Коллекция неловкостей (СИ) - Сойфер Дарья - Страница 15

— Блин, вот меня угораздило… Правильно мама с детства говорила: «Человек-авария»!

— Да не переживай ты!

Антон пошел на кухню и, вернувшись с пакетом замороженных овощей, добавил:

— В падении с лестницы нет ничего позорного.

— Конечно, если только ты не падаешь на виду у целого света.

Он с сочувствием поморщился.

— Может, все не так уж и страшно? — он помог ей лечь, сел рядом и положил ее ногу себе на колени, прижимая к месту ушиба пакет из морозилки.

— Боюсь, что именно так страшно, — она устало вздохнула.

— Интересно, что же это тогда твой кавалер тебя бросил при первом удобном случае?

— Прекрати, я сама велела ему ехать, у него дела в галерее. Хотя он порывался остаться со мной.

— Плохо порывался! Если бы у меня….

— Слушай, да ничего он мне не должен! — Рада приподнялась на локте и посмотрела на Тоху. — Мама с Томом затеяли очередную интригу. Сам понимаешь, что Эндрю выглядит не очень-то… хм… натурально. А в деловых кругах таким парням, которые к тому же и занимаются фотографией, а не сделками, относятся очень настороженно.

— Двадцать первый век на дворе! Чепуха какая…

— У кого двадцать первый, а у кого до сих пор ведьм на костре жгут… Короче, пока все было тихо, никто ничего не говорил. А потом одна английская заноза, которая имела виды на наследство и фамилию Гарди, крупно обломалась. И от злости ничего лучше не придумала, как растрепать всем и каждому, что Эндрю играет не за ту команду. Сам понимаешь, сплетни, скандалы…

— И причем здесь ты?

— При том, что мама с мужем решили вывести Эндрю в свет с какой-нибудь очаровательной девушкой, — Рада хмыкнула, — вроде меня.

— И…

— И мы там всем сказали, что я его невеста.

Воцарилась тишина. Антон ошарашено смотрел на Раду.

— Вы что, правда собрались?..

— Офонарел, что ли?! Нет, конечно.

— А как вы тогда потом объясните? Скажете, что пошутили? А Тому вы сказали?

Его же удар хватит!

— Потом скажем, что не сошлись характерами, что он нашел другую, или что там еще бывает. Том — не дурак, догадается, что мы просто его репутацию спасали.

— Да… Ты в своем репертуаре.

— Это все ерунда! Хуже другое — я, будучи невестой Эндрю Гарди, скатилась с парадной лестницы как мешок с…

— Так вот что тебя волнует! Я иногда сомневаюсь, что у тебя все в порядке с головой! Ты кости себе переломать могла! Да что там, шею свернуть! А ты сидишь тут и паришься, что подумают друзья псевдожениха. Капец!..

— Да ну тебя… — Рада устало опустила голову на подушку и закрыла глаза. — Ты не знаешь, что такое позор.

— Еще как знаю. Думаешь, легко было описаться на утреннике в детском саду? Перед всеми родителями, детьми, перед Дедом Морозом?!

Рада фыркнула от смеха.

— А Денис никогда не рассказывал…

— Пусть только попробует! И вообще, я тебе сейчас ничего не говорил, — нарочито серьезно сказал Антон, но глаза его смеялись.

Он убрал пакет с овощами, потому что с них уже капала вода.

— Надо сделать йодную сетку.

— Лучше помазать гепариновой мазью.

— Как скажешь. А у вас есть?

— Вроде была. Посмотри в холодильнике.

Антон пошел на кухню и спустя пару минут появился с тюбиком мази и бутылкой вина. Рада вопросительно подняла брови.

— Тебе поможет забыть о позоре, а мне — о пропущенном матче.

— Если хочешь, можешь идти и смотреть.

— Да ладно, я пошутил!

— А хочешь, включи здесь, — она указала на свой телевизор.

— Я даже не знаю…

— Давай-давай! Я серьезно. Тащи стаканы.

Он поставил бутылку на стол и отправился на кухню. Рада вдруг поняла, что лежит в неудобной грации и новом платье. Она слезла с дивана и поморщилась. Лодыжка болела. Она допрыгала на одной ноге до шкафа, достала свои пижамные штаны и любимую потертую футболку с котятами.

— Эй, ты куда собралась? — Тоха удивленно посмотрел на нее.

— Не могу же я в этом валяться на диване!

— Ну да… Тебе помочь?

