Путь монстра - от гоблина к неизвестному! (СИ) - "Астольфо" - Страница 14

Я даже передернуть и снять с себя часть напряжения не мог, ибо чувствовал — спусти я штаны, меня больше ничего не удержит, а тело само по себе набросится на Аквину!

Я уже успел пожалеть, что согласился на это!!!

…

Тем временем, Аквина, виляя соблазнительно попкой, спокойно дошла до ручья и вошла в водоем до колен. Вода была еще холодной, но смыть с себя грязь она хотела больше, поэтому пропустив по всему своему телу поток маны, она перестала ощущать признаки холода, а после стала эротично выгибаться, зачерпывая руками воду и смывая с себя и своего тела нечистоты (пыль, грязь, пот). Аквина даже не подозревала, какая опасность нависла над ее головой. Она лишь хотела хоть как-то отблагодарить своего спасителя, хоть это и было лишь малой частью её благородства.

«Хи-хи, Ариэн-сама наблюдает за мной!»

Хоть она и была неопытной в отношениях мужчин и женщин, её умная (в ее мыслях) мать многому ее научила, и, естественно, она объяснила своей дочери, как понравиться своему (в ее мыслях) мужчине! Хоть это было и очень смущающе, она внимательно слушала свою мать и постигала ее мудрые наставления.

«Почему мое сердечко так стучит, с-слишком жарко! Н-не могу… терпеть!»

Поэтому она не торопилась и медленно смывала с себя нечистоты, при этом сама она горела и испытывала странные чувства, из-за чего она прикусила свою губу. При каждом её движении рук, огонь в ней разгорался все сильнее, а когда она оттопырила свою попку в сторону ее спасителя и потянулась рукой к своей киске, она ощутила незабываемые ощущения!

«Кьяя! Ч-что это?! Н-неужели — это то… о чем говорила мать? Ахххи!»

Для ее разума это было впервые, поэтому она содрогнулась всем телом, ощутив огонь в своей промежности. Она была настолько смущена, что не смогла больше сдерживать себя и окунулась в холодный ручей всем своим телом.

«Как хорошо…»

Наконец, перестав ощущать этот распаляющий все тело жар, Аквина расслабилась и вынырнула из воды, подставляя свое тело под лучи солнца. Хоть ей и было нехолодно, она любила, когда ее ласкает дневной свет. Поглядывая на своего спасителя, она, немного смущаясь, с чувством выполненного долга, выбралась из воды и, соблазнительно виляя бедрами, при этом выпятив свою грудь напоказ, добралась до своей одежды.

Она даже и не подозревала, насколько этот поступок был опасен для неё. Чего только стоило Ариэну стерпеть и не наброситься на неё тут же, знает только он…

…

Сердце бьется учащенно. Легкие горят огнем. Слабость в теле и темное пятно на штанах, вот чего мне стоило сдержаться. Теперь я чувствую себя так, словно обмочился! Сколько я кончил? Литр, два? Просто не могу понять! Это было настолько внезапно и неожиданно, и одновременно приятно, что мысли до сих пор путаются.

Хорошо, что штаны были из грубой и темной ткани, а не то точно казус был бы на обозрение. Вот только неприятно стало в паху, а ведь мне никак не помыться и не смыть с себя этот позор!

«АааААААааа! Почему именно сейчас произошло это, а не ночью! Я бы тогда смог в тени ночи смыть с себя сперму! Почему так все липко!!! Матерных слов просто нет на это!»

— Ариэн-сама, я готова! — сказало это чудо, сияя умиротворенной улыбкой, одевшись обратно в свою «недо-одежду».

— Д-да, н-нам пора… — произнес я кое-как, скованно повернувшись, и подхватил мешок с припасами. Каждое мое движение сковывалось неприятным, липким ощущением. Мне было настолько хреново и обидно, особенно когда рядом шла довольная Аквина, что я пообещал себе, что однажды обкончаю ей все лицо, грудь и тело! И заставлю страдать, как страдал недавно я!

И буду повторять этот ритуал каждый день, чтобы ты больше не могла жить без этого особенного ритуала!

Почувствовав мой пристальный взгляд, Аквина склонила голову набок и произнесла: — Что-то не так, Ариэн-сама?

— Нет, что ты. Просто сейчас ты выглядишь очень мило, — сказал я немного измученно, глядя на ее милое личико.

— П-правда? Спасибо, Ариэн-сама! — улыбнулась она счастливо, покраснев кончиками своих ушей.

