Бунтарка. (не)правильная любовь (СИ) - Васина Екатерина - Страница 55

Юля кивнула, а я поспешила ретироваться в номер. Понятное дело, что подруга хотела немного побыть наедине со своими мыслями. В ее то ситуации.

Я тоже хотела подумать о том, что там делают мои мужчины. Надеюсь, не дерутся.

Повесила плащ и зонт сушиться, протянула руку за расческой и тут услышала короткий стук в дверь.

— Юль, ты чего? — удивилась, открывая подруге.

Но там оказалась не Юлька.

Тимур

То, что маленькую засранку следует проучить, ни у меня, ни у Марка сомнений не было. Вопрос: как?

— Отшлепать бы ремнем. — рассуждал я, пока мы сидели в баре в центре города. — Но, увы, не наш метод.

— Еще розги есть, — Марк разглядывал бокал с виски, но пока не сделал ни одного глотка. — Вымоченные в соленой воде и все такое. Но ты прав, такое не стоит делать. Кроме обозления — ничего не вызовет. Да и бить женщину как-то мерзко.

— Но спокойно поговорить тоже не получится. — вздохнул я. — Ника сейчас явно на взводе и уверена, что мы попытаемся или ее запугать, или задобрить. Уверен, она собирается или все тайно заснять или приготовила истерику на оба варианта. Мать нам не помощник. Сам знаешь, она в штыки принимает все, сказанное мной против Ники. Даже за тот случай с ночным клубом мне попало больше. Как посмел соблазнить сестру рассказами про него. Тьфу!

Чуть не сплюнул на блестящую стойку, на миг забыв о манерах. Но вовремя спохватился, да и перехватил предупреждающий взгляд бармена — длинноволосого бородатого мужчины с шикарными татуировками везде, где только было видно.

Мы торчали здесь уже два часа. Периодически отвлекались на то, чтобы дозвониться до Крис. Точнее — я пытался дозвониться. Марк же сообщил, что это бесполезное занятие. Мол, Кристина, кремень и если сказала, что не будет общаться до возвращения из Германии, то так оно и будет.

А что прикажете делать мне, когда воображение подкидывает разные вещи, от которых ревность внутри принимается грызть внутренности?

— Есть идея.

Я не сразу услышал эту фразу от Марка. Лишь когда он хлопнул меня по плечу и практически рявкнул:

— Очнись, ревнивый придурок?

У меня на лице написано что ли?

— Сам заткнись.

— О, реакция есть, значит есть и надежда, что мои слова до тебя дойдут.

— Да говори уже. — я посмотрел на свой стакан и отодвинул его в сторону.

Алкоголя не хотелось. Он не вставлял, он отталкивал от себя. Хотелось вернуть все на пару часов назад, прикусить язык и не давать Крис повода — вот так сбежать.

Ладно, сначала разберемся с Никой. Вот уж кто заслуживал взбучки, пусть даже и моральной. Откуда в ней скопилось все это?

Одновременно я слушал Марка. Сначала довольно скептически отнесся к его предложению, но затем… затем оно мне понравилось. Наверное, с Никой это был единственный выход. По-хорошему она не понимала, по-лохому не хотели мы. Оставался третий вариант: по-циничному.

— Материалы я найду. — сообщил задумчиво. — Но надо как-то мать изолировать. Она не даст такое с Никой вытворять. С нее станется вызывать полицию.

— Мать не проблема. — махнул рукой Марк. — Сейчас мы с тобой забронируем один спа-салон на пару-тройку часиков. И вручим ей якобы подарочный сертификат. Это я беру на себя. А ты займись материалами. Тебе времени сколько надо?

— Ну… думаю за час управлюсь. Заодно узнаю, когда Ника будет дома.

Ника дома оказалась следующим утром. К тому времени план у нас был готов, все актеры на местах. В одиннадцать утра, мать убежала в спа-салон, приятно удивленная моим подарком, который я вручил ей вечером. Мы же с Марком дождались ее ухода и пробрались в подъезд. В сумке у меня лежало то, что мы хотели показать Нике.

Наглая сестренка открыла дверь, даже не посмотрев в глазок. Ника явно наслаждалась отсутствием мамы: в квартире все гремело от музыки, в руках у сестры была пачка с чипсами и кола.

— Че надо?