— Нет! Лучше принеси из ванной мою резинку для волос. И диван надо разложить.

Рада допрыгала до зеркала и стала вынимать булавки. Волосы распустились, и она внезапно почувствовала, как сильно устала от этой прически. Сняла украшения и стала расчесываться, но в салоне, видимо, наложили не один слой профессионального лака, так что расческа застревала в волосах.

— Мне надо вымыть голову, — сказала она Антону, когда тот пришел из ванной.

— Ты же вроде только сегодня была в салоне!

— Именно поэтому и надо. Не поможешь дойти?

— Без проблем.

Он донес ее, но она снова позвала его — молния на платье застряла. Он расстегнул молнию и удивленно воззрился на утягивающее белье.

— А это тебе зачем?

— Не могла же я явиться на такое мероприятие и сверкать там своими складками!

— Да нет у тебя никаких складок! Ну, может, пара-тройка, но вполне симпатичных… — он поспешно ретировался и закрыл за собой дверь, иначе его непременно настигла бы брошенная Радой мочалка.

— Хам! — крикнула она ему вслед, но он так громко смеялся, что, наверное, ее не услышал. Рада с блаженством вылезла из зверских приспособлений, хотела забраться в душ, но не решилась рисковать с больной ногой. А снова звать Антона она не собиралась. Поэтому просто перегнулась через ванную и вымыла голову под душем, наслаждаясь запахом любимого фруктового шампуня. Усталость, проблемы, — все смывалось горячей водой. Она замотала голову полотенцем, влезла в домашнюю одежду, стерла с лица косметику и позвала Антона. Тот не ответил. Держась за стенку и кряхтя, Рада допрыгала до комнаты и поняла, что Тоха ее просто не слышал. Он разложил диван, достал подушки и валялся со стаканом вина, глядя в телевизор, который работал с устрашающей громкостью. Увидев ее, Антон вскочил.

— Почему ты меня не позвала?

— Вообще-то позвала! — буркнула Рада.

— Ой, я не слышал, наверное… Прости! — Антон помог ей лечь. — Вот, я тут нашел виноград в холодильнике, и держи, это твой стакан.

— Спасибо, — Рада откинулась на подушку, — блаженство…

— Погоди, сейчас я тебе помажу ногу, и будешь отдыхать.

Антон взял тюбик и выдавил немного мази на лодыжку.

— Ой, холодно!

— Не дергайся!

— Щекотно!

— То ей холодно, то ей щекотно… — пробормотал он, аккуратно намазывая ногу, — терпи, казак! Так не больно?

— Нет, — она затаила дыхание.

Ей не было больно, скорее наоборот. От касания прохладной мази и легких круговых движений — видимо, Антон боялся нажать сильнее, — по спине побежали мурашки. Она смотрела, как он сосредоточенно склонился над ее ногой, как на лоб упала прядь волос, и она сжала пальцы в кулак, чтобы удержаться и не запустить руки в его русую шевелюру. Все чувства словно обострились — она остро почувствовала его запах, увидела каждую пору на его коже. Во рту пересохло, и Рада сглотнула.

— Тебе все-таки больно? — сочувственно спросил Антон.

Только бы он ничего не понял! Господи, пожалуйста!

— Не… — голос получился какой-то чужой, она откашлялась. — Нет, правда. Просто немного замерзла после душа.

Рада поежилась и скрестила руки на груди. Слишком плохо старенькая футболка скрывала ее состояние. Она вся размякла, словно в голову напихали ваты, руки и ноги отяжелели, низ живота ныл. Во всем теле остался единственный участок, на котором сосредоточились все ее ощущения — больная лодыжка. Кто бы ее заранее предупредил, что это место может быть настолько чувствительным! Приди в себя, приди в себя. Раз. Два. Три. Четыре. Она набрала воздуха.

— Ты знаешь, я думаю, хватит, — выпалила она.

Он поднял голову, встретился с ней глазами и замер.

— Да, прости. У вас есть эластичный бинт?

— Не знаю, должен быть. Посмотри в шкафчике в ванной на верхней полке. Там есть коробочка с ватой и всякими такими делами. Может, там есть.

Антон кивнул и вышел.

Что-то в его взгляде насторожило ее. Неужели его глаза были затуманены, а зрачки расширены? Или это просто отражение ее собственного состояния? Не может быть. Рада сделала глубокий вдох, выдох. В конце концов, как говорят моряки, только мичман может наступить дважды на одни и те же грабли, да и то — мимо.