Ладно, обещание я себе дал, а теперь пора узнать о ней хоть немного.

— Кстати, раз уж есть свободное время, почему ты оказалась в том мешке?

Ее улыбка тут же увяла, а плечи задрожали. Глаза Аквины печально заблестели, а сама она понурила голову.

— Прости, если тебе неприятно…

— Нет, ничего, Ариэн-сама… просто больно вспоминать. Как только я закрываю глаза, я вижу перед собой того амбала с его серебряной иглой… Всю неделю… каждую ночь… он… *шмыг*… простите… — произнесла она подавленно, стирая хлынувшие беспрерывным потоком слёзы. Смотреть, как плачет милая эльфийка, я уже не мог, поэтому кинулся к ней и нежно приобнял ее. Аквина не стала отстраняться или отталкивать меня, а, наоборот прижалась ко мне и зарыдала во все тяжкие, бормоча себе что-то под нос. Нежно поглаживая ее по (мокрой) голове, я начал шептать ей утешительные глупости.

Еще несколько минут она рыдала и прижималась ко мне так, словно не хотела отпускать. Будто я единственный лучик света в ее жизни, все то хорошее, что у неё было. Она напомнила мне собой брошенного котенка.

Простояв так несколько минут, она успокоилась и перестала рыдать, но не спешила разрывать объятья. Прижавшись к моей груди, я услышал еле слышимое «спасибо»!

А после она разорвала объятья, стерев со своего лица слезы рукой, и вернула себе все ту же добрую улыбку.

— Меня… — яростный взгляд в землю, девушка с ненавистью сжала кулаки, — предали собственные товарищи… продали, продали за пару золотых! Мы, как обычно, шли выполнять задание по зачистке пещеры гоблинов, но по пути, когда мы сделали привал и начали пополнять затраченные силы, я почувствовала слабость в теле и сонливость! — Девушка склонила голову, скрыв свои глаза за челкой золотистых волос. Её плечи снова задрожали, а мне пришлось ее приобнять за плечи. Аквина с благодарностью посмотрела на меня, а после продолжила: — К утру я уже была связанной в мешке и очнулась во время торга за мое тело с тем… с тем уродом! — эмоционально воскликнула она, чуть ли не шипя.

— Они даже не обратили внимания на то, что я очнулась… и спокойно обговаривали за сколько меня продать! Эти! Эти!!! Уроды! Притворялись друзьями, скрывали за своими улыбками лицемерие! Полгода мы вместе прикрывали друг другу спины! Спасали друг другу жизни! И так они отблагодарили меня! Их… их ухмылки… я, — говорила девушка, шипя все громче.

— Ну-ну, Аквина, я тебя понял и хочу сделать тебе предложение, — девушка встрепенулась, услышав мои слова и покраснев. Усмехнувшись краешком своих губ, я нежно потрепал ее по голове, от чего девушка нахохлилась как воробушек и надула губки, отведя свой взгляд: — Я понимаю твои чувства и хочу помочь тебе в твоей мести! — произнес я с теплотой, нежно проведя рукой по ее щеке. Жаль я не могу почувствовать всю ту гладкость твоей нежной кожи, черт, кажется меня снова заносит не в ту степь. Надо успокоиться! Младший, бля, я тебе что сказал! Кастрирую нах! — после этой мысленной угрозы младший затих.

Конечно, угрожать своему хозяйству было глупо, но сработало же?

— П-правда? — неверяще спросила она, пытаясь отыскать мои глаза, — тогда, покажи свое лицо… — произнесла она выжидающе, налившись краской от смущения.

Бля… только не это. Меня же замочат! Особенно после ее слов о зачистки гоблинов, я тем более не могу показать себя! Меня же тут же в шею пырнут! Так, пора использовать отмазку.

— Увы, — начал я грустно, — я не могу показать тебе свое лицо, как бы этого я не хотел. — сказал я, а девушка покосилась на меня и хотела уже что-то сделать, но я не дал ей, продолжив говорить: — Я бы показал его тебе, но… — пустив слезу, которую даже не увидеть, — каждый, кто взглянет на мое лицо, тут же захочет меня убить — это… проклятье… — выдал я эмоционально, вспоминая свою прошлую жизнь, от чего мне стало очень грустно и печально.

Отчасти я сказал ей правду, ведь меня убьют, узнав, что я гоблин. И даже ты… убьешь. Однако мой монолог сделал свое дело, и Аквина поверила мне. У нее даже собрались новые слезы, и она снова прижалась ко мне со словами: — Прости… прости…