— Тебя. — коротко сообщил, запихивая сестру обратно в квартиру. С трудом удержался от подзатыльника, вместо этого улыбнулся так, что Ника поняла: сейчас ей будет плохо. Тем более следом за мной вошел Марк, примерно с таким же выражением лица.

— Моя дорогая кузии-и-ина, — а голосу у него ну просто как у классического злодея. — Тебе говорили не перебегать дорогу личной жизни больших дядей?

— Эй, вы чего? — Ника еще пыталась бравировать, хотя взгляд забегал туда-сюда. — Сейчас орать начну!

— Начинай. — кивнул я. — Утро, рабочий день, мы вот только вместо того, чтобы зарабатывать, стоим тут и хотим тебе кое-что показать. Думаю, на твои вопли никто не выйдет. Знаешь почему? Потому, дорогая, что тебя тут терпеть не могут за наглость и хамство. А если даже придут разбираться, я скажу, что просто ругаю тебя за поведение. Уверен, меня еще и поддержат.

— А-а-а-а-а! — тут же заверещала Ника. — Насилую-ю-ю-юют!

Тут она осеклась, так как заметила как Марк с довольным видом снимает ее на камеру.

— Давай, давай, — подбодрил ее, — взял с тебя пример и все фиксирую. Чтобы, так сказать, не было неожиданностей. Так вот, господа зрители, если что, эта маленькая нахалка решила, что можно шантажировать взрослых людей их личной жизнью. Причем взрослые люди не делали ничего ужасного, они просто встречались друг с другом. Но малолетняя нахалка думала, что можно взять их на понт. Так говорится, да? В общем, чтобы она больше так не делала, мы хотим ей кое-что показать. Все будет записываться.

Я же молча показал Нике в сторону гостиной:

— Иди и садись на диван.

— Не пойду! — выкрикнула сестра, но мне уже пофиг было на ее вопли. Рывком подвинулся и рявкнул:

— Села. Замолчала.

То ли мой взгляд убедил Нику, что лучше послушаться, то ли она действительно испугалась, но спорить не стала. Прошла в гостиную, где с видом оскорбленной гордости устроилась на диване. Нахальство к ней возвращалось удивительно быстро.

— И что? — спросила язвительно. — Будете мне показывать веселые истории в журнале Ералаш? Типа про то, как хорошо быть добренькой? Ребят, мне не пять лет. Я на эту фигню не поведусь.

— Ты добренькой не будешь. — сообщил я, пока Марк возился у телевизора, вставлял флешку. — Ник, ты ж нормальная девчонка. Ну гормоны, подростковый возраст и все дела. Так надо себя в руки брать и терпеть. Я ж знаю, сам в твоем возрасте чего только не творил.

— Ну так, а теперь решил меня поучить?

Я вздохнул. Да, на Никин непростой характер наложился развод родителей, переходный возраст и попытки матери дать дочери все, что она хочет. Мол, козел папочка сбежал, у тебя, деточка, психологическая травма, но я тебе помогу.

— Никто тебя учить не собирается. — скучным тоном протянул Марк.

Он отошел от телевизора и продолжил:

— У тебя свои мозги есть, думаю, выводы сделаешь. А от них уже зависит, что у тебя в жизни будет дальше. Учти, попробуешь отвернуться, плюну на все и буду лично тебе голову держать. Глаза закрывать смысла нет, как и уши. Мать ушла на три часа, ролик, который Тим смонтировал идет сорок пять минут. Мы тупо будет проигрывать его снова и снова. Пока ты не выдержишь.

— Напугать вздумали.

Ну-ну, храбрись. Я включил телевизор, нашел нужное видео. Оно и правда оказалось не очень длинное, но зато такое… емкое.

Живодерки и их жертвы, причем крупным планом. Сначала до того, как они попали в руки «милых» девочек. Затем — после.

Ника животных любила.

Малолетние твари, избивающие пожилого человека и на камеру говорившие «мы маленькие, нам ничего не будет».

Те же твари, но рыдающие уже в зале суда.

Родители девочки, шагнувшей из окна потому, что ее шантажировали съемками с какой-то вечеринки, где ее напоил и соблазнил на спор один из главных «красавцев» школы. Ей было четырнадцать.

И это самые мягкие кадры из того, что я выбрал. У самого мурашки по коже бежали и хотелось закрыть глаза, когда видел все это.

Я старался найти как можно более жесткие вещи.