Липовый барон (СИ) - Романов Илья Николаевич - Страница 59

А теперь самое главное!

Я не умею играть не то что на местных инструментах, но и гитаре. Ты можешь хоть жопу наизнанку вывернуть, но руки у меня не для струн. Если вы думаете что с неоднократно сломанными пальцами что-то можно хорошо играть, то я даже не знаю что вам сказать…

Вы думаете, как я пел?!

Тупо стучал ритм по корпусу местной балалайки, и завывал то, что я там напереводил.

Спел как спелось, со всеми погрешностями моего небогатого лексикона. Честно говорю, старался. С учетом песни, что я пел, то это показатель того, что я уже был в мясо. Каждый придурок в реконструкции знает "Дорогу панцирной пехоте", но обычно не знают чья это песня. "Пехота" это уже неофициальный гимн рекоров. Легенды – Вовы из Мурманска, это песня. Но мало кто знает другие песни Легенды.

В общем, я тупо орал дорогу панцирной пехоте. Песня, для которой не надо быть великим музыкантом. Эту песню можно петь, а точнее кричать "а капелла". Песня простая и циничная, и наверно поэтому Дивные поют ее шепотом, что бы по шапкам не надавали.

Под железный топот ног,

Не останется дорог.

Под забралом перегар,

А в ладонях скипидар

[12]

.

Эй дорогу панцирной пехоте!

Эй дорогу панцирной пехоте!

Всю песню приводить не буду, достаточно и того что там есть строчки про: крестьян которым ломали хребты, глотки

 сожженные кагором, закон мечей и прочие прелести войны.

Песня оставила смешанные чувства. Юдусу и еще нескольким дворянам понравилось, а дамы поджимали губы и кривились, когда думали что я не вижу. Ну, так дело не пойдет. Я тут глаз положил на брюнетку, надо как-то срочно исправлять свое резюме.

В голове вертелось разное. Нет, что я бы спел бы Высоцкого, Розенбаума, Киша, Летова, да ну худой конец Люмена, Мельницу, Арию или Ленинград. Да мало ли хороших песен и малоизвестных исполнителей?!

Но Блин! Меня уже на песнях Легенды переклинило. Спел Елочки-Иголочки, Легенды:

Опускается на голову, горе смрадное, птицей-бедой.

Умывали добры молодцы. Лики свои. Ключевою водой.

Не резвиться ясну соколу. В блёклых небесах.

Кровь стучала цветом маковым. По вискам…

Благословляли нас ёлочки-иголочки,

А растворялись мы, как птицы в облаках,

Окрести нас, снежные иголочки.

Белым холодом, да чёрным солодом.

Кто пойдёт во поле ратное? Взявши булат. Да очи закрыв?

Кто взлетит на солнце красное? Травами прикрыт. Да кровью остыв?

Чем заплатим цену красную? За огонь. Да за милый хлеб?

Кто вернётся обратно в дом? Кто возьмётся за плуг? Кто возьмёт в руки серп?

Провожали нас ёлочки-иголочки,

А уходили мы, как птицы в облака.

Окрестили нас, снежные иголочки.

Чёрным холодом, да красным золотом.

О чём поплачут наши матушки? Горькой слезой. Да чистой росой?

Будут зарастать раны рваные. Мягкой травой. Да пылью дурной.

Маков цвет алым пламенем. Полыхнёт, разорвав глаза,

Дождь прольётся алой капелькой. Сталью сверкнёт гроза...

Хоронили нас ёлочки-иголочки,

А умирали мы, как птицы в облаках.

Отпевали нас снежные иголочки.

Лютым холодом, да жжёным оловом

[13]

.

Я не спорю, что это наивно, навязывать свое мировоззрения людям для этого не готовым. Я не спорю, что это глупо выкладывать душу, тем, у кого нет души. Я не спорю, что я был пьян. Я не спорю, что я не самый лучший исполнитель. Даже готов признать, что я хреновый музыкант. Я не спорю, что херовый из меня переводчик.

А вот в одном я поспорю!

Не сметь мне плевать в душу и говорить что моя песня это завывания крестьян?! Я тебя не понял! Повтори-ка! Что ты говоришь, что моя песня это песня о крестьянах, которые хотели стать дворянами?! Ты уверен мальчик, что ты это думаешь?! Не плюй мне в душу скотина!

Я не знаю, чем бы это закончилось. В итоге, конечно, мне был бы песец. Все шло к дуэли, а я, учитывая мое упитие, мог и не посчитаться с тем, что молокосос барон, а я самозванец бастарда барона.

