярчайшей вспышке света вспыхнули разом все насекомые роя. Свет выжигал из твари все, что составляло основу темного аватара, причиняя невыносимые страдания и заставив его отступить. Несколько десятков насекомых чудом уцелели и умчались прочь, скрываясь от губящего их света.

Сукхаттар Гу дул Ласхаратти застыл в потрясении. Его не тронуло чудесное спасение, не обрадовала смерть Найган нат сорна. Он остался ОДИН, кто примет из его рук меч и выполнит предназначение – откроет дорогу Радужной госпоже?

У их мира нет девяти дней, необходимых для того чтобы остудить лезвие меча на склоне священной горы Фурияма, где могучие северные ветры будут медленно остужать его, закаляя и делясь с ним своей силой. Поэтому лезвие меча остудит и закалит жизнь творца, создавшего меч. Такая жертва будет принята богиней, только если она ДОБРОВОЛЬНА. Пришло его время отправиться вслед за теми, кого он привел сюда. Но осталось последнее дело ...

Раз Игрок уцелел и не предал секхеев, значит, по воле Самии Сукхаттар вручит меч ему.

Лучи обжигающего света оказались превосходным оружием, не знаю, насколько они окажутся полезны в бою против обычных смертных, но демону они пришлись явно не по вкусу. Момент нанесения удара я подгадал удивительно удачно. Заклятье прилетело в спину Найган нат сорна, когда он полностью был сосредоточен на взломе защиты.

Несколько мгновений неуверенности и ПОБЕДА!!!

Я стоял на холме и пытался рассмотреть какие-либо подробности на территории кузни. Иссушенные тела, механизмы, труп воина и тишина. Неужели я остался один? Неожиданно, из-за ближайших камней появился кузнец. Я запомнил этого секхея, когда рассматривал кузню пред боем.

В руке мужчина нес удивительный меч. Выточенная словно из золотистой кости гарда полностью охватывала кисть руки. Короткий с локоть длиной, но широкий клинок ежесекундно менял свет, проходя весь спектр синевы неба. На лезвии красным цветом горели руны неведомого алфавита. Обычно, я равнодушен к оружию ближнего боя, но от этого меча не мог оторвать глаз.

Пока я рассматривал меч, кузнец подошел вплотную и пытливо уставился на меня. Мне показалось, что он заметил мое восхищение его творением и это ему понравилось.

–Ну что ж Игрок, смертные строят планы, а боги смеются, глядя на наши потуги выполнить то, что было намечено. Ты пришел извне, но сражался рядом с нами, и теперь это и твоя война. Волей Самии плетельщицы судеб я отдаю тебе Син’Эрей. Выполни предназначение, спаси наш мир.

С последними словами мастер без размаха вонзил меч себе в грудь. Ну и как это понимать? Пока разум метался, пытаясь найти ответы на множество вопросов, моя рука сама устремилась к мечу, как мотылек к пламени свечи.

Стоило пальцам сомкнуться на рукояти как внезапно глаза жреца открылись и я услышал слова, что он произнес: –Найди обелиск. Разруби завесу мрака. Исполни пророчество. Открой дорогу госпоже.

Не успел я осознать то, что услышал, как окружающий мир стал стремительно меркнуть. Я словно проваливался в темноту, устремившуюся ко мне со всех сторон.

Ишкуин вынужден был покинуть мир. Вместилище его духа погибло под ударом могущественного заклятья света, и аватар не мог остаться и выполнить волю господина. Хаосит, по странной прихоти судьбы, вмешавшийся в спор богов перепутал нити судьбы. Погибель создана. Ишкуин не справился. Но спор еще не завершен, пророчество еще не воплотилось в жизнь, и судьба мира будет решаться на ступенях разрушенного храма Гроз. В центре полуразрушенного зала высится обелиск, на котором высечены печати, удерживающие завесу мрака. Пока стоит обелиск, пока целы печати истинная хозяйка мира не может вернуться. Там на ступенях погибшего храма Ишкуин сможет поставить точку в споре с Игроком. Один раз он уже уничтожил носителя меча, значит, сможет сделать это еще раз.

Третья боевая форма. Мрак всепоглощающий.

Ишкуин на миг заколебался, до этого смертный Темнота резким толчком буквально выплюнула меня на потрескавшиеся каменные плиты, напоследок крепко приложив боком об обломок строительного блока. Чтобы встать с грязного пола пришлось постараться. Неожиданная и резкая боль выбила из колеи, через какое-то время регенерация справится с повреждениями, но пока ощущения были далеки от приятных. Потирая рукой ноющий бок, я с наслаждением выругался. Как же меня утомили все эти пророчества, секхеи, их проклятый меч, Радужная госпожа, за которую я почему-то должен спасать ее мир, бог-Паразит, вместе с его голодом. Совершенно бессмысленное и даже опасное занятие — ругать богов, ну хоть душу отвел. Я взял себя в руки и заставил внимательно оглядеться по сторонам.