Мне в том вечер повезло. Малолетку нашлось кому урезонить, кроме меня. Как не странно, мой корявый перевод понравился дамам. Хотя может и не перевод, кто в их головах разберется?!

Говорят, единственный мужчина, который понял женщин, еще долго голым бегал по улицам и кричал: "Это так просто!".

Так было, до тех пор, пока его не поймали, и не упрятали в психушку. С тех пор мужчины не могут понять женщин, а те, кто понимают, ничего уже не скажут. Из психушки сложно докричаться до общества.

Я не понимаю, как так вышло, что я не участвовал в дуэли. Вообще дуэли не было. Одно помню сквозь сон, кто-то говорил, что с отмороженной пехотой не надо связываться, они отмороженные, не разбираются в титулах. Варвары. Звери. Сначала бьют, а потом думают.

Помню, что было мягко и приятно. Спал я похоже, на бедре у брюнетки, на которую я глаз положил.

Кто там воет про секс?! Забудьте про него! Ну, по крайней мере забудьте, что все к нему сводится. Уснул на бедре прекрасной дамы и все! А если бы было продолжение, то скорее всего, она бы для меня не была бы прекрасной. Была бы очередной. Оставьте мне иллюзию романтики. Я временами устаю быть циником. Хочется просто поспать на стройной, женской ножке…

***

Охота закончилась для меня непросыханием. До города мы Юдусом раздавили последние из припасов, и стали стрелять у едущих рядом, то, что у них может быть из алкоголя.

Я сам не понимаю как нас терпели.

Мою жажду утолила брюнетка на бедре которой я спал. Богиня! Я тебя уже заочно люблю! Хоть и не помню твоего имени! Правда, я четко запомнил твое лицо. Я помню, что тебе должен, пусть даже ты сама этого не запомнишь! Ты спасла мою жопу от дуэли на которой я убил бы этого придурка, а потом меня бы порезала бы на ленточки его родня. За это, я тебе должен, и впишусь в самый нелепый "кипиш", но лучше бы, что бы ты об этом не подозревала, а то начнешь меня подставлять под "кипиш".

***

Город встретил нас хмурым небом и дождем. Я вымок до нитки. Въезжали через ворота Грязного, лень было переться огибая город до Небес или Скотного двора. Как нас занесло в Странный город, хоть убей, не помню. И тут, что называется, "Остапа понесло".

Я отбился от кавалькады дворян. Первые воспоминая относится к таверне в которой живет жрец.

К жрецу меня занесли копыта Колбаски, совсем случайно. Я был "на кочерге" и просто хотелось разобраться в самом себе и событиях вокруг себя. А с кем лучше всего пытаться разобраться в самом себе, как не в компании жреца?

Жрец встретил меня поначалу насторожено. Пьяная скотина в моем лице, не самый лучший собеседник, согласитесь. Но потом как-то все встало на свои места.

Я поплакался жрецу о жизненной несправедливости и прочем, о чем обычно несут пьяные люди. Не знаю, что я ему там наболтал, или что он услышал среди моего бреда, но его заявление было весомым, жестким и кратким.

- Проведем обряд! –

- Это как в прошлый раз?! – вскричал я с ужасом.

- Как в прошлый раз не будет. Будет другой обряд. Не волнуйся, все будет хорошо. Пошли. –

Я качаясь, последовал за жрецом. Гумус хотел составить мне компанию, но жрец его выгнал, как и своих помощников. Самолично раскурил курильницу. Сам заваривал травы. Теперь я понимаю, почему он постоянно пьет разные отвары! Не от старости и не потому что он себя лечит от чего-то. Он же наркоман чертов!

- Пей! – сказал он протянул мне чашу.

- Вдыхай! – и он замахал тряпкой над курильницей.

- Думай! Вспоминай! Ищи! Почувствуй родство! Отдайся потоку! –

Меня постепенно накрыло. Я это уже не я. Я это кто-то чужой. Я вижу мир глазами другого. Вот это приход…

День для отряда начался как обычно. Лейт, как и его банда стремились в столицу. Хотя, назвать группу наемников бандой тоже не совсем точно. Скорее отряд наемников ищущие найма. Почти три десятка битых жизнь мужчин. Еще недавно, отряд был чуть ли не вдвое больше, но проклятый найм. Оглядываясь на остатки отряда, Лейт невольно задумался…